«Начать историю»: мессианская историософия России в переписке Пушкина – Чаадаева
Россия – это другая Европа, ей присуще иное самосознание, она движима иной историософской идеей, ей предначертана Провидением иная роль. Какая же? Возможно, в сохранении глубокой христианской традиции, уже разрушенной на Западе просвещением? -- мысль, близкая Пушкину; или -- в мессианском походе за спасение Европы, который проще начинать «с чистого листа» -- мысль, очевидно, близкая Чаадаеву. Не «пробел в нравственном миропорядке», а «совестный суд» Европы – вот естественный генезис мысли Чаадаева (во многом, под воздействием Пушкина) о месте России в мире.
Василий говорит:
Гореликов lЛев говорит:
Катюха говорит:
Наблюдатель говорит:
Юрий+Пущаев говорит:
Наблюдатель говорит:
Юрий+Пущаев говорит:
ЁR говорит:
ЁR говорит:
Наблюдатель говорит:
Наблюдатель говорит:
Наблюдатель говорит: