«РI»: Воронежский историк и географ Станислав Хатунцев является подлинным автором теории Великого Лимитрофа: использовавший этот термин покойный мыслитель Вадим Цымбурский всегда признавал приоритет своего молодого коллеги. Однако в интерпретации Хатунцева, такое явление, как Великий Лимитроф относится к несколько иному географическому феномену: пространству, разделяющему и объединяющему три метацивилизации: российско-европейскую, китайско-индийскую и афразийско-африканскую. Таким образом, Украина в нынешней своей части относится просто к лимитрофной зоне и связана с Великим Лимитрофом лишь южным Причерноморьем. Тем не менее для ученых остается теоретическая проблема – решить, какие политические технологии рациональны, а какие неэффективны в приложении к лимитрофным территориям с размытой колеблющейся идентичностью, с наличием разновекторных цивилизационных устремлений. Мы обратимся к этой проблеме в наших последующих публикациях.
В последние десять – пятнадцать лет в пространстве российского геополитического дискурса в той или иной степени утверждается представление о лимитрофах как о территориях, отделяющих друг от друга крупные, исторически сложившиеся историко-культурные регионы и этногеографические массивы – цивилизации. В связи с этим хотелось бы изложить свой собственный взгляд на состав и структуру лимитрофных (межцивилизационных) земель как Старого, так и Нового Света, тем более, что о последних в контексте «лимитрофной» теории практически ничего не говорилось и не писалось.
Прежде всего, автор данных строк полагает, что концепцию культурно-географического членения планеты и человечества на те или иные цивилизации следует дополнить концепцией деления их на более крупные таксономические единицы – метацивилизации, каждая из которых представляет собой систему из двух связанных друг с другом в историко-культурном плане цивилизаций. Такая «связка» предполагает религиозные и/или политические, экономические, собственно культурные, антропологические, языковые и т.п. контакты и взаимодействия между ними, интенсивность и глубина которых заметно превосходит интенсивность и глубину контактов каждого из членов той или иной метацивилизационной связки с другими культурно-историческими мирами.
В Старом Свете одну из таких метацивилизаций представляет комплекс, который покойный ныне В.Л. Цымбурский определил как «особую историческую метасистему Европа–Россия» [Цымбурский 1997а; Цымбурский 2001: 56-76][1]. Назовем ее «метацивилизацией Севера» или же – «метацивилизацией христианства», заметно упрощая картину действительности в духе «религиозной» маркировки культурно-исторических миров С.Хантингтона. Две другие метацивилизации – система Китай–Индия, т.е. восточноазиатская (дальневосточная) и южноазиатская цивилизации (обозначим ее как метацивилизацию Востока) и система арабо-персидский мир – Черная Африка, т.е. афразийская и африканская цивилизации (метацивилизация Юга). В Новом Свете в аналогичной связке находятся культурно-исторические миры Северной и Южной Америк (северо- и южноамериканская цивилизации), представляющие собой, говоря очень и очень условно – в опоре исключительно на географическое расположение континентов Америки, лежащих к западу от Евразии, метацивилизацию Запада.
Таким образом, всего в Старом Свете, по моему мнению, существуют три метацивилизации, дифференцированные на шесть цивилизационных субъектов, а в Новом Свете – одна, состоящая из двух культурно-исторических миров. Кроме того, особой, «одиночной» цивилизацией, т.е. сколько-нибудь тесно не связанной с какими-либо иными культурно-историческими мирами (но истоки которой находятся где-то на стыке Юго-Восточного Китая и Индокитая), является Океания, а австралийский материк представляет собой отдельную и особую, отличную от других цивилизационную нишу (месторазвитие). Все вышеперечисленное – метацивилизации, цивилизации и цивилизационные ниши (месторазвития) и разделяют между собой лимитрофы.
Лимитрофные территории можно определенным образом структурировать. Прежде всего, в составе межцивилизационных земель выделяется система так наз. Великого Лимитрофа.
В представлении Вадима Цымбурского Великий Лимитроф – не что иное, как дуга территорий, обособляющая платформу, базовое ядро российской цивилизации от платформ других цивилизационных миров, т.е. совокупность «земель-проливов», со стороны континента «омывающих» выделяемый этим исследователем сухопутный «Остров Россия». Поэтому к Великому Лимитрофу он относит полосу пространств «от Финляндии до Кореи», идущую через Восточную Европу, Кавказ, Закавказье, постсоветскую Центральную Азию и Тибето-Синьцзяно-Монгольскую Центральную Азию [Цымбурский 1995: 55; Цымбурский 1997б: 156, 178; Цымбурский 1999; Цымбурский 2001]. Однако из концепции Цымбурского совершенно не ясно, почему именно Россия, а не, скажем, Европа или, например, Индия удостоилась «чести» быть опоясанной землями Великого Лимитрофа.
С точки зрения Цымбурского, «островитянство» – специфическая, отличительная черта российской цивилизации. Именно это постулируется в его замечательной концепции «Острова России», увидевшей свет на страницах журнала «Полис» [Цымбурский 1993].
Я же считаю, что каждая мировая цивилизация, каждая цивилизационная ниша (месторазвитие) – не только российская, но и европейская, и восточно-, и южноазиатская, и афразийская, и африканская, и северо-, и южноамериканская, и океанийская, и, наконец, австралийская – суть «островитянка» по самой своей природе, она окружена либо настоящими, «физико-географическими», морями и океанами, либо сухопутными межцивилизационными «проливами» – лимитрофами. Таким образом, «островитянство» – типическая, характерная черта каждого месторазвития, каждой цивилизационной ниши, каждой цивилизации.
