Русская Idea: Очевидно, COVID-19 принудительно внедрил в жизнь людей много таких форм, которые нарушают здоровый консерватизм человеческого существа – атомизация индивидов, смешение частного и публичного, семейного и рабочего при переходе на онлайн-обучение и онлайн-работу; запирание в бетонных коробках квартир в больших (да и малых) городах; виртуальный мир вместо социальных связей.
В наибольшей степени происходящему будет сопротивляться конспирологическая и вместе с тем во многом традиционалистская массовая субкультура, однако рассуждения о «мировом правительстве», которое «сгенерировало» сложившуюся ситуацию нам кажутся не столь уж содержательными.
Однако что думают о происходящем урбанисты, которые связаны по роду деятельности и образу мысли с городским проектированием и образами городов? Мы обратились с этим вопросом к участнику движения «Живые города», эксперту РАНХиГС Сергею Журавлеву, и получили от него статью в жанре утопии – жесткую, полемичную и вместе с тем весьма содержательно обосновывающую мир будущего как мир «виртуальных городов наслаждений» вместо мира «больших государств».
Данный материал выполнен при поддержке Института национальной стратегии.
***
УТОПИЯ (от греч. u – не, нет, и topos – место) – место, которого нет.
«Ничего не произойдёт, но всё изменится!» ©
Двадцатый год нам суждено запомнить. Как год отрыва от двадцатого века.
Век девятнадцатый закончился крахом первой мировой. Крахом потому, что иллюзии о мирном мировом научно-техническом прогрессе обернулись «железной катастрофой», превратившей поле боя людей в поле боя машин. И оказалось, что машины убивают гораздо больше людей, чем люди друг друга. Тогда же настало время городов-машин. Городов-заводов. Лучших утилизаторов человеческой популяции.
Сейчас, в апреле двадцатого года двадцать первого века мы, запершись в своём жилье, наблюдаем беспомощность торжествовавшего в веке двадцатом прогресса, декларировавшего своей целью победу человечества над природой, и честно пытавшегося её подчинить людям и машинам. Природа насмехается над человечеством, награждая его оплеухами климатическими, биологическими, тектоническими. А города-машины не имеют машинерии для защиты от ударов стихий. Они и раньше отстранялись от природы, превращаясь в острова «благополучия», отучавшие людей от жизни в естественных условиях, а теперь и того, задумываются о полной изоляции подопечных, воспринимая внешнюю среду агрессивной, а значит непригодной для жизни. А что же люди в них? Они готовятся надевать скафандры, для выхода на улицы. Они успели разнежиться. Они стремительно деградируют к обитателям ковчегов из мультфильма «Валли». И вероятно, не случись пандемического иллюзиона, катились бы и дальше в эту перспективу с ускорением. И многие продолжат катиться, угождая машинам. Но уже не все.
В двадцатом веке остались надежды на перспективную тепличность жизни, безоблачность бытия, начинённого роботами. Теперь же очевидно, что борьба за выживание будет продолжаться вечно. И конкурентов за место под Солнцем у людей стало больше. И это не только роботы и искусственный интеллект, которых инженеры превращают в жупел антиутопий. Прежде всего, это иная форма жизни, способная к борьбе с человечеством. Хуже того, человечество обыкновенное всё чаще начинает подозревать, что внутри него рождается иное, постчеловеческое (или античеловеческое?) общество, в обозримом будущем предрекающее людям участь неандертальцев.
Но сохранились ещё городки и селения, которых НТП почти не коснулся. Как правило, они вызывают умиление, замешанное на снисходительном сочувствии. В них нет больших угроз, кроме естественного вымирания и оттока населения. В них нет сверхчеловеков. И роботов с вирусами тоже нет (ну или почти нет). И пока ещё в таких местах живёт больше половины человечества, есть надежда, что города/ГОРОДИЩИ! по инерции не сотрут человечество с лица Земли своими гусеницами технологического ража.
Двадцатый век отступил. Простим же ему. И постараемся за туманом сингулярностей рассмотреть хоть что-нибудь определённо. Ибо, какой бы неопределённостью не отличался двадцать первый от двадцатого, многое в нашем мире не изменится и в двадцать втором, как многое досталось нам от прошлых веков и сосуществует с самым смелым хайтеком, часто и не подозревая о нём.
