Заметку Виктор Таки едва ли можно назвать ответом на мой текст в «России в глобальной политике», приуроченный к десятилетию Русской весны, поскольку в этом ответе, собственно, нет ничего о Русской весне, а посвящена она сюжету, о котором в моей статье практически ничего не говорилось.
Речь идет о возможном разрешении российско-украинского конфликта с позиции той системы взглядов, которую я определяю как «цивилизационный реализм». Виктор Таки призывает меня быть максимально реалистичным, а это, с его точки зрения, означает почти полную отстраненность от каких-либо соображений морального характера. Поэтому в споре с Виктором Таки мне будет как-то неловко ссылаться на настроения жителей приграничных регионов России, например, Белгородской и Брянской областей, которым мой оппонент предлагает еще неопределенное время пожить в условиях непрерывных бомбежек и обстрелов. По логике Таки, стратегический прорыв в ту или иную сторону маловероятен, но «корейская ничья» (то есть прекращение огня, закрепление новых рубежей по линии соприкосновения войск без формального дипломатического закрепления новой территориальной конфигурации) для России была бы равнозначной «стратегическому поражению».
Отсюда вывод — лучшим вариантом является пролонгация текущего состояния без открытых переговоров и масштабных наступлений. Стороны продолжали бы обстреливать друг друга в надежде на истощение сил и терпения у противника.
Надеюсь, Виктор Таки на меня не обидится, если я выскажу предположение, что рисуемый им «реалистический» вариант — именно тот, на который рассчитывают радикальные противники России типа Великобритании. Как говорят в народе, это именно то, что доктор прописал (разумеется, не нам, а нашим противникам), о чем действительно мечтали бы в военных ведомствах англосаксонских держав. Понятно, что мой уважаемый оппонент желает России только хорошего, но, увы, его рекомендации, если они будут приняты, приведут к значительному ослаблению нашей страны. Две крупнейшие славянские страны станут взаимно уничтожать потенциал друг друга, причем отсутствие надежд как на победу, так и на дипломатическое урегулирование сделают столкновение бесконечным и максимально жестоким. Отвлеченная безнадежным и нескончаемым конфликтом на Украине, Россия продолжала бы терять свои позиции в Азии и на Кавказе. Как ранее она подсела на нефтяную иглу, теперь бы ее экономика всецело зависела от производства дронов и снарядов. Она неизбежно становилась бы сателлитом тех держав глобального Юга, от чьей благосклонности зависели бы ее обороноспособность и экономическая стабильность. Несомненно продолжился бы отток из России образованных кадров. И все это происходило бы в ситуации, когда Запад осуществлял бы свою «четвертую промышленную революцию» и соперничал бы с Китаем в сфере развития искусственного интеллекта. Действительно, в этих условиях можно было бы забыть и про «цивилизацию» и про «реализм»: поскольку первая предполагает ставку на развитие, а второй — обеспечение свободы внешнеполитического маневра, что в условиях «бесконечной войны» без побед и поражений просто неосуществимо.
Теперь о рисках «корейской ничьи». Они очевидны. Конечно, было бы замечательно, чтобы все окончилось, как и планировалось в марте 2022 года — утверждением нейтрального статуса Украины и постепенным формальным закреплением за Россией Крыма и Донбасса. Но после того, как Киев под давлением из Вашингтона свернул переговоры, а Москва объявила о присоединении к России четырех новых территорий, рассчитывать на какое-то формальное дипломатическое соглашение уже не приходится.
Перед нами не решаемый дипломатически территориальный спор. У которого может быть только два исхода — либо крах одной из сторон (в силу поражения на фронте или же в силу внутреннего коллапса), либо вот эта самая «корейская ничья».
Может ли рассчитывать Россия на военный крах Украины? Я не думаю, что погрешу против истины, если предположу, что как только и в том случае, если Россия возьмет какой-либо крупный город на Украине, поставки со стороны Запада снова возобновятся в полном или усиленном масштабе, и неважно в этом случае, кто будет сидеть в Белом доме — Трамп или Байден. Риск прямого столкновения с НАТО резко возрастет, снова в моду войдут экспертные дискуссии о том, стоит или не стоит применять ТЯО и что сделает НАТО, если мы применим его к западу от украинско-польской границы. Для любителей адреналиновых атак это, конечно, прекрасно, для остальных, увы, не слишком. О таких мелочах, как число жертв, в этом случае говорить не приходится. Думаю, это все прекрасно понимают и нынешние сторонники крупных побед и наступлений. Увы, единственный реалистический исход — это временная «заморозка» конфликта, которая получит шанс стать постоянной.
Что Россия в этом случае потеряет? Если не считать списка полезных ископаемых, которые некоторые сторонники экспансии рассчитывают добывать именно на территории Причерноморья, то Россия действительно утратит одну очень важную вещь — она утратит право считаться европейской державой. Украина так или иначе будет интегрирована в западный блок. Думаю, она там недолго продержится, поскольку как вечный лимитроф она неизбежно начнет воевать с «панами», как ранее воевала с «москалями»: это ее вечная черта — конфликтовать с сильными соседями. Но как бы то ни было, путь России в Европу на время она несомненно преградит.
Мы хотели договориться с Германией и Францией именно за счет их общего неприятия игры восточноевропейской периферии в проамериканскую «Новую Европу». Но как я и писал ранее, логика цивилизационного сплочения оказалась сильнее логики национальных интересов: в итоге, Франция и Германия сегодня топят за Киев даже более решительно, чем другие европейские страны. И это «континентальное отступничество», между прочим, было ранее предсказано школой «цивилизационного реализма». Ее основатель — Вадим Цымбурский упорно боролся против этикеточного геополитизма, предлагающего — по зову Дугина – «отдать Калининград и Курилы не за так, а за антиамериканский союз Москвы с Токио и Берлином, – плевать, что ни в одной из этих столиц ни сном ни духом не предвидят режима, готового на такую политику» или же «аннексировать Восточную Украину, а после этого с западенцами-бендеровцами тотчас же заключить славянский союз». Но ведь и сегодня мы постоянно слышим странные призывы разделить Украину с Польшей, Венгрией и Румынией. Понятно, что реализация такого призыва будет немедленно осуждена «коллективным Западом» как «новый Мюнхен», и это сделает подобный план объективно невозможным. Разделить Украину можно не с отдельными европейскими державами по образцу прежних «разделов Польши», но только с тем самым «коллективным Западом», а это будет означать временное устранение лимитрофной зоны между двумя цивилизациями.
России тогда объективно придется сдвинуться в Азию, начать видеть себя не через европейские, а через азиатские очки. Этот процесс уже начался, и ему не стоит противодействовать. Не стоит утешать себя надеждами на возвращение в Европу в ближайшее время. Но не стоит и превращать наши западные рубежи в открытую рану, хотя бы потому что два раза вот этот открытый военный фронтир на западных рубежах приносил России Смуту — в XVI веке, а затем в XX. Мы были близки к чему-то подобному летом прошлого года. Есть, конечно, те кто на что-то подобное и рассчитывают, но, думаю, ни я, ни мой оппонент к таким людям не относятся. Поэтому лучше остановить кровь и наложить швы.
