То, что произошло 4 ноября 2014 года, еще долго будет обсуждаться в Америке. Полагаю, не обойдется без десятка-другого книг и тысяч статей. На исключительность произошедшего указывает хотя бы то обстоятельство, что накануне промежуточных выборов в Конгресс и местные органы власти, когда в воздухе уже явно пахло грозой, либералы, признавая, что «предстоит тяжелая ночка», совершенно не ожидали того разгрома, который был им учинен консерваторами.
До появления первых результатов выборов у Демократической партии США были «надежные шансы на успех» и «прекрасно отработанная тактика работы на местах», а сразу после падения Колорадо, Арканзаса и Северной Каролины у них вдруг не оказалось ни «популярных в народе лидеров», ни «сильных партийных отделений» в штатах, ни «убедительных аргументов против республиканского популизма».
Демократы потеряли восемь мест в Сенате и 12 мест в Палате Представителей. Такого убедительного большинства в Конгрессе консерваторы не видели с 1920-х годов.
Единственное утешение, которое «ослы» нашли после разгрома, формулировалось как «все это неплохо для Хиллари Клинтон».
* * *
Разумеется, произошедшее можно объяснить тем, что на промежуточных выборах во время второго срока президента, как правило, его партия теряет места в обеих палатах Конгресса. Можно сослаться и на то, что сам президент, Барак Хуссейн Обама, на шестом году своего правления стал крайне непопулярным лидером.
Возможно. Но это если смотреть только на Конгресс и при этом видеть в нем одного лишь Маккейна (который даже не переизбирался в этот раз). А ведь именно таково видение большинства российских экспертов. К этой мысли подталкивает и весьма тенденциозная статья в The Daily Beast, на которую «Русская Iдея» ссылалась в новостной ленте. Статья, на мой взгляд не стоит того внимания, которое ей уделяется, хотя бы потому, что молодой сенатор-«чайник» Том Коттон назван в ней неконом, а сенатор Ричард Бурр, который с 2007 года голосовал за скорейший вывод войск из Ирака, ? ястребом.
Сенатору Маккейну 78 лет. Это, видимо, его последний срок в Сенате. Он уважаемый республиканец, но трудно себе представить, чтобы молодое поколение республиканских лидеров дало ему хоть какую-нибудь должность, кроме почетной синекуры.
К этому молодому поколению (Марко Рубио, Рэнд Пол, Пол Райан, Джеб Буш и Ко.) теперь прибыло пополнение в лице таких ярких личностей, как уже упомянутый Том Коттон, взявший Колорадо Корри Гарднер, не говоря уже о первой в истории чернокожей конгрессвумен Миа Лав, избранной от самого белого штата США, Юта, и первом чернокожем сенаторе от Юга со времен Реконструкции Тиме Скотте.
Последних, кстати говоря, «забыла» поздравить влиятельная американская Ассоциация за продвижение цветных граждан (AACP) ? видимо, чернокожие мужчины и женщины в политике хороши лишь тогда, когда выступают на стороне Демократов.
Либералы в растерянности. Мы не увидели у демократов никакой воли к победе, они лишь потратили на 45% больше средств, чем республиканцы. В их рядах не видно «свежих» лиц. К 2016 году лидерам меньшинства в Конгрессе Гарри Рейду и Нэнси Пелози будет по 76 лет, а главному претенденту на президентский пост, Хиллари Клинтон, ? 68. И все они так или иначе проигравшие.
Но проиграли не только старики. Портал агентства Politico в статье с говорящим названием «Потерянное поколение демократов» описывает безрадостную картину «вымывания молодого пула талантов» из партии ? все те, кто мог претендовать хотя бы на вице-президентскую номинацию от Демократической партии в 2016 году (например, Мишель Нунн, Алисон Граймс, Уэнди Дэвис, Энтони Браун, Майк Микауд), проиграли на этих выборах.