Так что мир более устойчив, чем нам хочется.
Так же консервативны человеческие привычки, и ещё более, приобретаемые инстинкты, отличающие людей от животных. Социальные из них крепче всех прочих, и неизменно будут влиять на будущее как балласт на устойчивость корабля.
Люди не могут не общаться друг с другом очно. И когда мы выйдем из пандемического заточения, мы помчимся навстречу друг к другу, сбиваясь в стайки и стада, сообщества и клубы, подчиняясь инстинкту общения и сопричастности, собираясь в города. Снова и снова. И поэтому с уже построенными городами ничего значительного не произойдёт. Они будут.
Но зачем? Вот в чём вопрос.
Время утопиям
Удивительно распорядилась история. Утопиями описывались города. А антиутопиями – государства. Антиутопическое/апокалипсическое мышление, несмотря на торжество развития технологий и человеческих благ, побеждало оптимистов со времён «1984» Оруэлла. Почти вся культура про будущее скуксилась на пережёвывание катаклизмов и угроз. А ныне и «бескультурье» живёт в треморе от предстоящего, не видя выгод и выходов. Даже богатые льют реки слёз.
Но опыт жизни умнее мудрецов. В памяти поколений хорошего больше, чем плохого. Беспросвет не уместен в сознании, и даже, казалось бы, обреченные на неуспех находят себе счастья. Если хотят.
В VUCA мире нет места планам, так что остаётся только мечтать, питаясь заделами на будущее. Популярность фэнтези из это разряда, но психологически заточена на уход от реальности, а нам то хочется предсказуемости, ясности предстоящего. Поэтому стоит напрячься и помечтать о реальном будущем, которого, конечно, не будет, но кое-что таки случится.
Антиутопии топят государства, предрекая их агонии. И с ними в этом уже сложно не согласиться. Государствам всё сложнее существовать в мире избытка информации, проницаемости границ, ничтожности тайн, автономизации жизнеобеспечения. Иное дело – города. Им жить и цвесть. Их экономический вес растёт, как будет расти и их политическое влияние. Они уже договариваются друг с другом, и станут делать это чаще, ради кооперации и взаимной безопасности.
Отсюда рост запросов на образы городов будущего. На утопии. Ибо город текуч и не подчиняется идеальным планам, т.е. не проектируем. А утопия по сути своей и не требует воплощения идеи себя. Ибо рисует место, которого не может быть. Но образ такого места позволяет осадить «на почву» многое из гармонизированного в утопиях так же, как утопии Платона, Мора и Кампанеллы повлияли на культуру и планирование городов. Ура утопиям! Даёшь невозможные города!
Город как бы есть, но как бы уже и не нужен
Что нам осталось впереди от городских недавно благ, недоступных на селе?
Вирусофобия ясно дала понять, что только физический труд нельзя загнать в on-line. Т.е. офисы больше не нужны. Еда и товары доставляются на дом. Торговые центры стали выставками, и тем недолго осталось, ибо VR-выставки становятся круче. Даже примерочные скоро канут в лету, т.к. домашний сканер будет точно задавать параметры человека, и продавец, одев виртуального клиента, доставит реальному одежду, наверняка подогнанную по фигуре. 3D-принтеры опять же, исключают огромную часть производств и магазинов из перспективы. А что тогда в городе остаётся востребованным? Жильё и впечатления. И всё?! Ну можно оставить ещё больницы, детские сады, школы и университеты (?). Ах да, рестораны типа забыл! Но нет, они же из сферы развлечений. Также оставим для порядка парикмахерские и иные салоны красоты. Опять же кто-то скажет, что про власть забыл. В городе то? А ей нужны ли присутственные места? Или в коворкингах будет честнее?
Однако, есть и ниша, которая будет расширять своё городское присутствие. И она для городов исконная, хотя подзабытая и подзабитая за двадцатый век. Это ремёсла, или предельно кастомизированные, как модно ныне говорить, производства. Авторская кухня, предметы обихода ручного производства, уникальные сувениры и подарки, любые предметы человеческого творчества. Но они лишь отчасти способны потребить пустеющие офисы. В основном лишь нижние этажи, максимально приближенные к общественным местам. Ремесла, однако, тоже и уже сфера впечатлений, ибо только эмоциональные причины вызывают потребность в приобретении таких продуктов. Кто-то вспомнит спорт и фитнес, однако я бы и их отгрузил на откуп впечатлительным.