Особенность России – в том, что она представляет собой наиболее «континентальную» из цивилизаций нашей планеты. В самом деле, ее колоссальные по протяженности морские периметры малофункциональны. Их составляют: во-первых, замерзающий Ледовитый океан – на севере; во-вторых, периферийные для основной, наиболее освоенной части российской цивилизационной ниши моря и пространства (также в основном замерзающие) бассейна Тихого океана – на востоке; в третьих, замерзающие «заливы» Атлантики (Балтийское море и «средиземный залив Средиземного моря» – Черное море, со своим собственным, совсем уже континентальным «заливом» – Азовским морем) – на западе и юго-западе; плюс, наконец, внутриматериковое море-озеро Каспий – на юге.
В итоге – ключевые по значимости периметры России формируются наиболее протяженным, наиболее культурно- (и во всех других отношениях) разнообразным и расположенным в глубине континентального массива поясом лимитрофов-«проливов». Кроме того, в культурно-историческом смысле Россия граничит с наибольшим числом мировых цивилизаций и метацивилизаций на нашей планете, а именно: с европейской цивилизацией, относящейся к метацивилизации Севера, с афразийской цивилизацией, принадлежащей к метацивилизации Юга, с цивилизациями Восточной и Южной Азии, составляющими метацивилизацию Востока, и с североамериканской цивилизацией, входящей в метацивилизацию Запада[2].
Концепция «Острова Россия» Цымбурского, который постулировал «залегание» Великого Лимитрофа именно вокруг пределов российской культурно-исторической ниши (месторазвития), учитывает все вышеперечисленное. Действительно, благодаря особому значению своих сухопутных рубежей Россия в наибольшей степени из всех мировых цивилизаций оказывается увиденной им «сухопутной островитянкой».
Тем не менее, я придерживаюсь несколько иной, нежели Цымбурский, версии Великого Лимитрофа, позволяющей, с моей точки зрения, точнее понять, оценить и охарактеризовать геополитические процессы, происходящие в мире.
По моему мнению, Великим Лимитрофом следует называть пояс земель, окаймляющих не ядро российского культурно-исторического мира, а те «территории-проливы», которые отделяют друг от друга пространства трех вышеупомянутых метацивилизаций. Поэтому, в отличие от Цымбурского, я не отношу к собственно Великому Лимитрофу лимитрофные земли к северу от берегов Черного моря, переходные между Россиею и Европой (пояс от Финляндии до Румынии), но продолжаю его от Балкан, Крыма и Турции на Восточное и Южное Средиземноморье, т.е. на области Передней (Западной) Азии (Сирию, Ливан, историческую Святую землю) и Северной Африки (побережье Туниса, Алжира, восточной части Марокко[3]), испанскую Андалузию, Балеарский архипелаг, Сардинию, Сицилию, Мальту и мелкие острова, разбросанные между Мальтою, Сицилией, Сардинией и Северной Африкой, а в Центральной Азии включаю в Великий Лимитроф Северо-западный, Северный и Северо-восточный Иран, Афганистан, Пакистан и принадлежащую ему часть Кашмира, а также индийские штаты Пенджаб, Джамму и Кашмир.
В то же время Корея, на мой взгляд, не принадлежит к Великому Лимитрофу, но, подобно Японии, является «лимбовой» областью восточноазиатской цивилизации, т.е. областью, которая, в отличие от лимитрофных земель, имеет лишь некоторые, второстепенные, признаки «контактности», «пограничности»[4]. Кроме того, Великий Лимитроф следует существенно «продлить» на северо-восток – включить острова, островные дуги и полуострова, идущие от российского Приморья к Аляске: Хоккайдо, Сахалин, Курилы, Камчатку, а также Чукотку, равно как и находящиеся в Беринговом море острова (Командорские, Алеутские и пр.) и прибрежные районы Аляски.
В составе понятого таким образом Великого Лимитрофа следует особо выделить территории, на которых «сталкиваются» три и более цивилизационных миров. Я предлагаю назвать такие районы узлами скучивания[5] цивилизаций. Один из них – Балканы и Анатолия с прилегающими к ним частями бассейнов Черного и Средиземного морей и расположенными в них островами и полуостровами (от Крита до Крыма), где «сходятся» миры европейский, арабо-персидский (афразийский) и российский (российско-евразийский), которые принадлежат к двум метацивилизациям, «Юга» и «Севера». К этому же «узлу» следует также отнести прибрежные регионы Сирии, Ливан, Палестину и Израиль. Другой узел скучивания – Афганистан с прилегающими к нему областями Таджикистана, Туркмении и Узбекистана, Кашгария, Пакистан, Западный Тибет (Ладакх), Джамму и Кашмир. Здесь сочленяются уже четыре цивилизации: российская, афразийская, индийская (южноазиатская) и «китайская» (восточноазиатская/дальневосточная), входящие в состав всех трех выделенных нами метацивилизаций Старого Света. Таким образом, центральноазиатский узел скучивания – гораздо более важная зона «схождения» и «столкновения» культурных миров, нежели узел балкано-анатолийский. Между собой оба этих «узла» связывает опорная ось, состоящая из трех звеньев: 1) Кавказ (от северных его предгорий) и Закавказье, включая Курдистан и Иранский Азербайджан; 2) Южный Каспий (от линии Баку – Красноводск) и прилегающие к нему районы Северного Ирана, издревле являющиеся областью и магистралью межцивилизационных контактов; 3) Иранский Хорасан, Центральная и Западная Туркмения.
