Русская истина
Один из парадоксов русской государственности можно формулировать так: скорее допустим бюрократический либерализм, чем общественный консерватизм. Идейный общественный консерватизм есть самодеятельность общества, он пробует выражать волю народа, веру народа, идеалы народа. Вот этого-то исконный русский бюрократизм и не может допустить.
Для настоящего «образа будущего» страны «национализация» интеллектуального класса окажется более серьезной задачей, чем «национализация» финансовых элит. В 2014 году между этой и той Россией, между «креативным классом» и Уралвагонзаводом, вдруг возникло что-то, о чем в далеком 1946 году и мечтал автор «Русской идеи» – возник мир, стремящийся стать Россией – возник феномен Крыма и Севастополя.
Философский термин «русская идея» был введен в 1887 – 1888 годах религиозным мыслителем и мистиком Владимиром Соловьевым. На эту тему он сделал доклад «Русская идея» в парижском салоне княгини Сайн-Витгенштейн в 1888 году. Сегодня «Русская весна» и «русская идея» совпадают даже метафорически и, думается, мистически. После организованной Западом майданной зимы – с ее злобой, смертями, горящими шинами и разрушениями – пришла весна. Позволившая свободно вздохнуть и расправить плечи людям, которые являются носителями великого языка, культуры, традиций.