17 марта исполняется год, как ушел в миры иные Эдуард Лимонов. Он прожил яркую, насыщенную событиями жизнь, лет его было 78, когда время его кончилось.
Голос Лимонова в переломный год 2020 зазвучал с новой силой, смерть его многих подтолкнула к изучению его наследия.
Кто он, Эдуард Лимонов, почему не вписывается ни в какие схемы и течения – политические и литературные? Его самодовлеющее «я», ироничное, правдивое поражает. Удивляет несбыточность того, что он предлагали России и, одновременно, абсолютной необходимостью выполнить предложенную им программу – еще вчера, еще десять-пятнадцать лет назад…
В чем загадка этой самодовлеющей, само-стоящей личности? Это загадка пророка, который мог видеть на десятилетия вперед, и, одновременно, мог не видеть дальше своего носа, того, что тут, прямо перед тобой в полный рост. Лимонов стал известен и даже знаменит – не только в узких кругах, после событий на Украине 2014 г.
Многие припомнили тогда его выступление на Красной площади в 1992 г., которое довольно случайно сохранилось в видеоархиве. Тогда Лимонов говорил: «Первая забота – это не построение рынка, а первая забота президента и правительства – это благосостояние народа, немедленно. Кровь уже есть. Вы задумались над тем, что уже погибло людей во время Перестройки во всех общих суммах куда больше, чем во время Афганской войны. Десятки тысяч людей погибли. Перестройка – преступление. И какое преступление! Вы отдаете себе отчет в том, что будет завтра на Украине, например? Это сейчас можно сказать, что отношения между украинцами и русскими более-менее дружественные, но все изменяется ежедневно. Вот, сейчас была история с Черноморским флотом. Завтра будет из-за Крыма. Национализм – это эмоции, непрерывная эскалация эмоций. Одна сторона начинает, другая ей отвечает. Потом никто не помнит, кто начал. В декабре прошлого года я был в Югославии. Там это началось точно так же. Я был там в 1989 году, там было абсолютно тихо. Ходили приличные, нормальные люди. А сейчас я посетил там центр опознания трупов – там дети с перерезанными горлами, с выколотыми глазами. Вот то же самое будет и на Украине. Будет, я вам говорю! Кто хочет этого? Никто не хочет! Надо было защитить сразу же права 12 миллионов русских на Украине, оговорить их права, по какому мать-перемать праву им должен принадлежать Крым? Почему им должна принадлежать Харьковская область? Почему им должен принадлежать Донбасс?»
Эти слова в начале 1990-х воспринимались как чудачества, любопытные речи русского эмигранта, прямиком из Парижа, проездом бывшего в Югославии (мало кто хотел тогда думать, что он там делал, в Югославии). И только на Украине к словам Лимонова отнеслись с полной серьезностью, тем более что слова он подкрепил делами. В августе 1999 г. нацболы захватили севастопольскую Башню моряков, повесив на ней баннер: «Севастополь – русский город». Въезд на территорию Украины Лимонову был запрещен.
А в 2014 г. давнее интервью Лимонова сделало его знаменитым. Звезда Лимонова взошла – но, кажется, поздно. Сам Лимонов говорил, что политическая партия «живет» не более 7 лет, дальше начинается агония, которую можно остановить только напитав партию действием – политическим или революционным. Партии Лимонова не дали возможности действовать: основанная в 1993 г., она была запрещена в 2007 г. Через партию прошли очень многие, даже очень многие из тех, кто сейчас блистает на политическом Олимпе в России и заседает в высоких кабинетах (тщательно скрывая свое прежнее участие в этой организации).
Как известно, партия нацболов отвергала «античеловеческую троицу» – либерализм, демократию, капитализм, выступая за национализм, справедливость, традиционализм, иерархию. В России, которая последние два десятилетия строила общественно-политическую жизнь именно вокруг «античеловеческой троицы», члены такой партия не имели ни малейших шансов сделать политическую карьеру. И только 2020 г. вдруг обнажили «ужасную» правду: эра «античеловеческой троицы» кончилась. Теперь восстали новые адепты новой гиперантичеловеческой системы, для которых человек вообще не нужен, он аннулируется как личность, развоплощается от всех существенных признаков – национальность, возраст, гендер, пол…
В 2020 г. Лимонов умер, а мир все-таки услышал его пророчество о конце эры «античеловеческой троицы», как раньше Россия, внезапно очнувшись от глубочайшего обморока или гипноза мнимого благополучия, вдруг открыла для себя кипящую страстями, переживающую мощнейший пассионарный подъем Украину, в которой рождалась новая национальная идентичность – путем аннигиляции старой, сначала советской, потом русской….