Узлы скучивания и соединяющая их опорная ось представляют собой важнейшую часть, «становой хребет» Великого Лимитрофа. Геополитическую роль, которую «становой хребет» Великого Лимитрофа (далее – СХВЛ) играл и продолжает играть в мировой истории, нельзя переоценить. Он является замком на дверях, ведущих к контролю над всей Евразией, замкóм, имеющим два ключа: серебряный (Балкано-Анатолийский узел скучивания)[6] и золотой (Центральноазиатский узел скучивания).
Необходимо отметить, что зона СХВЛ является ареалом зарождения производящего хозяйства и становления древнейших на нашей планете цивилизаций, имеет самую протяженную цивилизационную историю на всем земном шаре. Начиная с Ассирии, все державы, стремившиеся к мировой роли, пытались, ведомые геополитическим инстинктом, подчинить себе область СХВЛ.
Впервые это удалось персидским Ахеменидам, империя которых поглотила большую часть данной историко-культурной и геополитической структуры. Ее территория фактически представляла собой базовую область «станового хребта» Великого Лимитрофа, на которую были нанизаны прилегающие к нему земли. Затем эту область завоевал Александр Македонский, в буквальном смысле разрубивший «Гордиев узел». После Александра ее основные районы (с перерывами) принадлежали греческим Селевкидам. СХВЛ стремились овладеть Рим и Парфия, затем – Византия и Иран Сасанидов, отчаянно сражавшиеся друг с другом много столетий. Его центральноазиатским «узлом» в первые века нашей эры обладала династия Кушан, а впоследствии – другие выходцы из евразийских степей, в частности – эфталиты. После этого контроль над большей частью СХВЛ установили арабы, которых, дойдя до берегов Сыр-Дарьи, пытались разгромить китайские полководцы. Более столетия СХВЛ на всем его протяжении владели или держали под ударом представители мировой Монгольской державы – Ильханы, Чагатаи, династии Золотой Орды. Их сменили Османы и правители средневековой Персии, которых со стороны Центральной Азии теснили афганские эмиры и падишахи империи Великих Моголов. С эпохи Петра I к контролю над СХВЛ начала стремиться Россия (Персидский поход 1722 – 1723 гг.). На протяжении ХIХ – ХХ веков ее усилия в целом были достаточно успешны: Россия вышла на СХВЛ на всем его протяжении, включила в свои владения часть его территорий. Но крах советской политики в Афганистане и распад СССР ознаменовали резкое ослабление позиций нашей страны в зоне СХВЛ, что стало в 1990-е годы одной из самых важных причин ухода ее с большой международной арены и маргинализации ее влияния в сфере мировой политики.
Едва ли не с конца ХVII в. контроль над СХВЛ старалась установить Англия, и это ей фактически удалось. На пике своего могущества – с середины ХIХ до начала ХХ столетия, Британская империя доминировала в Центральноазиатским «узле скучивания», довольно эффективно контролировала Персию и Османов. Но в Турции к началу прошлого века она была серьезно потеснена объединенной Германией, со времени своего создания, т.е. с 1870-х годов, также устремившейся к господству над миром и начавшей (в союзе с империей Габсбургов) экспансию на Балканы и в Турцию. Заняв там прочные экономические и политические позиции, Германия в течение первых полутора десятилетий ХХ в. пыталась изменить внешнюю ориентацию Персии и Афганистана, чему активно препятствовали Англия и Россия. Прерванный поражением в I Мировой войне и установлением Версальской системы, германский курс в Турции, Иране и Афганистане был продолжен после прихода к власти Адольфа Гитлера, но к началу 1945 г., со вступлением в войну с Третьим Рейхом правительства Анкары, потерпел окончательное фиаско, как и стремления Германии к мировому лидерству.
После II Мировой войны, особенно – с потерей Индии, влияние на СХВЛ Великобритании существенно ослабело, она сделалась второстепенным геополитическим игроком с ролью стратегического союзника США, которым передала свою имперскую эстафету и которые в отношении СХВЛ продолжили политическую линию Англии. Как писала Н.Нарочницкая, «Если бросить панорамный взгляд на крупные геополитические штрихи сначала только британской, затем и американской политики на ближневосточном – центральноазиатском направлении за ХIХ и ХХ века, то вырисовывается весьма преемственная стратегия овладения неким евразийским эллипсом. … северная кривая должна охватить линию: Проливы – Черное море – Каспийское море, далее – насколько удастся. Опорные точки южной кривой: Малая Азия – Ближний Восток – Месопотамия – Персидский залив – Пакистан. Замыкание этих линий происходит в Афганистане и вовлекает в свой эллипс Центральную Азию» [Нарочницкая 2003: 6-7].
Кульминацией американо-британских усилий на этом пути стала организация в 1955 г. Багдадского пакта (СЕНТО) – военно-политической группировки, ко времени своего распада включавшей, помимо Британии, Турцию, Иран и Пакистан, то есть основную часть СХВЛ на всем его протяжении. Антишахская революция и роспуск СЕНТО в 1979 г., хотя и оставили в рядах союзников американо-британского блока Пакистан и Турцию, оказались серьезнейшим ударом по занимаемым им позициям. США утеряли контроль над СХВЛ на всей его линии, тогда как СССР сохранил свое ключевое положение на этом южном фронтире и даже усилил свое влияние на Кабул – в результате военного переворота, устроенного там годом раньше членами НДПА, и ввода в Афганистан крупного контингента Советской Армии.
