7 марта 1964 года родился большой американский писатель Брет Истон Эллис. Первый автор из тех, кто наиболее точно и ярко описал конечную стадию разложения общества потребления и человека, живущего в таком обществе. Последний из тех авторов, кто наряду с Хемингуэем, Мейлером и Фолкнером, диагностировал крах Американской мечты. Эллиса называют мастером контркультурной прозы – как правило, из-за того, что пишет он жёстко, местами жестоко, часто о гадких и нелицеприятных вещах, но, на самом деле, если вдуматься, он один из главных писателей-моралистов конца XX века. Собственно, Эллис и есть тот, кто зафиксировал конец этого века, конец прежнего мира и наступление мира нового – мира, похожего на гигантский желудок.
В России Эллис не сильно известен, если можно в принципе говорить о какой-либо известности писателя сегодня. Из иностранных авторов контркультуры у нас чаще говорят о Чаке Паланике, Ирвине Уэлше, ну или Уильяме Берроузе. Это во многом объясняется особенностями восприятия российского читателя и структурой российского книжного рынка. Однако именно Брет Истон Эллис написал, вероятно, главную книгу конца ХХ века – она называется American psycho (в русском переводе соответственно «Американский психопат»). Книга рассказывает об американском яппи, успешном трейдере Патрике Бейтмене и написана от его лица. Бейтмен ненавидит нищих, женщин, мигрантов, более успешных людей, чем он, менее успешных – в общем, ненавидит всех, кто не такой, как он. Однако в первую очередь Патрик, пусть он и самозабвенный нарцисс, ненавидит самого себя.
Вероятно, вы видели одноимённый фильм «Американский психопат», вышедший в 2000-м году. Главную роль в нём сыграл Кристиан Бейл. И его актёрская игра – лучшее, что есть в этой картине. В целом, фильм поверхностен и не являет зрителю и десятой части того отчаянного безумия, что есть в книге. А вот её чтение – это особый опыт: на него надо настроиться; ведь бесконечные перечисления брендов сменяются здесь описаниями жутких убийств, которые то ли делает, то ли представляет себе главный герой. Читать это довольно опасно и неприятно, шершаво, однако в определённый момент ты впадаешь в почти медитативное состояние, понимая, что именно такую жизнь нам и предлагают – роскошь/успех и насилие как два базиса современного общества.
Вторая главная книга Эллиса вышла через семь лет после «Американского психопата»: называется она «Гламорама». В этом толстенном романе рассказывается о террористическом заговоре моделей, который устанавливают новый порядок самыми радикальными методами. Книга эта по глубине моральной катастрофы человечества намного плотнее и сильнее, чем, например, разрекламированный «Бойцовский клуб» Чака Паланика. Эллис пишет о диктате нового мира, где процветает фашизм красоты, моды, косметологии, но за почти идеальным, вылизанным фасадом кроется разрушительная пустота. Эллис показывает деструкцию развлекательной индустрии, превращающей всех нас в то в смертников, то в серийных убийц.
«Гламораму» издатели ждали терпеливо и долго. Пришлось даже выпустить сборник рассказов «Информаторы», чтобы прикормить читателя. А вот «Американского психопата» издательства боялись и чурались. Сам автор утверждает, что не помнит, как и в каком состоянии создавал этот текст. Эта неопределённость описана Эллисом и в романе «Луна-парк» 2005 года – мне нравится этот текст, но для масскульта важного значения данный роман не имеет.
Эллис вообще не из тех авторов, которые часто выпускают книги. Последняя его работа The Shards – она ещё не переведена на русский (надеюсь, пока что) – вышла после предыдущего текста «Ампирные спальни» (откровенно слабая вещь) спустя 13 лет. В 2019 появился ещё нон-фикшн White, после которого Эллиса довольно-таки нелепо записали в сторонники Дональда Трамп. Вышел скандал – случились отличные продажи. Всего же за почти 40 лет творческой карьеры Эллис выпустил 8 художественных книг – мягко скажем, негусто.
Так почему же тогда я заговорил об этом авторе? И в чём его важность для понимания массовой культуры и тех процессов, которые происходят в ней и в мире в целом? Именно Брет Истон Эллис оказался максимально смел для того, чтобы задекларировать: индустриальное общество, как и общество потребления, не просто обречено на смерть – оно обрекает на мучительную смерть всех остальных. В таком обществе человек похож на продукт, переваривающийся в гигантском желудке. Человек и сам превращён в желудок, который способен лишь потреблять симулякры и суррогаты, но не создавать. Всё переваривается и превращается в ничто: ценности, смыслы, народы, привязанности, религии, страны. Вещи побеждают людей. Эллис подвёл черту между миром прошлого и миром будущего. Никто до него не проговаривал это столь честно, без смягчений и экивоков.
Кто-то может сказать, что это написано об Америке, о Западе. Боюсь, что нет. Да, речь, конечно же, в первую очередь идёт о западном обществе, о его бедах и язвах, но разве все мы во всём мире, так или иначе, не существуем в подобии западного общества? Разве не переняли мы его ценности, атрибуты? Разве не все мы стали жить в своего рода в некоем уродливом американском подобии? В 1991-м году Эллис констатировал разочарованность Американской мечтой с доминированием Уолл-Стрит, пресыщенностью от развлечений и навязчивым культом успеха. Однако вскоре этот мир, где падающего не просто толкни, но добей, растопчи, добрался и к нам – в качестве уродливой пародии.
