Русская Idea представляет вниманию читателей рецензию нашего автора Андрея Мартынова на книгу Григория Аросева о Владимире Набокове старшем (Аросев Г. Владимир Набоков, отец Владимира Набокова. М.: Альпина нон-фикшн, 2021. – 368 с.)
Владимиру Набокову не повезло. При жизни, как до революции, так и в эмиграции он, несмотря на всю яркость своих дарований оратора и политика оставался в тени политических коллег и оппонентов. А вскоре после трагической гибели в Берлине его образ был прочно заслонен талантами сына – знаменитого поэта и писателя.
Поэтому появление первой авторской монографии о Владимире Дмитриевиче Набокове (1870–1922) нельзя не приветствовать. Ее создатель журналист и писатель Григорий Аросев (Берлин) подробно пишет о роде Набоковых, восходящему к сподвижнику великого Суворова генералу Александру Ивановичу Набокову (1749–1807).
Вначале он рассказывает об учебе молодого человека на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета, женитьбе на дочери успешного предпринимателя Елене Рукавишниковой (в их браке, помимо будущего писателя родилось еще четверо детей), начале придворной карьеры (Набоков был пожалован в камер-юнкеры) и собственно службе в Государственной канцелярии.
Касаясь внутреннего мира своего героя, исследователь отмечает, что у того довольно рано сформировались четкие убеждения: неприятие смертной казни, стремление к смягчению уголовного законодательства, расширению гражданских и политических свобод. (Правда, при Временном правительстве, как далее пишет автор, Набоков вынужден был напротив, призывать к восстановлению казни, с целью борьбы с разнообразными деструктивными процессами в обществе). Все это, в итоге, привело молодого юриста сначала в «Союз освобождения», а затем в партию конституционных демократов.
Вот только его карьера политика оказалась не слишком успешной. Возможно, из-за того, что при всей декларируемой демократичности, кадеты являлись партией вождистского типа, во главе которой стоял историк и публицист Павел Милюков, по свидетельству мемуаристов, всегда склонный к догматике и не способный идти на компромиссы (необходимое условие для любого грамотного политического деятеля).
Параллельно шла деятельность Набокова в муниципальных органах, но и она не всегда оказывалась успешной. Став гласным (депутатом с правом решающего голоса) санкт-петербургской городской думы он несколько раз неудачно баллотировался на пост ее председателя.
Впрочем, несмотря на столь частую игру на вторых ролях, политик обращал на себя внимание не одними лишь выступлениями или законодательными инициативами в думе, но и поступками. Здесь и описанный Аросевым вызов на дуэль редактора авторитетной консервативной газеты «Новое время» Михаила Суворина за публикацию статьи Николая Снессарева, обвинившего Набокова в браке по расчету. Здесь и подписание Выборгского воззвания – протеста против роспуска Второй государственной думы и призыва к гражданскому неповиновению, за которое герой книги три месяца отсидел в знаменитой питерской тюрьме «Кресты». Правда, режим заключения был довольно мягкий, а по прибытии заключенных даже не обыскивали.
В отличие от Милюкова Набоков был больше склонен к компромиссам. Аросев отмечает, что он после февральского переворота 1917 года принял пост управляющего делами Временного правительства, хотя хотел быть в нем министром юстиции, а после апрельского кризиса продолжил работу в его юридическом отделе. В дальнейшем, спустя месяц после октябрьского переворота политик уехал в Крым, где, наконец осуществил свою мечту, став министром юстиции Крымского краевого правительства второго созыва. А когда весной 1919 года оно пало, вместе с семьей (в том числе уже начавшим свою литературную деятельность сыном Владимиром, которого он называл Lody) эмигрировал в Лондон. В следующем году перебрался в Берлин, где с несколькими кадетами издавал популярную в русском зарубежье газету «Руль». Погиб в результате покушения на приехавшего в немецкую столицу Милюкова. Его организовали националисты Петр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий, мстившие лидеру партии за его антимонархические высказывания.