С утратой Россией в последние два десятилетия прежних позиций на СХВЛ, Соединенные Штаты вполне очевидно стремятся установить свой контроль над всею этой структурой[7]. Очевидными шагами в данном направлении являются приобретение США геополитического контроля над Балканами и фактическое овладение ими Балкано-Анатолийским узлом скучивания – «серебряным ключом» к господству над Евразией, завоевание позиций в Афганистане, установление своего военного присутствия в Средней Азии и оккупация Ирака. Следующим и последним шагом было бы утверждение влияния Соединенных Штатов в Иране, которое «иракским», т.е. вооруженным путем в настоящее время неосуществимо.
Все вышеочерченные исторические реалии и стратегические интенции – свидетельства имманентной геополитической значимости и самого Великого Лимитрофа, и его «станового хребта».
В Великий Лимитроф в его узлах скучивания вливаются «обычные», цивилизационные Лимитрофы. Это – Лимитроф российско-европейский, Лимитроф афразийско-африканский и Лимитроф индийско-китайский.
В российско-европейский Лимитроф можно включить северо-восточную часть Норвегии, Финляндию, западную часть Кольского полуострова и Мурманской области в целом, Карелию, северо-западные районы Ленинградской области, государства Балтии, Калининградскую область, Польшу без Силезии и Померании, присоединенных к ней после II Мировой войны, западные регионы Украины и Белоруссии, Словакию, Венгрию. К нему же, по-видимому, следует отнести Румынию, Молдову, Буджак[8]. Однако собственно балканские страны – Болгария, Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина, Албания, Македония, Греция совершенно определенно являются частью Великого Лимитрофа.
Афразийско-африканский Лимитроф – это территории, расположенные в зоне Сахеля, – переходной полосы от пустынь Сахары к саваннам Тропической, Черной Африки: Мавритания, Мали, Нигер, Чад, Судан, а также область Африканского Рога: Эфиопия, Эритрея, Джибути, Сомали, плюс острова Сокотра, Занзибар и Пемба, возможно – Сейшельский и Коморский архипелаги. На наш взгляд, к нему же следует отнести расположенные на Аравийском полуострове Йемен и историческую область Хиджаз.
Индийско-китайский Лимитроф образуют основная часть Тибета, индийский штат Химачал-Прадеш и «гималайский» район штата Уттар-Прадеш, Непал, Сикким, Бутан, Ассам в широком смысле этого географического термина, то есть весь «треугольник» Северо-Восточной Индии, расположенный за линией, соединяющей ближайшие друг к другу районы Непала и Бангладеш, может быть, и сама республика Бангладеш, определенно – Мьянма (Бирма) и остальные страны Индокитая (видимо, за исключением Северного Вьетнама, входящего скорее в «лимбовую» зону восточноазиатской, дальневосточной цивилизации), а также области КНР, прилегающие к ним или находящиеся в Восточных Гималаях – часть провинций Юньнань и Сычуань.
К лимитрофным районам можно отнести всю островную, юго-восточную окраину Азии, прежде всего – западные и центральные районы Индонезии (Суматру, Яву, Бали, индонезийский Калимантан и соседние с ними острова и архипелаги), Бруней и калимантанские провинции Малайзии. Но здесь картина индийско-китайского Лимитрофа существенно осложняется наличием большого этнокультурного пласта местных племен и народностей, которые в течение пяти-шести последних столетий только переходят от первобытного общественного устройства к цивилизованному, от «варварства» к «цивилизации». Многие представители этих малайско-индонезийских племен обращаются в ислам – как и потомки создателей государств Шривиджайя, Матарам I и Маджапахит, буддисты и индуисты, но здесь данная религия чрезвычайно сильно отличается от ее «классических», арабо-персидских форм.
«Лимитрофность» остальных районов Индонезии, а также Филиппинского архипелага и острова Новая Гвинея, если не говорить о слабо ощутимом влиянии южно- и восточноазиатской цивилизаций и воздействии европейских колониальных культур, которое в той или иной степени проявилось во многих регионах современного мира, определяется несколькими факторами. 1. На восточной окраине данного ареала – это влияние относительно обособленной от остальных цивилизаций Старого Света островной цивилизации Океании (которую, как уже говорилось выше, нельзя отнести к метацивилизации Востока). 2. В южной части – тесное соседство с Австралией, континентом, который является потенциальным цивилизационным субъектом, т.е. отдельным, географически чрезвычайно своеобразным «месторазвитием», но который не сформировал своей оригинальной цивилизации и является в настоящее время областью переселенческой англосаксонской культуры.
Таким образом, система лимитрофов Старого Света составляет единый, грандиозный по своим масштабам «сегментно-ленточный» территориальный континуум, местами перемежаемый прибрежными пространствами морских вод и протянувшийся от Атлантики до Новой Гвинеи и от берегов Мадагаскара до Баренцева моря. Основой и важнейшим звеном этой системы является Великий Лимитроф с его «становым хребтом». В Великий Лимитроф «впадают» все «междумирья» более низкого, не «мета-», а просто цивилизационного ранга. Вся эта межцивилизационная структура представляет собой своего рода «всемирно-исторический Ковчег», гигантский «паноптикум народов», и является зоной повышенной нестабильности, неизбывных, многотысячелетних конфликтов – и между населяющими ее культурами, конфессиями, этносами, и между внеположными ей крупными государствами, в том числе и «мировыми» державами.