Но и это еще не все. Даже либеральный New Yorker был вынужден признать, что у «ослов» нет и свежих идей.
Надежды демократов на то, что на президентские выборы придет большее количество молодых и чернокожих, и дело в шляпе, также, на мой взгляд, тщетны. Во-первых, американское общество с каждым годом стареет, а во-вторых, не-белого избирателя в 2016 году будут агитировать новые чернокожие звезды республиканцев, среди которых не только два вышеупомянутых конгрессмена, но и «свежий» (хотя и возрастной) бывший врач-нейрохирург Бен Карсон, без которого теперь не обходится ни одно мероприятие консерваторов и, практически, ни один день на американском телевидении. Более того, латиноамериканское население вовсе не так однозначно настроено, как в 2012-м ? на прошедших выборах 42% латиносов голосовали за республиканцев, а в некоторых штатах (таких, как Колорадо и Техас) они в своем большинстве голосовали против демократической повестки.
Как верно заметил лауреат Пулитцеровской премии Дэн Хеннингер, дело тут не только и не столько в Обаме. В своем прогрессистком стремлении переделать Америку за 6 лет президентства Обамы демократы фактически ограбили собственного избирателя, вводя на уровне штатов все новые и новые налоги, которые поначалу касались лишь богатых, потом добрались до «зажиточных», а теперь затронули и простых «синих воротничков».
Тем временем, возглавляемые республиканцами штаты продемонстрировали наилучшую экономическую динамику. Например, в Висконсине губернатор Скотт Уокер провел весьма жесткие правые реформы – за что, по разумению либералов, должен был быть выброшен на помойку истории. Ан нет – на выборах 4 ноября Уокер снова выиграл высший пост в штате с солидным перевесом.
И поэтому картина настоящего, тотального разгрома либералов предстанет перед нами в истинном свете, когда мы отвлечемся от количества мест в палатах Конгресса и посмотрим на то, что произошло на уровне штатов.
* * *
Исторический рекорд количества губернаторов-республиканцев был установлен в 1920-х годах, когда после очередных выборов их стало 34 (из 50). В 2014 году «слоны» почти побили свой собственный рекорд. Сегодня 31 штат возглавляется республиканцами, включая такие «либеральные крепости», как Массачусетс, Арканзас и Мэриленд.
За 6 лет правления Обамы количество мест в законодательных собраниях штатов, контролируемых республиканцами, выросло на 900 и составило рекордную цифру в 4111 ? больше, чем когда-либо с 1920 года. В 2008 году республиканцы контролировали 36 палат законодательных собраний штатов, после 4 ноября 2014 года ? 69. Более того, в 24 штатах и губернаторское кресло, и большинство в законодательном собрании принадлежит республиканцам. Демократам ? лишь 7, что является минимальным для партии показателем аж с 1860 года.
Тут нечто большее, чем простое колебание политического маятника. Публицист Марк Тиссен в своей колонке в издании The Washington Post назвал это «консервативной революцией в самом сердце Америке».
Впрочем, революцией правильнее было бы назвать 6-летний поход левых демократов на американские ценности и традиционный жизненный уклад, а произошедшее 4 ноября ? давно ожидаемой контрреволюцией.
Вот что пишет Тиссен:
«Пока администрация Обамы превращала Вашингтон в лабораторию для проведения провалившегося эксперимента либерализма и большого правительства, республиканцы превратили штаты в лаборатории для проведения смелых и успешных консервативных реформ. И результат говорит сам за себя. После шести лет правления Обамы доверие к федеральному правительству находится на историческом минимуме».
Самое авторитетное американское социологическое агентство Gallup подтверждает слова Тиссена. Согласно его исследованиям, сегодня федеральным органам власти доверяют лишь 19% американцев, а вот властям штата ? 62%, окружным и муниципальным ? 72%.
