РI: Русская Idea начинает публикацию материалов четвертого круглого стола из серии мероприятий по столетию революции 1917 года, прошедшего 12 апреля в фонде ИСЭПИ. Круглый стол был посвящен теме «Причины кадетского фиаско: ложные идеи или неудачные лидеры?». В ходе Февральской революции к власти пришло Временное правительство, первый состав которого выражал собой убедительную победу либеральных сил, в первую очередь – кадетского варианта либерализма. Однако прошло немногим более месяца, как разразился правительственный кризис, кадеты утратили в правительстве большинство, по сути дела, уступив власть социалистам, несмотря на то, что правительство называлось «коалиционным» и во власти оставались члены кадетской партии. Дальнейшее развитие событий еще в большей мере отодвинуло кадетов от власти.
В литературе встречаются различные объяснения провала кадетского либерализма: от невозможности проводить политику, основанную на либерально-демократических принципах, в условиях войны, до большей харизматичности лидеров социалистических партий.
И все же остается вопрос, по каким причинам кадеты, и русские либералы в целом, оказались неспособными удержать власть? Почему успех русского либерализма в русской истории длился всего один месяц?
Ниже публикуется один из установочных докладов этого круглого стола – доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института российской истории РАН Кирилла Соловьева. Кирилл Андреевич предлагает рассматривать крах кадетского либерализма в контексте обрушения всей системы институтов монархической России, в том числе – всех партийных проектов, возникших в ходе Первой русской революции, и обращает внимание, что даже оппозиционные власти проекты были органической составной частью политической системы Российской империи. Поэтому никто из них, включая кадетов, не смог справиться с ситуацией в 1917 году, после исчезновения дореволюционной государственности.
***
Поражение партии кадетов, если о нем вообще уместно говорить, произошло дважды. И отнюдь не в апреле-мае 1917 года. Мне представляется, что первое поражение имело место в 1906 году, а второе, как это ни покажется парадоксальным — в конце февраля – начале марта 1917 года.
В 1906 году партия кадетов была той политической силой, которая вполне могла претендовать на положение общенациональной. По крайней мере, это была партия, обладавшая серьезным представительством в Думе. Ее боялись в Правительстве. Отнюдь неслучайны переговоры о формировании кадетского кабинета, которые вели и министр иностранных дел Александр Извольский, и недавний председатель Государственного совета Дмитрий Сольский, и, конечно, Дмитрий Трепов. Высшая элита Российской империи вполне серьезно рассматривала возможность назначения кадетского правительства. Думается, что все же такой кабинет состояться не мог. Но тогда эта перспектива была на горизонте. В 1906 году она не реализовалась. По сути дела, на этом историческом этапе партия кадетов, в силу ошибок лидеров, а скорее волею обстоятельств, с взятой на себя исторической миссией не справилась.
Ей пришлось меняться вместе со временем. В 1906 – 1907 годах она стала «нишевой» партией, выполнявшей определенные функции в рамках существовавшей политической системы. Это не отменяет того факта, что кадеты не принимали существовавший режим, надеялись на его эволюцию в сторону парламентаризма английского типа. Тем не менее, и в рамках сложившейся системы отношений у кадетов была своя задача – представлять вторую городскую курию в Государственной думе. Они полагались на народное представительство как своего роды рычаг, способный перевернуть политический уклад в стране – без революционной встряски десятилетней давности. Кадеты военных лет в большинстве своем боялись революции и не призывали к ней ни в частных беседах, ни в публичных выступлениях. Примечательно, что националисты Анатолий Савенко, Василий Шульгин говорили о пользе революции, а кадет Андрей Шингарев — об ее опасности. Партия существенно изменилась в ходе думских работ, правда, но далеко не во всем.
В программе круглого стола говорится о «кадетском фиаско». Но с тем же успехом можно говорить о причинах октябристского, меньшевистского, эсеровского фиаско. Проигравшими можно считать даже большевиков, имея в виду, что они в течение 1917 года должны были отказаться от многих своих программных установок, чтобы действительно соответствовать вызовам времени.
Проще говоря, в феврале 1917 года была не только сметена политическая система, но и поставлена под вопрос партийная. Ведь партии — даже оппозиционные — были частью политической жизни императорской России. В 1917 году им приходилось приноравливаться к обстоятельствам, но в абсолютном большинстве случаев у них это не получилось.
В чем же были характерные особенности этих партий? Они обусловливались временем создания – мучительными родами периода Первой русской революции. Задачи, которые стояли перед политическими объединениями тогда, в значительной мере оставались актуальными и в дальнейшем.