Чтобы говорить как Лимонов, пророчествовать об очевидном – для тех, у кого есть уши слышать, нужно обладать некими особенными, исключительными качествами. Нужно абсолютно уникальное сочетание биографических фактов.
Что именно мы знаем о Лимонове?
Эдуард Вениаминович Савенко (литературный псевдоним Лимонов) родился в городе Дзержинске Нижегородской области в семье офицера, который по распределению оказался, в конце концов, в Харькове. Там он закончил в 1960 г. школу № 8. Примечательно, что школой и ограничивается все образование Лимонова. И это – не случайный факт. Умнейший человек своего времени, свободно владевший французским и английским языками, писатель и поэт, политик, мыслитель, обладавший невероятной проницательностью, он не учился в университете, но черпал знания непосредственно от жизни, от людей. Читал невероятное количество самой разнообразной литературы. Изучал те эпохи и биографии исторических личностей, какие интересовали его самого – восстание Степана Разина, эпоха Екатерины II и Павла I, войны XIX в. с Турцией… Иногда чтение было бессистемным, но никогда – пустым. Были ли другие особенности, которые могли бы объяснить уникальность Лимонова? Говорить об этом сложно, Лимонов многогранен, непредсказуем, всегда ярок, всегда – до старости, юн. Написав около 100 книг и бесчисленное количество статей на русском, английском и французском языках, Лимонов также был тонким и лиричным поэтом. Книги Лимонова проникнуты юмором, точными наблюдениями, в них обильно представлена эротика, даже там, где ее ожидать не приходится.
О литературной деятельности Лимонова должна быть написана отдельная работа. Всем книгам Лимонова обще то, что практически все они – личное высказывание, бесконечная автобиография. Я попробую выделить те черты его личности, особенности его судьбы, которые мне представляются наиболее релевантными для понимания его творческого дара. При этом необходимо пояснить, что Лимонов уникален не только для XX и XXI веков, он уникален для русской культуры вообще.
Как уже было упомянуто, Лимонов не получил высшего образования. Университетское образование включает обучающегося в традицию, особым образом оформляя, шлифуя его ум, встраивает его в систему. Лимонов, не прошедший университетской школы, сохранил непосредственность неотшлифованного университетской методологией обучения ума, не знал переживаний зачетов и экзаменов, не приобщился к восхищению перед профессионалами и профессорами. Отсюда поразительное у него сочетание проницательности, интуиции, берущей истоки из народной, даже уличной культуры, и, одновременно, широкий кругозор, глубокие знания в разнообразных областях жизни, искусства, истории, политики. В этой особенности – ключ к его языку, который сочетает простоту народной речи и причудливость, даже филигранность, вычурность образов. В русской литературе XX в. мы знаем только Шолохова, не получившего университетского или институтского образования, но он жил в другую эпоху, его юность пришлась на Гражданскую войну, но даже Шолохов успел отучиться в еще царских по составу преподавателей гимназиях – 8-ой мужской, Воронежской и Вёшенской. Царские гимназии могли соперничать с советскими университетами 1960-х годов, куда Лимонов никогда и не думал поступать. Вместо этого он еще подростком сбегает на Кавказ, попадает там в рудовое рабство, потом выбирается домой, скрываясь в глухих горних местах. При Путине эти места станут большой стройкой, знаменитой Красной поляной, трансформированной для нужд сочинской Олимпиады. Лимонов с огромным сожалением отмечал, что уникальную природу Красной поляны разрушили ради проведения Олимпиады.
Как мне представляется, второй ключ к загадке личности Лимонова – его вынужденная эмиграция, которая дала ему невероятно много, сделала его опыт интересным и значимым для советского человека, в момент, когда он вернулся в СССР. Один из немногих русских эмигрантов, он состоялся в Европе и США как писатель. Западный мир вообще редко терпит конкуренцию и неохотно пускает на свой литературный Олимп пришельцев. Тем не менее, Лимонову это удалось. Он познакомился со многими ведущими политиками, общественными и культурными деятелями Запада, что невероятно обогатило его, расширив горизонты понимания.