Незавидна и судьба заводов, и мы уже давно наблюдаем, как их перестраивают в жилые кварталы за ненадобностью. Видим, как лишают роботы рабочих мест, прежде всего на конвейерных производствах любой продукции.
Итого, в неутешительном, или для кого как, остатке в городе быть жилью, ремёслам и развлечениям, включая парки, скверы и улицы с дорогами, по которым скоро поедут беспилотные кабинеты и спальни. И ещё много много мест для общения, включая кафе и рестораны, коворкинги и холлы. А так же храмы и музеи (ну чтобы никого не обидеть).
Ничего не напоминает? Ну, конечно, же – греческие полисы.
Прогрессируют ли города?
Последний зацеп
Скученность населения всё ещё объясняется выгодой. Мол жить в городе дешевле? Но так ли это?
Считается, что на квартиру мы тратим денег меньше, чем на индивидуальный дом. Но это пока, ибо на ближнем горизонте уже маячат эрнергоизбыточные дома, не нуждающиеся в подключении к оптовым коммуникациям. Интернетом их обеспечат спутники, а перемещаться часто незачем, да и дороги скоро могут стать не обязательной роскошью, ибо может оказаться дешевле перелетать, чем ездить.
И вот представьте только двух персонажей. Городского, и условно деревенского. Первый в своей каморке среди улья себе подобных существует, а второй среди природы живёт. Первый пользуется тем же самым набором благ, что и второй, но у второго их больше. Первый пешком идёт в музей, а второй – гуляет по тому же музею виртуально, и более насыщенно. Первый встречается с знакомцами раз в неделю, а знакомцы второго считают за благо отдохнуть у того на природе с доставкой экзотической кухни на веранду. У первого в квартиру надо запихнуть роботов и принтеры, а у второго они и в сарайке побудут.
Ну и в чём выигрывает первый? Так же работает на удалёнке.
Так что ждём последнего звоночка, и как только к домикам в лесах и весях не надо будет тянуть провода и трубы, дороги и мосты, следим за собственными предпочтениями.
Однако, шагнём ещё на шаг, и всерьёз задумаемся об отрыве жилья и от земли. А что собственно мешает? Про коммуникации мы уже решили. Огороды? Заборы? Ага, как же.
Кемперы вспомните. И представьте их дальнейшую способность к трансформациям. А дальше выше. Почему бы не подумать о перелётных версиях? Впрочем, можете не придумывать, ибо таковые уже неизбежны.
Зачем жить на месте?
Экоэкономика
Мы ещё вернёмся к свободе от места жительства, а пока додумаем экологический тренд. Кто-то всё ещё спасает природу, а умные думают о том, как сделать экологию выгодной. Мы на пороге полной переработки мусора, и пора осознать, что его производители – сырьевики, генерирующие новый экономический ресурс. И потому пора бороться не с тарифами за вывоз мусора, а за тарифы оплаты за производимый домохозяйствами и предприятиями сырьевой ресурс.
Более того, как ни сопротивляются производители упаковки (а она составляет до 70% бытового мусора), перерабатываемая упаковка и безупаковочные технологии обеспечения стандартизируются и замещают невыгодный мусор. А вредным производителям скоро придётся платить потребителям за не перерабатываемую на дому упаковку товаров! В итоге, мы наверняка получим домашний безотходный или производительный метаболизм. Т.е. производящий продаваемое сырьё.
Ауу, ЖКХ!
И также с дикой природой. Не нужны свалки. Незачем чистить леса и парки затратно, ведь желающих почистить их для продажи сырья будет с избытком. В Куритибе такое уже было, стоило мэру объявить о скупке отходов. Город стал чистейшим почти мгновенно.
Вы всё ещё хотите разделять мусор бесплатно?