История лимитрофных земель особенно насыщенна, драматична и переменчива – прежде всего, это касается Великого Лимитрофа и СХВЛ. Их население отличается наиболее сложным расовым, этноплеменным и конфессиональным составом, в его традициях смешиваются черты самых различных, самых оригинальных и самых архаичных культур, порой – весьма враждебных друг другу.
В таких регионах зачастую проживают так называемые «реликтовые» народы – народы, не находящие себе сколько-нибудь близких «родственников» в расово-лингвистическом и в культурном плане. Это, например, загадочные буриши (буришки, бурушаски, вершики, канджутцы, хунзакиты), обитающие в Северном Кашмире, на стыке Гималаев, Памира и Гиндукуша, дарды и особенно нуристанцы, являющиеся, в горных лабиринтах Внутренней Азии, в море азиатских расовых типов носителями едва ли не североевропейских антропологических черт[9], голубоглазые ий (ицзу) в Восточных Гималаях, в китайской провинции Юньнань, народы картвельской и северокавказской языковых семей, и т.д.
Здесь же, на территориях лимитрофов, особенно – на землях Великого Лимитрофа и СХВЛ, порой задерживаются народы, которые некогда были расселены много шире, нежели теперь, но оказались поглощены и оттеснены на периферию неумолимым движением многовековых общественно-исторических процессов. Таковы, в частности, осетины – аланы, во многих отношениях являющиеся наследниками северных иранцев (скифов, сарматов), более тысячелетия (с VIII/VII вв. до н.э. по III/IV вв. н.э.) владевших степями от Дуная до Центральной Монголии, а также албанцы – остаток некогда многочисленной иллирийской (или же – фракийской) ветви индоевропейских народов. Тут же, в лимитрофах, можно найти представителей таких своеобразных этнорелигиозных групп, как караимы, живой осколок давно погибшего хазарского этноса. Вспомним также, что в Крыму, бывшем очаге распространения караимов, еще в ХVII столетии можно было услышать «реликтовую» готскую речь, и что язык, на котором говорят нынешние литовцы, сохранил множество архаичных черт, свойственных исходному праиндоевропейскому языку, и является наиболее близким к нему из всех употребляемых в современном мире наречий.
Отметим, что этносы лимитрофных земель, как правило, относятся к категории малых (основная часть) и средних по численности народов.
Крайне интересны лимитрофы с точки зрения истории, географии и современного состояния религий. Они, что весьма закономерно и показательно, являются местом зарождения всех мировых религий – христианства, буддизма и ислама, а также индуизма, зороастризма, иудаизма, йезидизма, сикхизма и множества других вероисповеданий; здесь представлены самые разнообразные ветви вышеперечисленных конфессий, а кроме того – множество исповеданий, представляющих собой своего рода «переходные формы» между этими религиями, равно как и совершенно самостоятельные и оригинальные конфессиональные структуры, имеющие богатую и длительную историю.
Так, если говорить о христианстве, то в европейско-российском лимитрофе живут православные и католики, а также, что характерно, основная часть греко-католических униатов, адепты различных форм протестантизма; в Великом Лимитрофе – представители множества православных церквей – Константинопольской, Антиохийской, Иерусалимской, Русской, Сербской, Болгарской, Румынской, Элладской, Кипрской и других, последователи восточных направлений этой религии – монофизитских, например, Армянской апостольской (григорианской), Сирийской яковитской, несторианства (Ассирийской церкви Востока), адепты униатских церквей восточного обряда – Халдейской католической и Сиро-католической, марониты, а также мелькиты, армяно-католики, и т.д.
Еще интересней и показательней картина распространения в лимитрофах различных толков и ветвей мусульманства. Помимо суннитов и шиитов, в областях Великого лимитрофа проживают сильно отклоняющиеся от шиитской ортодоксии в сторону неоплатонизма, христианского гностицизма и мистики исмаилиты, практически выходящие за рамки ислама друзы («ахл ат-таухид», «ал-муваххидун», «хакимиты»), в сущности, лишь исторически связанные с шиизмом и придерживающиеся учения «танасух» [Ислам 1991: 71], близкого к учениям о метемпсихозе, свойственным индийским религиям, а также али-илахи («ахл ал-хакк»), алавиты (нусайриты) и алевиты (кызыл-баши), в учении которых с шиизмом сочетаются доисламские верования Востока (астральные культы), все та же доктрина «танасух» и элементы христианства, прежде всего – гностического.
Можно упомянуть и о мусульманских по своим истокам конфессиональных течениях, синкретических в отношении вероисповеданий Востока и Запада – многомиллионной секте «ахмадийя», сложившейся в Пакистане, и религии «бехаи», штаб-квартира которой находится в израильской Хайфе.
Что касается Израиля, то следует вспомнить также о самаритянстве и караизме [Народы и религии мира 1998: 823-824, 746] – древних ответвлениях иудаизма, представленных в настоящее время в этой стране.
Йезидизм – особая, замкнутая конфессия, являющаяся своего рода «наследницей» зороастризма и других древнеиранских религий, которая, в то же время, впитала элементы ислама, иудаизма, христианства несторианского толка и идолопоклонничества, – распространен в Курдистане.
Сикхизм – религия, сочетающая в себе основополагающие элементы индуизма и ислама, – вполне ожидаемо нашел прибежище в индийском штате Пенджаб и в других регионах, находящихся на границе Индии с Пакистаном.
