В июле 1878 года, после только что выигранной армией и народом, но затем проигранной властью и дипломатами Русско-турецкой войны, Иван Аксаков рассуждал о Петербурге как антагонисте, «отрицании Русской народной стихии», своего рода паразите на теле России, и, среди прочего, пророчески писал: «Настоящий исторический момент есть Culminations punkt, апогей Петербургского периода. Он логически должен дойти до полнейшего отрицания самой России, что уже и началось… все в нем будет, будет непременно и Конституция и революция с коммуной: это логический исход всей той лжи, которою живет этот паразит».
Метка: Николай Бердяев
Правительство, душащее любую самостоятельную инициативу и даже мысль, рушится от первого серьезного внешнего толчка. Правительство, черпающее силу в массовой и активной народной поддержке и в опоре на свободный союз с независимыми мыслителями и публицистами, практически гарантирует себе устойчивость и непобедимость. Пожалуй, это важнейший урок – скорее социологический, чем конкретно-исторический – который можно вынести из дискуссии о статье Бердяева.
«Официальная государственность» предстает, несмотря на разнообразие изменчивых характеристик, неизменной в одном – в сущностной безыдейности, в то время как общественность – чем бы ее конкретные группы не увлекались, имеет «связь с народной жизнью».
Один из парадоксов русской государственности можно формулировать так: скорее допустим бюрократический либерализм, чем общественный консерватизм. Идейный общественный консерватизм есть самодеятельность общества, он пробует выражать волю народа, веру народа, идеалы народа. Вот этого-то исконный русский бюрократизм и не может допустить.
Для настоящего «образа будущего» страны «национализация» интеллектуального класса окажется более серьезной задачей, чем «национализация» финансовых элит. В 2014 году между этой и той Россией, между «креативным классом» и Уралвагонзаводом, вдруг возникло что-то, о чем в далеком 1946 году и мечтал автор «Русской идеи» – возник мир, стремящийся стать Россией – возник феномен Крыма и Севастополя.
Вернемся к бердяевской оценке роли коммунистов Запада. Вместо «коммунистов Запада» возьмем «либералов (или демократов) России». Вместо «Третьего Интернационала» – «права человека». Вместо «мессианского призвания» России – «мессианское призвание» США. Подобные параллели для кое-кого в Литве могут прозвучать почти что кощунственно. Как и сравнение действий США в Афганистане и Ираке с хорошо известными действиями СССР в Венгрии и Чехословакии. Но статус гражданина страны, являющейся союзницей США, еще не освобождает от обязанности говорить правду. По крайней мере, до тех пор, пока этот гражданин не является литовским политиком.