Но на Западе произошло и нечто более важное – он понял западную культуру и общественную жизнь, психологию, геополитические амбиции, скрытые страхи и скрытую ненависть, и уже не имел к нему восхищенного и почтительного отношения, свойственного восторженному homo soveticus эпохи Горбачева и Ельцина. Лимонов был едва ли не единственный представитель литературной и общественной элиты позднего, уже терпящего крушения СССР, который выступал против Запада и за сильную Россию, призывал не сдавать позиции, не распускать Восточный блок, не разочаровываться в прошлом. Тогда, в начале 1990-х годов, на него смотрели с сожалением и свысока. Сейчас его интуиция относительно будущего в то время, по меньшей мере, вызывает почтительное восхищение.
Третьим ключом к личности Лимонова является, на мой взгляд, тюрьма, которая произвела на него глубочайшее впечатление. В 2001 г. он был арестован в Алтайском крае по подозрению в подготовке к вооруженному перевороту. Провел в местах лишения свободы более трех лет, написал за это время 8 книг. В тюрьме его прозвали «Энерджайзер» за постоянную активность, бодрость, работу над рукописями. В тюрьме он наблюдал жизнь с изнаночной стороны, был свидетелем жестокости и безобразий. Тем не менее, он считал, что в тюрьмах сидят лучшие люди России (не в морально-нравственном отношении), лучшие в том смысле, что пассионарные, способные на поступок. Этот мир покорил Лимонова, дал ему обильную пищу для размышлений, изменил вектор его литературного творчества. Лимонов стал суше, жестче, его слово стало более хлестким, более собранным.
Лимонов до и после тюрьмы – очень разный.
Лимонов был верующим человеком, что для некоторых было не очевидно. Веруя в Бога, человек ограничивает себя в чем-то, во всяком случае, признает существование Того, Кто бесконечно выше, бесконечно более Сущий, чем он сам. Лимонов казался свободным от любых ограничений метафизического порядка. Его книга «Это я – Эдичка» стала самой известной в пост-СССР именно за то, что он совершенно свободно – такой свободе позавидовал бы Владимир Набоков – говорил о вещах, о которых не принято рассуждать в приличном обществе. Он был настолько свободен, что мог заставить свободу служить себе, а не наоборот. Как умнейший человек своего времени, он не мог остановить мысль на плоском атеизме. Но ему иногда задавали вопросы: «скажите, вот вы, как атеист…». «Я? Атеист?» – удивлялся, а потом смеялся Лимонов.
Его отношения с Богом были отнюдь не простыми, он не принимал церковь, которая, как сам он говорил, привычно прижимается к сапогу элиты. Он хотел, чтобы церковь была бедной, а, значит, свободной. Он считал, что церковь не смеет вставать между ним и Богом, загораживая собою Бога. Своих детей Лимонов сам крестил, вполне сознательно, и даже гордился этим. Но вписаться в церковно-структурные отношения не спешил. Живопись католическая была ему ближе, чем православная икона, даже у тончайшего и мистического Андрея Рублева он видел скорее «мазню»: «У Рублева хорошие мистические выбросы лавы, все эти редкие голубые рубахи и красные небеса и запавшие глаза святых, но вообще-то он грубоват, его иконы – такие средневековые плакаты, как и большинство икон. “Мазня” – применимо и к его гениальным иконам. Гениальное не исключает мазни»[1].
Но дух глубинного внутреннего покаяния посещал даже его мятежную душу: «После смерти мы, “бедные души”, вероятнее всего попадем кто в Чистилище, где содержатся те, кто виновен в простительных грехах. Там среди них ходит и Девственница Мария, Mater Dei. И ободряет их. А кто-то попадет в Ад. Но Мадонна спасает даже виновных в смертных грехах – тех, кто пылает в Аду. Она ходит там меж сковород и пылающей смолы и прикасается к грешникам холодными пальчиками девочки-подростка. И боль исчезает … Надеюсь, она коснется холодными пальчиками и меня, грешного. Там, в раскаленных ущельях Ада»[2].