И вот эта самая власть, которой американцы доверяют более всего, оказалась в руках республиканцев. Если посмотреть сегодня на карту США, раскрашенную в различные тона синего и красного (цвета демократов и республиканцев, соответственно), то мы увидим, что карта практически вся красная ? за исключением милых сердцу либерала небольших оазисов, расположенных в основном на побережьях.
Что же произошло? Одно из объяснений приводит Тиссен:
«Республиканские лидеры на местах добивались успехов, пока партия на национальном уровне вела нелегкую борьбу. Республиканские губернаторы сфокусировались на реформах, которые отвечали ежедневным жизненным потребностям граждан. У них не было нужды бороться за финансы, секвестры и потолки долга[1], они сосредоточились на улучшении образования, реформе управления, снижении налогов, заботе о бедных, создании рабочих мест».
От себя добавлю, что все левые реформы демократов, напротив, проваливались, и, как следствие, избиратель отказывал губернаторам-«ослам» в переизбрании. Примеров масса. В частности, среди них и уже упомянутые выше «молодые надежды» Энтони Браун и Майк Мичауд. При этом то, что такие «ярко-синие штаты», как Массачусетс, Арканзас и Мэриленд, перешли в руки республиканских губернаторов, показывает, насколько глубоко разочарование американского избирателя в либеральном курсе Демократической партии.
Заметим, что власть губернатора, законодательного собрания штата и местного самоуправления в США не в пример значительнее, чем, скажем, в России. Именно от властей штатов зависит социально-экономическая обстановка в регионе, соблюдение основных конституционных прав (например, права на оружие), инвестиционный климат, качество бизнес-среды, во многом ? налоговая и регуляторная нагрузка на предприятия.
В этом смысле право-консервативный выбор Америки в середине второго десятилетия XXI века очевиден.
Еще одну причину «красного цунами» еще задолго до его прихода достаточно точно назвал в своей книге «Путь вперед»[2] член Палаты Представителей и возможный претендент на президентскую номинацию от Республиканской партии Пол Райан. Американцы не любят, когда их жизнью начинает руководить бюрократ, когда пространство между ограниченными полномочиями федералов и частной жизнью (а здесь и медицина, и образование, и церковь, и экономика) вторгается государство. Возможно, во времена Нового Курса Франклина Делано Рузвельта левая модель и работала на благо Америки, но в информационную эпоху вдруг выяснилось, что национальные традиции никуда не делись. Наоборот, они обрели новое наполнение. И продолжение либерал-прогрессисткой политики, «заточенной» под период трудностей индустриального общества XX века, в веке XXI вызывает законное раздражение.
Второй американской консервативной контрреволюции не могло не произойти. И она произошла.
Но если во время первой (приведшей к власти Рональда Рейгана) контрреволюционеры, представленные в основном христианскими правыми, возглавляемые лидером движения «Моральное большинство» Джерри Фалуэллом, для достижения своих целей во что бы то ни стало хотели заполучить своего человека в Белом Доме, то сегодня контрреволюционный дух разлит по штатам и муниципалитетам Америки. Консерваторы с боем заняли те позиции, которые они смогут защищать в течение долгого времени ? позиции, как бы у нас сказали, в регионах, чьи права на обустройство по собственному разумению защищены Конституцией США.
Смогут ли американские консерваторы развить успех и провести своего человека в Белый Дом в 2016 году и вернутся ли они, отстояв свои редуты на местах, к общенациональной дискуссии по социально чувствительным вопросам (таким, как аборты и однополые браки), остается большим вопросом.
Я даже допускаю, что в 2016 году на федеральном уровне маятник может качнуться слегка влево. Мало в это верю, но допускаю. Однако то, что произошло на местах, ? это явно надолго. А значит, надолго решен вопрос об экономике, социальной политике и, видимо, даже здравоохранении, тем более, что в Obamacare обнаружились определенные прорехи, которые позволяют ликвидировать часть положений этой лево-либеральной реформы на уровне штатов и продвигать консервативные реформы в здравоохранении.