Буддизм, как и остальные мировые религии, в лимитрофных областях также представлен полнее, чем где-либо еще на нашей планете – всеми тремя своими главными направлениями (хинаяна/тхеравада, махаяна и ваджраяна/ламаизм). Как известно, хинаяна широко распространена в странах Индокитая (в Мьянме, Таиланде, Лаосе и Кампучии), большое количество приверженцев махаяны имеется в Южном Вьетнаме, есть махаянисты в Маньчжурии, а ламаизм преобладает в Бутане, в Монгольской республике, во Внутренней Монголии, в Тибете и в большинстве районов Непала.
Все вышесказанное позволяет рассматривать лимитрофы, хотя бы отчасти, как своего рода историко-этнографические «запасники», «заповедники», содержащие весьма оригинальную и своеобразную культурную «флору» и «фауну».
При этом именно в лимитрофах, в первую голову – в Великом Лимитрофе и в СХВЛ, чаще всего проводятся этнические чистки[10] и выселения, случается этноцид. Не будем погружаться в пучины тысячелетий, а вспомним лишь несколько ярких, хорошо известных примеров данных явлений, случившихся за последние 150 – 200 лет. Это – и печально знаменитая резня на Хиосе 1822 г., отображенная на одноименном полотне Э.Делакруа, которой предшествовали акты массового насилия восставших греков над мусульманским и сотрудничавшим с турецкими властями еврейским населением в Морее при осаде Триполицы. Это – и подавление османскими войсками Апрельского 1876 г. восстания в Болгарии, и геноцид армян, понтийских греков, ассирийцев и йезидов, осуществлявшийся в Турции в 1915 − 1922 гг., и «ответный» геноцид турок в Греции в 1921 – 1922 гг., и обмен населением между Грецией и Турецкой Республикой по Лозаннскому мирному договору 1923 г., и геноцид в годы II Мировой войны по отношению к евреям в Польше, Прибалтике, Венгрии, Молдавии, западных Украине и Белоруссии, а к сербам – в Югославии, и взаимное истребление в тот же период украинцев и поляков в Галиции и в Волыни, и сталинские депортации нескольких этнических групп из Крыма и с Северного Кавказа, и послевоенное выдворение из Восточной Пруссии и из Польши немецкого населения, и «обмен» между Белоруссией, Польшей и Украиной сотнями тысяч украинцев, поляков и белорусов. Это – и массовые выселения палестинских арабов с территорий, оказавшихся под контролем властей Израиля в 1948 – 1949 и в 1967 гг., и этноконфессиональные эксцессы, сопровождавшие образование независимых Пакистана и Индии, и изгнание из родных мест турок и греков, населявших Кипр, в ходе гражданской войны 1974 г. и турецкого вторжения на этот остров. Это – и политика режима С.Хусейна в курдском вопросе, и этнические чистки на постсоветском пространстве – в Грузии (по отношению к осетинам), в Абхазии (по отношению к грузинам), в Азербайджане (по отношению к армянам), в Армении (по отношению к азербайджанцам), в Нагорном Карабахе (по отношению и к армянам, и к азербайджанцам), в Ферганской долине Узбекистана (по отношению к туркам-месхетинцам), в Чечне (по отношению к русским), а также этнические чистки, сопровождавшие гражданские войны в Судане начиная с 1956 г. (Южный Судан, и, несколько позднее, Дарфур) и в Югославии в период с 1991 по 1999 гг. Все эти трагические события, происходившие в лимитрофах, в целом затронули судьбы десятков миллионов людей, но список их, увы, далеко не полон и продолжает пополняться – несмотря на усилия международных организаций, стремящихся положить конец эксцессам на национально-религиозной почве.
Значительная часть государств, существующих в лимитрофной зоне, невелика по размерам и населению, нередко это – «карлики» и «лилипуты» по своему политическому влиянию, являющиеся объектами воздействия и геополитической игры могущественных внешних сил. В то же время крупные, влиятельные государства, расположенные на лимитрофных пространствах, имеют серьезные и, по-видимому, неизбывные проблемы, связанные с сохранением их территориальной целостности. Помимо частых всплесков внутриполитической напряженности, безопасности и целостности этих стран постоянно угрожают действия тех или иных «раскольников» и сепаратистов, приобретающие весьма значительные размеры. В качестве примера можно привести Турцию, Пакистан, Индонезию, Филиппины, и, конечно, Афганистан. В лимитрофной зоне достаточно часто возникают новые и распадаются старые государства, а границы тех, которые остаются, сравнительно неустойчивы и весьма нередко меняются.
Здесь же, прежде всего (опять-таки) – в области Великого Лимитрофа и СХВЛ, как правило, находятся «непризнанные» государства, «спорные территории» и другие образования, имеющие неопределенный международный статус, испытывающие некий «дефицит легитимности», «дефицит статуса». Если говорить только о ныне существующих объектах такого рода, то это Косово, Турецкая республика Северного Кипра (ТРСК), сектор Газа под управлением активистов «ХАМАС» («ХАМАСстан»), Западный берег реки Иордан под управлением ПНА – Палестинской национальной администрации («ФАТХленд»), Курдский автономный регион (КАР) в Ираке, Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах (Арцах), Зона племен (Территория племен федерального управления, ФАТА) в северо-западном Пакистане, в провинциях Хайбер-Пахтунва[11], Азад-Кашмир и т.п. В этот же ряд можно добавить и существующую в стабильном состоянии главным образом благодаря непрекращающемуся «сдерживанию ситуации» со стороны внешних сил «дейтонскую» Боснию и Герцеговину, внутри которой функционируют Республика Сербская и парадоксально-противоестественная на первый взгляд хорвато-мусульманская Федерация Боснии и Герцеговины, а также автономный округ Брчко.
