Если в Германии университетская реформа ассоциируется с именем Вильгельма фон Гумбольдта, то «английским Гумбольдтом» был кардинал Джон Генри Ньюмен.
Автор: Рустем Вахитов
Кандидат философских наук, доцент Башкирского государственного университета (г. Уфа), исследователь евразийства и традиционализма, политический публицист
Немецкий гений сумел соединить консервативный дух университета – европейского «цеха учёных» – с революционным содержанием новой науки, при этом преобразовывая ее в парадигмальную, «школьную», «нормальную» науку. Реформированный гумбольдтовский Университет превратился в основной социальный институт науки на Западе и началась новая эпоха в истории науки.
Женщина с точки зрения христианства подобно мужчине может пойти по пути святости и после смерти быть признанной святой и сколько таких святых женщин были идеалами для мужчин-христиан! Женщины в церкви и дома молились вместе с мужчинами, вместе с ними изучали Священное Писание. Муж-христианин видел в жене не «инкубатор» и недочеловека, а «сестру во Христе», с которой ему предстоит идти через перипетии жизни к загробному спасению. Мог ли он предпочесть женщине, брак с которой освятила церковь в чине венчания, противоестественный, осуждаемый церковью блуд с юношами на манер язычников?
Европа – это не Запад?
Геро и Ритц утверждают, что мировоззрение старых левых было связано с традицией европейского гуманизма, тогда как новые левые и постмарксисты по сути дела вдохновляются ницшеанским духом разрушения и релятивизма. Интересно, что своими путями они пришли к той же самой идее, которую отстаивал советский «последний классический марксист» Михаил Лифшиц.
Цивилизация, которая стояла на авторитете науки и техники, которая хотя и изъяла божественное из природы, но еще сохраняла почтение к разуму, связанному с добротой и справедливостью, пусть и людской, уходит в прошлое. Ей на смену идет новое, постмодернистское псевдосредневековье с господством мутного оккультизма в духе нью-эйдж. Детектив превращается в триллер, научная фантастика – в фэнтези
Представители русской философии высоко ценили западную мысль и европейское Просвещение, изучали их, вовсе не отрицали их как «западное зло», а просто критиковали отдельные их моменты с позиции православия и стремились включить все лучшее из западной мысли в «христианское просвещение» и в русскую мысль.