Такая вот контрреволюция снизу…
* * *
Однако так ли уж неправы те, кто считает, что новый республиканский Конгресс и ? почти наверняка ? президент-республиканец будут во внешней политике куда жестче и агрессивнее Обамы? Что ястребы (конечно же, никакие не неоконы, но все же!) берут верх? Что с новым президентом-анти-Обамой нам, России, придется ой как непросто?
Пожалуй, во многом правы.
Разумеется, нельзя исключать, что, ввиду гигантского госдолга и дефицитного бюджета, верх возьмут все же прагматики в связке с либертарианцами-изоляционистами. Однако это наилучший для России и, возьму на себя смелость утверждать, для мира сценарий.
Возможны ведь и другие. В внешней политике консервативный контрреволюционер может быть и ястребом. И это никак не противоречит его сосредоточенности на местных делах и на развитии национальной экономики.
Если европейцу или россиянину сказать, что нужно урезать социальные расходы и увеличить военные, это эквивалентно политическому самоубийству, если только речь не идет о состоянии самой настоящей, горячей войны. В Америке же это вполне легитимная постановка вопроса, особенно за пределами леволиберального поля. С точки зрения консерватора, государству нечего делать в социальной сфере ? налоги должны быть низкими, люди должны трудиться и обеспечивать себя сами, а сирым и убогим надлежит помогать через церкви и общественные организации. А вот национальная безопасность и оборона ? это те сферы жизни, управление которыми консерватор поручает федеральному правительству. И чем лучше с этим справляется государство, тем он более спокоен за свои федеральные налоги.
Картину государства в представлении американского консерватора можно упрощенно нарисовать так: здесь, в моем городе, округе и штате я живу так, как хочу, а вот где-то там далеко есть федеральные власти, которые просто обязаны каждым своим действием подтверждать, что я живу не только в самой свободной, но и самой сильной стране мира.
Силу, разумеется, тоже можно применять по-разному и в разных целях. Можно быть реалистом и применять ее расчетливо и прагматично, с настороженным уважением к национальным интересам других мировых игроков, а можно ? идеологизированно и хаотично.
Обамовская катастрофа, по всему выходит, должна вынести на политический олимп США ястреба-консерватора. Но будет ли он агрессивным в отношении нашей страны лишь риторически реалистом, во многом зависит от того, решится ли мадам Хиллари Родэм Клинтон попытать счастья в президентской гонке в 2016 году. И это для нас предпочтительнее, ведь на фоне ее «заслуг» и жажды сеяния демократии по всему миру каждый разумный изоляционист будет вполне консервативен. Если же в самоубийственном порыве Демократическая партия решит еще раз поставить на лево-либеральную карту, в частности, призвать к сокращению военных расходов ради реализации социальных инициатив вроде Obamacare, то тогда каждый молодой республиканец на праймериз будет соревноваться за то, чтобы больше походить на старину Маккейна.
Впрочем, и с «клоном Маккейна» можно и нужно договариваться, если понимать, что он из себя представляет и какие принципы отстаивает. Для этого для начала надо перестать считать, что к власти 4 ноября 2014 года пришла некая безликая масса под руководством Маккейна-оригинала.
У второй американской консервативной контрреволюции много лиц. Их надо знать.
Даже если на выборах 2016 года победит Клинтон, надо помнить, что и она живет в стране, которая на поколение вперед сделала вполне отчетливый консервативный выбор, а значит для нас всегда остается шанс реализовать в отношении Соединенных Штатов тот самый двойной подход, на котором настаивал приснопамятный Майкл Макфол в отношении Ирана и России, ? взаимодействовать с действующей администрацией, но постоянно искать и находить союзников, разделяющих с нами консервативные ценности.
[1] В 49 штатах из 50 бюджет, в отличие от федерального, не может быть дефицитным.
[2] Эта книга разбиралась на портале «Русская Iдея»: http://politconservatism.ru/forecasts/rebrending-mechty-ili-konservatizm-po-amerikanski/ .