Американский психопат стал мировым психопатом – и за 30 с лишним лет после выход романа ситуация лишь ухудшилась. К либерально-рыночной морали и упрощённой морали добавилось технологическое рабство. Кто-то считает, что этот текст в первую очередь рождён кокаином, — это не так. «Американский психопат» рождён отчаянием и неустроенностью человека, у которого, казалось бы, есть всё, но вместе с тем он предельно болен и одинок, запертый в клетке крайних форм нигилизма и дегуманизации. Ведь кто такой Патрик Бейтмен? Это человек-успех в его предельной стадии. Отличная работа, шикарная квартира, холёная внешность, стопроцентные перспективы – он тот, каким мечтают быть миллионы. Однако внутри он пуст, сломан и глубоко несчастен. Он неудачник, а не победитель.
Брет Истон Эллис открывает свой текст хрестоматийной цитатой из Данте: «Оставь надежду, всяк сюда входящий», а закрывает фразой из «Записок из подполья» Достоевского. Это не самое известное произведение Фёдора Михайловича, но, несомненно, одно из лучших и наиважнейших. «Записки из подполья» – предтеча и фундамент всей экзистенциальной литературы. В них Достоевский показывает противостояние человека внутреннего и человека внешнего. С человеком внешним, полагаю, всё понятно – это то, как мы выглядим, наше социальное положение, внешний вид, статус. А вот с человеком внутренним всё сложнее.
Это понятие практически не встречается в литературе. О нём нет внятной информации в интернете. Первый, кто всерьёз говорит об этом – апостол Павел, обращающийся к своей пастве: «Растите в себе внутреннего человека». Кто такой внутренний человек? Это единственно тот, кто способен быть бессмертным. Тело умрёт, исчезнет социальный статус, а внутренний человек останется. В русской литературе первым об этом, и ярче всех, говорит Михаил Лермонтов – не уверен, что Эллис читал его. Американский психопат Патрик Бейтмен – это идеальный внешний человек, но мёртвый человек внутренний, человек обречённый, порождение такого же обречённого мира.
Однако мир устанавливает культ таких патриков бейтменов. Мир говорит: будьте такими, как он – это и есть предел ваших мечтаний. Сексуальный богатый трейдер – что может быть круче? Но фокус в том, что этот внешне сверхуспешный человек – это артефакт прошлого, вымирающий вид. В будущем у него не будет ни успеха, ни власти. Оттого он, этот человек прошлого, так боится людей нового века – цветных, геев, феминисток и прочих. Боится жертв и тех, кто объявит себя жертвами, чтобы в итоге самим захватить власть. Когда Эллис писал своего «Американского психопата», то мир не мог и предугадать мизогонию, ультрарадикальный феминизм, ЛГБТ-диктатуру (запрещена в РФ) или движения вроде MeToo и Black Lives Matter. А вот Эллис понимал, что модным станет нарекать себя жертвами и так захватывать власть.
Любопытно, что роман «Американский психопат» вышел плюс-минус тогда же, когда появилась работа Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории или последний человек». В ней американский политолог заявлял, что история человечества подошла к концу, так как оно достигло максимально комфортной стадии своего развития – либерально-демократической модели; лучше, мол, ничего не будет. Вот и Эллис показывает высшую степень комфорта, однако она же становится конечной стадией для внутреннего человека. История, действительно, заканчивается, но лишь для того, чтобы начаться снова. В политическом смысле Патрик Бейтмен – это, по сути, тот человек, который начинает своего рода Гражданскую войну в США, чтобы после она перекинулась на весь мир. Войну эту станут вести экоактивисты, антиваксеры, мигранты и прочие, прочие.
Безусловно, и об этом тоже крайне важно сказать, появление таких текстов как «Американский психопат» или «Гламорама», как и лучших фильмов Романа Полански или Квентина Тарантино, невозможно сегодня, когда, точно в антиутопии, работают сдерживающие различные сдерживающие механизмы: к примеру, толерантность и идеология. Они сдерживают свободу высказывания и в жизни, и в искусстве, поэтому, к слову, художники столь часто обращаются к прошлому: это безопасная территория, где можно постараться поговорить о настоящем. Вот только будущего так не построишь.
Такой исход и предсказал Брет Истон Эллис. В чём суть того общества, которое он показал в «Американском психопате», «Гламораме» и других своих текстах? Эллис явил людей, у которых выхолостили, подменили, отобрали подлинную мечту. Совсем грубо говоря, люди больше не мечтают о спасении других людей и покорении космоса, но мечтают о новом айфоне – всего лишь. Отныне они не только боятся высказываться, но и в принципе не хотят это делать. Они жертвы – и они живут в рабстве или состоят на службе у других жертв. Как освободиться от этой зависимости и созависимости?
Безрассудной свободой сильнейшего высказывания, и в данном контексте «Американский психопат» – это не только пророческий текст, но и текст освобождения. Возможно, последний из ныне написанных.
