Представители русской философии высоко ценили западную мысль и европейское Просвещение, изучали их, вовсе не отрицали их как «западное зло», а просто критиковали отдельные их моменты с позиции православия и стремились включить все лучшее из западной мысли в «христианское просвещение» и в русскую мысль.
Автор: Рустем Вахитов
Кандидат философских наук, доцент Башкирского государственного университета (г. Уфа), исследователь евразийства и традиционализма, политический публицист
Консерватор имеет свою оценку социализма, учитывающую не только его достоинства, но и его недостатки, и в этом смысле он не может согласиться с левыми его апологетами. У консерватора есть и своя точка зрения на прогресс, и свое отношение к религии. Но осознание того, что капитализм ведет все человечество в пропасть постмодернистского, нового варварства, делает консерватора попутчиком той центральной линии в движении социализма, которая «сознательно связывает себя с высшими достижениями человеческой культуры»
Одобрял ли Сократ репрессии?
По логике Дугина, называющего себя православным философом, советское государство это делало правильно и поступало справедливо, ведь справедливость у Дугина тождественна актуальной законности! Перед нами логика софиста Калликла – оппонента Сократа и Платона, а вовсе не Платона и Сократа.
Чем опасна апология террора?
Политические репрессии – всегда зло. Они приносят ущерб государству и обществу – причем ущерб, который может дать о себе знать и через 30 и через 50 лет! – даже если они применяются точечно и ради какой-то благой цели. А если уж это «репрессии ради репрессий», ставшая неуправляемой злая стихия, убивающая и правых и виноватых, то вред от них чудовищный.
Платон бил софистов их же оружием. Он противопоставил релятивистскому либеральному просвещению софистов другое Просвещение, тоже основанное на разуме, но разуме, ведущем не к постмодернистским игрищам, а к доказательству того, что традиция предлагала в виде догмы – существование Космического божественного ума, бессмертие души, идеальное бытие.
Конечно, каждый может зваться как угодно и вправе исповедовать любые взгляды, если они совсем уж не противоречат закону и нравственности. Единственное, к чему я хотел призвать наших оппонентов – оставить в покое имя парижского мистика и каирского суфия, которое они настойчиво пытаются привязать к громыхающей колеснице российского правобуржуазного лоялизма.