Мы должны переосмыслить роль интеллектуального класса в истории, собственно говоря, того класса, который имеет парадоксальную склонность к самоотрицанию – социальному, религиозному и в том числе гендерному. Какими аргументами, какой силой удержать этот класс от самоотрицания, от сдачи своих исторических позиций, что и произошло в 1991 году, – вот это и есть предмет новой культуры. Возникнет ли она в России, или Россия пойдет по пути «магической», антимаскулинной и антиапатриархальной, культуры, этот вопрос решит только история.
