Русская Idea публикует вступительную статью председателя редакционного совета “Тетрадей по консерватизму” Леонида Полякова из № 2 за 2019 год, посвященного славянофилу Юрию Самарину.
Юрий Федорович Самарин – фигура в славянофильском лагере особенная. Эту особость ясно определил Иван Сергеевич Аксаков в речи, посвященной его памяти, произнесенной в заседании Славянского общества 18 апреля 1876 года. Во-первых, «Юрий Федорович Самарин был из сонма тех трех, которые в истории русского общества осуществили тот умственный и нравственный процесс, что зовется славянофильством». Этот сонм: Алексей Хомяков, Константин Аксаков, Юрий Самарин.
Во-вторых, о Самарине можно было бы отдельно говорить как о писателе, публицисте, мыслителе, гражданском деятеле, даже как о «либерале и демократе»! Но не «на части» разобранный, а «цельный» образ Самарина вызвал в русском образованном обществе ощущение тяжелой утраты и ясное осознание величия этого человека.
«Это был, – говорил Иван Аксаков, – человек – земли, земский, где бы ни действовал он, хотя бы в разрешении вопросов и дел государственного свойства. Власть и почесть государственные не имели для Самарина никакой цены. Русская земля, в лице своего образованного общества, угадала чутко его земское значение, признала его своим. Его голос был голос земщины – свободной, с государством союзной, но независимой».
Может показаться, что нетрудно было в александровское двадцатилетие с 1856 по 1876 год зарекомендовать себя «свободным» и «независимым». И что эталоны этих качеств надо было бы искать скорее в противоположном лагере, условно говоря, «нигилистов», вроде, например, Дмитрия Писарева. Но ведь одно дело писать статьи в «передовых» журналах с призывом «крушить» всё подряд. И совершенно другое – писать статьи и книги, с тем чтобы самому себе и своим читателям дать ясное понимание происходящего в России эпохи радикальных реформ. И на основе этого понимания предлагать средства защиты и углубления реформаторского курса Александра II, начатого Манифестом 19 февраля 1861 года об отмене «крепостного права».
Как ни странно, но именно эта задача – удержание первоначальной цели всего комплекса реформ, а именно: предоставление обществу максимума возможностей для свободного развития – оказалась самой трудной. Ведь реформаторский курс изначально имел свой предел, обозначенный еще Николаем Карамзиным. Реформируйте как хотите и что хотите, говорил он в своей знаменитой «Записке о древней и новой России», адресованной императору Александру I еще в 1811 году, но только так, чтобы «Палладиум России» – самодержавие – осталось в неприкосновенности.
И вот именно этот завет отца-основателя российского консерватизма и оказался тем «пробным камнем», на котором Самарину довелось проверять себя как мыслителя и общественного деятеля, действительно свободного и независимого. Дважды ему пришлось столкнуться с монаршим «неудовольствием» по поводу его действий и мнений. Первый раз в 1848 году из-за книги «Письма из Риги», в которой он как добросовестный чиновник по особым поручениям при Министерстве внутренних дел объективно описал картину «немецкого засилья» в Остзейском крае.
Николай I выдержал Самарина двенадцать дней в Петропавловской крепости, вызвал затем на личный допрос и заявил, что его сочинение – похуже восстания декабристов. Совсем как бабка Государя Екатерина II сочла Александра Радищева за его «Путешествие из Петербурга в Москву» «бунтовщиком хуже Пугачева». С той разницей, что ее внук Самарина простил.
Через двадцать лет уже правнук императрицы – Александр II – выразил Самарину свое «высочайшее неудовольствие» за книгу на те же темы «немецкого засилья» через московского генерал-губернатора. Документ был зачитан без позволения видеть сам текст, снять копию или сделать выписки. Но, поняв общий смысл обвинений, Самарин добился разрешения направить оправдательное письмо Государю.
Основное обвинение, писал Юрий Федорович, состояло в том, что, «порицая некоторые действия главных начальников Прибалтийского края, я подрывал доверие к правительству и тем самым косвенно касался авторитета Верховной Власти».
Ответом на это обвинение стала самаринская «теория здравого политического консерватизма, выразившаяся во всей нашей истории и единственно возможная в наше время».
Ее суть проста: правительство и Император – не одно и то же. Деятельность правительства может быть ошибочной, как и действия любого правительственного чиновника. «Допуская добросовестную критику, – отвечал Государю Самарин, – сама Верховная Власть заявляет не только словом, но и делом, что нет ее одобрения на действия, хотя бы и прикрытые ее именем, но противные правде и не согласные с общею пользою».
Распространенная при жизни Самарина его характеристика как «либерала и демократа», упомянутая нами в начале, явно должна быть исправлена хотя бы в первой части. А что касается второй, то, пожалуй, ее можно оставить. Потому что в полемике с «революционным консерватизмом» Ростислава Фадеева славянофильский «демократизм» Самарина проявился весьма рельефно и вполне органично.
В своей книге «Русское общество в настоящем и будущем» Р. Фадеев предложил отказаться от принципа всесословности, заложенного в земскую реформу, в пользу предоставления дворянству как особому «культурному» сословию руководящей роли во всех земских (губернских, уездных и даже волостных) учреждениях. Автор мотивировал свое предложение тем, что так дело обстоит во всех странах: везде верхний тонкий «культурный слой» сдерживает нижнюю «стихийную массу» и тем самым удерживает общество от распада и хаоса.
Усмотрев в этом проекте покушение на самую суть реформаторского курса Александра II – на широкое развитие начал земского, народного, крестьянского самоуправления, – Самарин заключил, что это «программа исподволь подготовляемой революции, притом революции худшего свойства, вызванной каким-то, на мой взгляд, незаслуженным недоверием к обществу и к учреждениям, которыми оно наиболее дорожит».
Как выяснилось позднее, изложенные Фадеевым идеи нашли благоприятную почву в «правительственных кругах», а убийство императора в марте 1881 года стало отправной точкой курса на сворачивание земских свобод. Но Самарин уже не мог этому воспрепятствовать. И вряд ли бы смог, даже если бы судьба отмерила ему еще минимум пять лет жизни. Несомненно, однако, то, что «неисправимый славянофил» делал бы все возможное и невозможное, чтобы земские свободы отстоять. Во имя «здравого политического консерватизма». И против любых революций.
______
Наш проект осуществляется на общественных началах и нуждается в помощи своих читателей. Будем благодарны за помощь проекту:
Номер банковской карты – 4817760155791159 (Сбербанк)
Реквизиты банковской карты:
– счет 40817810540012455516
– БИК 044525225
Счет для перевода по системе Paypal – russkayaidea@gmail.com
Яндекс-кошелек – 410015350990956