Таким образом, лимитрофы являются, во-первых, областями этнокультурных контактов представителей различных цивилизаций, во-вторых – «буферным пространством», их разделяющим, и, в-третьих, «рингом», на котором они сталкиваются друг с другом. И если цивилизации можно сравнить с устойчивыми тектоническими плитами, с материковыми кристаллическими платформами, которым, в силу их геологического строения, относительная стабильность, несмотря ни на какие внутренние и внешние потрясения, все-таки обеспечена, то «переходные зоны» аналогичны геосинклиналям – районам орогенеза (горообразования), областям «Великих разломов» – т.е. зонам повышенной активности геотектонических сил. Лимитрофы – «рифтовые зоны» всемирной Истории, и очевидно, что расположение большей их части в регионах, где находятся подвижные зоны суши [см. Физико-географический… 1964: 12, карта «Землетрясения и вулканы»], отнюдь не случайно, а выявляет необходимые и вполне закономерные (хотя и опосредованные) связи между геологическими и социально-биологическими структурами планеты Земля.
В Новом Свете лимитроф, разделяющий (и соединяющий) Северо- и Южноамериканское месторазвития (цивилизационные ниши) находится в Мезоамерике. Это территория государств Центральной Америки – Панамы, Коста-Рики, Никарагуа, Гондураса, Сальвадора, Гватемалы, Белиза, полуострова Юкатан и «индейских» штатов Мексики – до Поперечной Вулканической Сьерры (линия Мансанильо – Мехико – Веракрус), а также все островные дуги, группы и отдельные острова бассейна Карибского моря. Данные земли – область потенциального геополитического и геоэкономического соперничества и противоборства будущих Североамериканского и Южноамериканского сообществ, которые, по всей вероятности, сформируются в течение ХХI – ХХII вв.
Можно сказать, что Мезоамерика представляет собой своего рода «продолжение» и «дополнение» вышеописанного лимитрофного континуума Старого Света, от которого отделена просторами Атлантики и Тихого океана, и вместе с этим континуумом составляет единую общепланетную систему межцивилизационных пространств.
Для доказательства данного тезиса снова перекинем условный «мостик» между геополитикой (и культурологией) с одной стороны и геологией – с другой. Обратимся к геоистории.
Известно, что сотни миллионов лет назад Южная Америка, вместе с Африкой, Индией, Австралией и Антарктидой, являлась частью древнего континента Гондвана, а Северная, вместе с Евразией, – частью континента Лавразия. В настоящее время фрагменты Гондваны соприкасаются с частями Лавразии в Центральной Америке, в районах Средиземноморья, Среднего Востока, Гималаев и менее отчетливо – в Восточной Индии. Все без исключения области сочленения этих метаматериков древности характеризуются сложными структурами, становление которых произошло в мезозое и в третичный период. В более же древние времена восточные окраины Лавразии и Гондваны разделял океан Тетис [см. Рид, Уотсон 1981: 19], остатками которого в Старом Свете являются, в частности, морские бассейны и моря, входящие в географию ныне существующей системы Великого Лимитрофа – мир Средиземноморья, Черное и Каспийское моря. Можно, хотя это прозвучит не вполне корректно, сказать, что Кавказ и горные системы Центральной Азии – от Каспия до Гималаев, также относящиеся к области Великого Лимитрофа, поднялись из волн Тетиса; значительная часть индийско-китайского Лимитрофа – собственно Гималаи и продолжающие их горные системы Индокитая, Индонезия с ее «средиземными» морями – опять-таки, либо, в случае Индонезии и окружающих ее вод, остатки Тетиса и разбросанных по его пространству архипелагов – крайний, восточный, сектор этого океана, либо «закрывшие» его складчатые новообразования, возникшие после «пристыковки» к материковому массиву Евразии крупного «осколка» Гондваны – Индийского субконтинента.
В связи с этим любопытно и весьма показательно, что Карибский бассейн в геоисторическом плане также представляет собой часть бассейна древнего Тетиса – его наиболее западный сегмент, «отдрейфовавший» от Старого Света вместе с североамериканским материком. Таким образом, по своему геологическому происхождению большинство лимитрофных областей Старого и Нового Света и весь без исключения «становой хребет» Великого Лимитрофа связаны с доисторическим океаном Тетис. Та же самая, «тетическая», зона, та ее часть, где находится СХВЛ, как уже говорилось выше, стала очагом появления производящего хозяйства, первых на Земле городов, первых государств, первых цивилизаций. И здесь следует отметить, что складчатые области Внутренней Азии, являющиеся частью все того же Великого Лимитрофа – Синьцзян, Гоби и примыкающие к ним территории, хотя и не были частью Тетиса, в глубокой древности все же являли собой систему связанных друг с другом мелководных внутриконтинентальных морей.
Полагаю, что введение в культурно-цивилизационную и историческую картину мира понятия лимитрофов помогает гораздо лучше и адекватнее осмыслять и выражать не только исторические и цивилизационно-культурные, но и геополитические реалии; кроме того, концепция лимитрофов открывает перед гуманитарными науками, в частности, перед политологией, заметно бóльшие эвристические возможности, нежели концепция С.Хантингтона, поначалу пытавшегося разделить земные пространства между цивилизациями «без остатка» по излюбленному им конфессиональному признаку, а затем прибегнувшего к двойственным категориям «расколотых» и «разорванных» стран [Хантингтон 2003: 206-238], весьма противоречивым и отнюдь не всегда приемлемым даже с необходимыми оговорками.