Но ведь не мусором единым исчисляется экология. Она, как и культура, не может и не должна только сохранять. Ей пора предоставить право улучшать природу. Особенно в городах. И мы уже наблюдаем искусственную природу в городских фермах и климатизированных пространствах. Мы почти привыкли к городскому озеленению и почти готовы к его экспансии на наши крыши и балконы. Но приходит время изобретательства иной биоты для городов, и не только.
Как вам перспективка плодоносящих садов в Норильске?
Обличенные города
Каждый имеет право на свой, лично себе приятный, город. Каждому, после освобождения жилья от монополий и земли можно будет выбирать город для жизни надолго или на пока. И способы будут разными. Например, путём перемещений из города в город без потери и смены работы. Или путём собирания в город по желанию. Кто ещё не знает про Burning Man? И наконец, можно быть и жить в любом городе, не сдвигаясь с места. Виртуально. И удовлетворять при этом все городские потребности. Быть сегодня в Санкт-Петербурге. А завтра в Мачу-Пикчу. Только вот море и солнце, горы и воздух вряд ли удастся имитировать. Хотя…
Осталось только решить маленький вопрос. Про налог с физического лица. Точнее про право платить его в любимом городе. Или дробно, в любимые города, включая виртуальные (!).
Вот решим мы с друзьями построить виртуальный город, позвать других горожан, создать в нём свою экономику, управлять им совместно. Почему такой город не имеет право быть легальным? Мы же платим НДФЛ на поддержание своей и других жителей жизни в своём (якобы) муниципалитете. Ведь в реальном месте проживания, может статься, нам кроме пятачка земли ничего и не нужно. Так почему мы должны платить местной мэрии за то, что не потребляем? Я уже и вопросом не задаюсь, имеют ли право платить за меня работодатели. Утверждаю, не имеют и не должны. Мой город, мой налог. Лишние – кыш!
Социальная необязательность
Государства всё ещё кичатся социальными обязательствами перед гражданами. Однако неуклонно их сокращают, стесняясь всё больше статуса «социальное государство». И правильно. Ибо не их, государств, это дело. А много ли муниципалитетов, способных брать социальные обязательства на себя? Правильно, мало до уровня статистической погрешности. Ибо так перераспределены налоги. Рискую нарваться на непонимание, но считаю, что современный «собес» более обременителен, чем сами социальные выплаты нуждающимся. А потому ратую за «безусловный базовый доход» (ББД), и не вижу в нём недостатков, кроме неочевидного пока размера рациональных выплат. Если убавить налоговых фискалов, социальные прокладки, распределяющие (согласующие и разрешающие) целевые выплаты, а также учесть сокращение размеров зарплат на размер базового дохода, то окажется, что денег в государственных бюджетах достаточно для компенсации через ББД подавляющего числа социальных нужд.
Вопиющим примером социальной расточительности является т.н. «доступная среда» в эпоху нашествия экзоскелетов и роботов. Инвалид в скором времени должен получить полное равенство со здоровыми людьми. Т.е. ходить, видеть, слышать, как обычный человек. А значит не нуждаться в специальной перестройке всех препятствий, не являющихся таковыми для обычных людей. И если бы средства, растрачиваемые на доступность среды были направлены на технологии, то неходячие инвалиды уже давно бы щеголяли в стильных экзокостюмах. Ещё же не поздно сосредоточиться.
Ой, а как же дорогущие лекарства? Да так же, как и с доступной средой. Ничто уже не препятствует их разработке, сертификации и производству методами open design. Так же как и развитию дистантной медицины. Плюс благотворительность, демонстрирующая растущую эффективность. Ведь люди по своей природе добры и сострадательны, и если не нуждаются остро, то помогать рады. Просто думать о людях надо хорошо чаще.
ББД конечно не панацея от всего, и социальных претензий к государствам и городам всегда будет много, и ради признания и терпения граждан, власть часть из них будет желать удовлетворять. Но совсем не обязательно для этого содержать за счёт налогоплательщиков целые службы и здания. Например, пенсионных фондов.
Ну и пора уж, наконец, ликвидировать «прописку», приписку и регистрацию «по месту жительства» ради этого самого «социального призрения».
Мы рабы – или право имеем?
