Русская истина
Правительство, душащее любую самостоятельную инициативу и даже мысль, рушится от первого серьезного внешнего толчка. Правительство, черпающее силу в массовой и активной народной поддержке и в опоре на свободный союз с независимыми мыслителями и публицистами, практически гарантирует себе устойчивость и непобедимость. Пожалуй, это важнейший урок – скорее социологический, чем конкретно-исторический – который можно вынести из дискуссии о статье Бердяева.
«Официальная государственность» предстает, несмотря на разнообразие изменчивых характеристик, неизменной в одном – в сущностной безыдейности, в то время как общественность – чем бы ее конкретные группы не увлекались, имеет «связь с народной жизнью».
Получается, что «цифровая экономика» вкупе с «искусственным бюрократическим интеллектом» – это такая новая и всеобъемлющая, прогрессорская по языку и бюрократическая по исполнению «панацея» решения традиционного для России набора проблем (начиная от бездорожья и некачественной медицины, заканчивая волокитой и коррупцией органов власти). Решения, в котором «образ будущего» не то чтобы тонет, но заметным образом бюрократизируется. Главное, что этот инструмент не воспринимается властью как «бизнес-модель», для успешного функционирования которой в стране всё, что может сделать государство – это создать внешние условия и самоустраниться