Так, Индия для покойного ныне мэтра американской геополитики выступала и «стержневой страной» индуистской цивилизации и, в то же самое время, была «расколотым государством» [там же: 207, 55-56, 203, 240, 326, 393]. При этом он делил страны мира на «страны-участницы», т.е. входящие в состав той или иной цивилизации (в их же числе находятся «стержневые государства»), «страны-одиночки», «расколотые страны» и страны «разорванные» [там же: 202-203]. По определению Хантингтона, «страна-участница» – «это страна, которая в культурном плане полностью отождествляет себя с одной цивилизацией, как Египет с арабо-исламской цивилизацией, а Италия – европейско-западной», «стержневые государства», кроме того, являются еще и «основным источником или источниками культуры этой цивилизации» [там же: 203], тогда как «расколотые страны» – это страны, «разделенные линиями разлома между цивилизациями» [там же: 207]. Таким образом, по законам формальной логики одна и та же страна не может быть и «стержневым государством», и «расколотой» страною одновременно[12]. Однако именно такою страной, согласно С.Хантингтону, оказывается Индия, и данное противоречие его ничуть не смущало.
______________
Ислам. 1991. Энциклопедический словарь. М.: Наука.
Народы и религии мира. 1998. Энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия.
Нарочницкая Н. 2003. Евразийский эллипс. – Москва, № 5.
Рид Г., Уотсон Дж. 1981. История Земли (Поздние стадии истории Земли). Л.: Наука.
Физико-географический атлас мира. 1964. М.
Хантингтон С. 2003. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Издательство АСТ».
Цымбурский В.Л. 1993. Остров Россия. Перспективы российской геополитики – Полис, № 5.
Цымбурский В.Л. 1995. Земля за Великим Лимитрофом. – Бизнес и политика, № 9.
Цымбурский В.Л. 1997а. «Европа-Россия»: «третья осень» системы цивилизаций. – Полис, № 2.
Цымбурский В.Л. 1997б. Народы между цивилизациями. – Pro et Contra, Т. 2, № 3.
Цымбурский В.Л. 1999. Геополитика для «евразийской Атлантиды». – Pro et Contra, Т. 4, № 4.
Цымбурский В.Л. 2001. Это твой последний геокультурный выбор, Россия? – Полис, № 6.
[1] Впрочем, Цымбурский полагал, что существует данная система цивилизаций в течение всего-навсего последних двух-трех столетий и в настоящее время подошла к своему логическому концу. Я же считаю, что метацивилизация «Европа-Россия» функционирует как минимум с эпохи Великого переселения народов, а то и с начала Осевого времени (VIII – VII вв. до н.э.), а ее основы были заложены в IV – III тыс. до н.э. – тогда, когда из южнорусских степей на земли европейского континента стали мигрировать племена индоевропейцев, сформировавшие в конечном итоге современную лингвистическую карту Европы.
[2] Для сравнения: южноамериканская цивилизация соприкасается (через лимитрофные зоны) лишь с североамериканской, африканская – исключительно с афразийской, океанийская – только с восточноазиатской, европейская – с российской и афразийской цивилизациями, североамериканская – с южноамериканскою и с российской, восточноазиатская – с российской, с океанийской и с южноазиатской, эта последняя – с афразийской, российской и восточноазиатской. Только афразийский культурно-исторический мир граничит с таким же количеством цивилизаций как и российский (с африканской, европейской, южноазиатской, российской и с восточноазиатской), но они относятся только к трём метацивилизациям – Севера, Востока и Юга, тогда как российский культурно-исторический мир соприкасается с «представителями» всех четырёх метацивилизаций нашей планеты.
[3] Также следует поставить вопрос о принадлежности к Великому Лимитрофу средиземноморского побережья Египта и Ливии (исторических Киренаики и Триполитании).
[4] Вопрос о «лимбовых» территориях требует особого освещения, но в качестве других примеров «лимбовых» областей можно привести Смоленскую, Новгородскую и Псковскую земли, находящиеся в составе российского культурно-исторического мира.
[5] Этот термин взят из геологической науки. С точки зрения геологии, узлы скучивания представляют собой места, где сходятся несколько горных хребтов или же цепей.
[6] Вполне символично, что в одной из областей этого «узла», во Фригии, находился знаменитый «Гордиев узел», распутывание которого сулило власть над всей Азией.
[7] За исключением, пожалуй, лишь почти недоступного для американской мощи кашгарского сегмента СХВЛ – южных областей Китайского Туркестана (Синьцзяна), где, однако же, действуют сепаратистско-исламистские силы, которым Вашингтон может оказать серьезную помощь.
[8] Район между низовьями Прута, Днестра и Дуная, включенный в Одесскую область республики Украина.
[9] В 1930-е годы, вплоть до начала Второй мировой войны, это обстоятельство привлекало особое внимание руководства и научных кругов Третьего Рейха, снарядивших в регион Гиндукуша (и не только) несколько экспедиций с целью обнаружения «прародины истинных арийцев» и приобщения к их мистическому «тайному знанию».
[10] Весьма показательно, что сам термин «этническая чистка» пришел в международный лексикон из области Великого Лимитрофа – в качестве кальки с сербско-хорватского выражения «etničko čišćenje/етничко чишћење».
[11] Бывшая Северо-Западная Пограничная Провинция (СЗПП). Переименована 8 апреля 2010 г. (см. http://www.iimes.ru/rus/stat/2010/13-04-10b.htm).
[12] Следует заметить, что адептам «лимитрофной» концепции подобные логические казусы не грозят по определению.