От представительской к ответственной демократии
Что только не приписывают демократии, поэтом употребляю это понятие специально в суе, что бы читатель понял примерно о чём, а дальше умолчу, и потом, надеюсь, найдётся иное определение надвигающемуся феномену.
Выборность всё ещё считается единственно верным решением для управления городами. Что явно противоречит взглядам из будущего. В то время как на выборы ходит всё меньше избирателей, непосредственная созидательная активность горожан растёт, причём и как правило, вопреки усилиям мэрий по её сдерживанию. Горожане сами берутся за улучшения в своих дворах, районах, городах. Не ждут, когда муниципальные службы залатают асфальт или отремонтируют мостик. Им претит уже ходить в мэрии за разрешениями и согласованиями, напоминанием об ответственности и выбиванием денег. Они просто берутся и делают, на практике реализуя своё Право на Город по Лефевру. Граждане захватывают пустыри и пустоты городского управления, забирают неухоженное и обустраивают сами, превращают скучные пространства в нескучные сады. Это явление уже невозможно игнорировать, но власти не знают, что с ним делать, как себя вести.
Город – это сообщество, как констатировал первый русский урбанист Вячеслав Глазычев, и это сообщество с мощнейшим созидательным потенциалом, а представительское делегирование ответственности за городское развитие муниципалитету только мешает созидательной активности горожан.
Сообщество зависит от масштаба города, и чаще всего и, в свою очередь, состоит из множества сообществ, часть которых протестная и тратит энергию только на распри, а вот другая – созидательная, т.е. думает о городских улучшениях и обладает некоей способностью к действиям. Эти созидательные сообщества почти всегда неформальны и их начальная энергия порыва достаточно велика. Но спустя короткое время интересы распыляются и сообщество деградирует. И это нормально, ибо соблазнов много, и долго сосредотачиваться на одном предмете в современном мире коллегиально невозможно. Поэтому важно, чтобы начальные созидательные импульсы находили выход «на волю». Поэтому старорежимные администрации в условиях жесточайшего дефицита средств развития не могут игнорировать такие созидательные потенциалы и свободные радикалы, если, конечно, пекутся о городе и жителях. И неизбежно стороны представительного формализма и созидательной фронды будут выстраивать некие протоколы взаимодействия, ставящие во главу угла городские изменения. При этом формальная администрация будет оттесняться в управление городским хозяйством, в жизнеобеспечение города. А созидательные активисты получат право влиять на городское развитие, взваливая на себя ответственность по призванию, по позыву. Городское развитие становится сложным диалогом порядка и порывов, тем самым воплощением Агоры, рудимента классического полиса, в который регрессируют города. Личная ответственность становится важнее делегированных полномочий.
Вы всё ещё подумываете избираться в мэры?
А что делать планировщикам?
Плыть по течению времени, учиться слышать и чувствовать чаяния неравнодушных горожан, вовлекать их в проектирование, не бояться их экспериментов и инициатив. Чувствительность, эмпатия, соучастность, превентивность – вот смыслы вашей деятельности, возвышающиеся над вашими компетенциями.
Не красота, а эргономика, не форма, а трансформируемость, должны определять адаптивность зданий к изменениям спроса.
Способность города к противостоянию стихиям (резилентность) необходимо приоритизировать.
Мобильность жилья и людей придётся предполагать и располагать на городской ткани.
Впрочем, планировщик вправе ничего в себе не менять. Будущее само его поправит. Ибо оно приходит внезапно и бьёт наверняка. И нам не дано знать, откуда и когда ждать чёрных лебедей.
Консерваторов наверняка утешит то, что в городах почти всё и ещё очень и очень долго останется как прежде. И лишь некоторые, руководствуясь подобными моей утопиями, будут искать решения. И найдут.
***
Ах да, чуть было не забыл. У городов больше нет границ. Где бы Вы не оказались завтра – везде город. Ваш или не Ваш, Вам, и только Вам решать.
______
Наш проект осуществляется на общественных началах и нуждается в помощи наших читателей. Будем благодарны за помощь проекту:
Номер банковской карты – 4817760155791159 (Сбербанк)
Реквизиты банковской карты:
— счет 40817810540012455516
— БИК 044525225
Счет для перевода по системе Paypal — russkayaidea@gmail.com
Яндекс-кошелек — 410015350990956