Партийные лидеры мыслили масштабно, проектируя будущее страны на многие годы вперед. Практически каждая из партий считала себя общенациональной (может быть, за исключением социал-демократов и отчасти прогрессистов). Они представляли не класс, не сословие, а нацию или, скажем, трудовой народ, как эсеры. «Союз 17 октября» очень часто называют партией буржуазии, а ведь октябристы порой нарочито действовали так, что вызывали отторжение московского купечества. Они себя не ассоциировали не с сословными, ни с классовыми группами.
С одной стороны, общенациональный характер партии – определенное преимущество: это возможность говорить от имени всех и рассчитывать на голоса большинства избирателей. С другой, это проблема, потому что в данном случае объединение структурируется не вокруг конкретных интересов, о которых можно спорить, но о которых стоит договариваться, а вокруг выстраданных идей, стройных концепций, не подлежавших сомнению. Партии принимали за факт, что обладали монополией на истину. Отдельные политики могли дискутировать, но партиям спорить было не о чем. Они не чувствовали необходимости в межпартийном диалоге.
Следствием этого был «исторический оптимизм»: уверенность в том, что победа будет за вашей партией, так или иначе, рано или поздно. Ведь она представляет верную точку зрения, а все остальные — в той или иной степени ошибаются. Это не мешает в ряде случаев полагаться на сотрудничество, скажем, леворадикальных групп. Кадеты были убеждены, что социалисты в основе своей — наивные люди. Они на самом деле ничего не понимают в реальной политике, и поэтому в силу своей недалекости, непросвещенности и вообще непонимания смысла исторического процесса будут с неизбежностью (хотя невольно) помогать конституционным демократам.
При этом сложившиеся партийные структуры в значительной мере были случайны по своему составу. Как было уже сказано выше, партии формировались в условиях Первой революции. В 1905 году были намечены выборы в Государственную думу, надо было в срочном порядке объединяться. А создание политического объединения требует программы, наработанных контактов, устоявшихся алгоритмов принятия решений. Партии не возникают за день, это сравнительно долгий процесс. В условиях цейтнота общественные деятели воспользовались теми наработками, которые у них были наготове. Например, партия кадетов сложилась из «Союза освобождения» – альянса левой части конституционалистского движения и внефракционных социалистов. У октябристов был другой фундамент: это была дискуссионная площадка кружка «Беседа», где спорили и в итоге нашли общий язык, с одной стороны, славянофилы, либералы-традиционалисты, а с другой стороны, – конституционалисты. У Союза русского народа были другие истоки, но и это объединение выросло из протопартийных организаций.
Кадеты полагали, что они объединяли людей здравого смысла, которые понимали, что радикальные требования социалистов на тот момент были нереализуемыми. Всякий, кто желал бороться с политическим режимом во имя становления подлинного конституционализма, должен присоединиться к ним. Правда, этот партийный проект был поставлен под сомнение событиями 1906 года: прежде всего, роспуском Первой Думы. В итоге его пришлось переформатировать.
Политическая система России начала XX века находилась в состоянии сборки. К партийной это относилось в равной степени. Примечательно, что многие партии себя и партиями-то не называли: «Союз русского народа», «Союз 17 октября». У участников политического процесса было ощущение, что после революции 1905 – 1907 годов необходимо организовать что-то принципиально новое. Но это происходило уже на спаде общественного движения, в 1908 – 1909 году, когда не было нужного импульса для создания новых политических объединений. Поэтому попытка прогрессистов и отчасти националистов сформировать организации нового типа, в сущности, оказались неудачными. Вместе с тем, старые партии трещали по швам: Союз русского народа распался, «Союз 17 октября» ждала та же судьба, националисты разошлись в разные стороны. Напряжение времени выдержали кадеты.
В этом, мне кажется, сказалась роль Павла Милюкова: его тактические умения, невероятная пластичность, способность объединять необъединимое и в итоге сохранить партию как единое целое. В то же самое время это способствовало накоплению противоречий в кадетской среде. Лозунги с 1905 – 1906 годов остались прежние, а тактический рисунок существенно изменился. С началом работы Четвертой Думы кадеты почувствовали, что Таврический дворец обретает политическое лицо, есть шанс образовать левоцентристское большинство. Пользуясь этим, они внесли в Четвертую Думу законопроекты, обсуждение которых инициировали ещё во Второй. Они как будто бы вернулись к прежним лозунгам. Но при этом они не возвратились к прежней тактике.
В этом противоречии – причина многих их проблем. 1917 год смел их, как и многие другие объединения, в действительности уже принадлежавшие ускользающему прошлому. Это фиаско не кадетов, а всего политического мира затонувшей России.