В качестве приложения к монографии Аросевым приводится переписка героя его книги с сыном, относящаяся к 1919–1921 гг., его собственные публикации в «Руле» и воспоминания барона Бориса Нольде о деятельности Набокова в 1917 году.
К сожалению, как представляется, книга не лишена ряда недостатков.
Во-первых, не всегда удовлетворительная источниковая база делает исследование Аросева неполным. Например, касаясь крымского правительства и Набокова, он не учитывает ряд негативных свидетельств со стороны командования Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). В частности, крымчане вели несогласованную с генералом Антоном Деникиным внешнюю политику (см. его «Очерки Русской смуты», в которых конфликт деликатно назван «взаимными трениями»). Также они выступали против мобилизации местного населения (Аросев пишет, об их желании передислокации войск ВСЮР на полуостров). Последнее в итоге и погубило их самих. Об ошибках региональных властей вспоминал в неопубликованных мемуарах и такой видный кадет, как Николай Астров, который, по словам одного из членов деникинского правительства (Особого совещания) кадета Константина Соколова, «висел на прямом проводе, миря нас с крымскими министрами».
Во-вторых, книга содержит довольно спорные утверждения. Аросев неоднократно подчеркивает благородство Набокова, его «замечательность». Но, думается, подобный вывод опровергается собственным поведением политика. В годы Первой Мировой войны он «номинально находился на военной службе», сначала адъютантом дружины ополчения, а потом делопроизводителем Азиатского департамента Главного штаба. Не воевал он и в Гражданскую… Читатель может возразить, что военные познания Набокова ограничились полутора годами службы в лейб-гвардии сразу по окончании университета. Но многие шли умирать за родину прямо со студенческой или гимназической скамьи, не имея вообще военных знаний.
В-третьих, в работе имеют место прямые фактологические ошибки. Генерал от кавалерии граф Эдуард фон Келлер не был «одним из руководителей Белого движения». Сохранилась его переписка с основателем Белой армии генералом от инфантерии Михаилом Алексеевым, в которой он дистанцировался от своего визави из-за отказа последнего от монархических лозунгов. В дальнейшем генерал все же планировал возглавить одну из армий. Но не успел, погибнув от рук петлюровцев в Киеве.
Наконец, вызывает сожаление любовь Аросева, навешивать ярлыки, придающие его труду излишнюю публицистичность. Так, обер-прокурора Святейшего синода Константина Победоносцева, он в начале называет «реакционным деятелем», а затем «консерватором». Характеризуя царствование Александра III, как эпоху «усиления реакционных сил», ученый не учитывает, что ни одна из предшествовавших реформ не была отменена, во главе правительства стоял довольно либеральный Николай Бунге, а в состав министров входил, в числе прочих, Сергей Витте.
Также затрудняют чтение «лирические отступления» автора, не всегда относящиеся напрямую к теме и свидетельствующие о его не всегда достаточном знании отечественной истории. Например, рассуждая о казни декабристов, он в начале говорит, что приговоренных «должны были (…) четвертовать, но суд, руководствуясь “Высокомонаршим милосердием”, постановил их все-таки повесить». А далее, в том же абзаце задается противоречащим только что написанному риторическим вопросом: «желали ли власти быть гуманными в отношении декабристов». Одновременно, Аросев делится следующей «гипотезой»: «по рассказам, что-то пошло не так: то ли веревки оборвались, то ли помост под тремя из приговоренных проломился, и кого-то из них пришлось казнить со второй попытки». Хотя, при действительно имевших место расхождениях в деталях произошедшей казни, мемуаристы едины в том, что у трех осужденных порвались веревки и они сорвались в яму под эшафотом (см., например, обстоятельное исследование ирландского слависта Патрика О`Мары «К. Ф. Рылеев. Политическая биография поэта-декабриста. М., 1989).
Тем не менее, несмотря на ошибки и, возможно, некоторую тенденциозность, книга представляет ценность для лучшего понимания общественных отношений до революции и в первые годы существования Русского зарубежья, а также для всех интересующихся биографией Владимира Владимировича Набокова. Владимир Дмитриевич так из его тени и не вышел…
_______________________
Наш проект можно поддержать.