Тем не менее, идеалом для Лимонова была свобода, а не святость. И в этом смысле мировоззрение Лимонова есть некий странный вариант русского ницшеанства, как если бы Ницше был не немецким профессором, а русским анархистом. И в этом предпочтении свободы была своего рода ограниченность внутреннего опыта Лимонова, поскольку свобода как абсолютная ценность не может ставить сама себе преград и ограничений – ни нравственных, ни общественно-политических. А это не всегда приводит к добру. Только выдающийся природный ум, свободный от диктата рациональных схем, спасал Лимонова от глубинного анархизма, подтачивающего сами корни личности. Он очень любил Россию и русский народ, и это уравновешивало в нем поклонение свободе как высшей ценности. О русском народе он не раз писал и говорил, как о северном, мрачном, хладнокровном, которому нужны иногда цыгане, медведи, безумства и подвиги, чтобы «разогреть кровь». Но он принимал русский народ именно таким, каким он его видел, восхищался его мужеством, упорством, умением побеждать в войнах. Считал, что на Западе русских все-таки не до конца верно изображают нацией грубиянов и варваров – мы гораздо хуже, – и этим Лимонов искренне восхищался.
Одновременно, не был узким националистом, оговаривая, что первичен – язык, а не национальность. Русский язык – основа самоидентификации русских как русскоговорящих, независимо от того, к какой расе принадлежит человек.
Он считал, что России нужен сильный, национально мыслящий лидер, который перестанет заигрывать с Западом, Китаем и Турцией, утвердит политику здорового изоляционизма и самодостаточности. Он предлагал перенести столицу за Урал, указывая на то, что после потери Украины Москва стала слишком близкой к Европе, слишком уязвимой от любого недружественного шага со стороны Европы. Дальний Восток, согласно Лимонову, нужно населить так же, как в свое время была населена Австралия, то есть заключенными, которые сейчас даром едят государственный хлеб и обучаются в тюрьмах искусству быть профессиональными преступниками. Сейчас Россия – страна сонная и вялая, о чем Лимонов постоянно сокрушался и досадовал, считая, что страну нужно «встряхнуть» подлинно национальным действом, дать возможность творческого развития, удовлетворить чаяние народа, который хочет видеть себя если не великим, то достойным деятелем, влиять на судьбы мира.
Вялая, нерешительная, заигрывающая с нашими исконными геополитическими врагами Россия – вводит народ в уныние, постепенно растет усталость и озлобление. Поэтому он не исключал возможность революционного сценария для России, но и не боялся его, поскольку считал, что Россия вообще развивается скачками, через потрясения, революции и войны
Каким Лимонов видел будущее?
Последние годы он много говорил об экологическом кризисе. В книге «Лекции о будущем», написанной за год до смерти, Лимонов размышляет на тему перенаселенности планеты. После Крестовых походов и Великих географических открытий заселены все пригодные для жизни земли, люди оказались заперты в пределах Земли. Энергию перегрева больше выплеснуть некуда, и она будет выплескиваться в конфликтах и войнах – за чистую воду, воздух, пространство. Поэтому Россию, обладающую большими запасами питьевой воды, ждут тяжелые времена. Предстоит битва за Байкал, неизбежен конфликт с Китаем, главной темой которого будет обладание жизненно важными ресурсами.
России предстоят «правозащитные войны» с Западом, технология которых успешно апробируется ныне на Ближнем Востоке. «Правозащитная война» – это ситуация, при которой государства-члены НАТО вторгаются на какую-либо территорию под предлогом несоблюдения там прав человека. Эта война ведется в несколько этапов, начинаясь всегда в пространстве СМИ, заканчивается дымящимися руинами городов, уничтоженными новейшим оружием, гораздо более эффективным, чем во времена Второй мировой войны. Как известно, во время правозащитных воин защищают права, а не жертвы, а правила («права») пишет нападающий, а не обвиняемый. В этом смысле современный мир предельно циничен и лжив.
Основой мировоззрения, неким тайным внутренним нервом мироощущения Лимонова было всепоглощающее погружение в понимание того, что все непрерывно меняется, ничто не стоит на месте. Все старое, что было прежде, в эпоху, когда «угождали женщинам, детям и инвалидам», закончилось. История, которая вскоре начнется, за очередным поворотом судьбы человечества, будет жестокой, бескомпромиссной. Разговоры о правах меньшинств вскоре сойдут на нет, потому что мир – в кризисе, и уже нет ресурсов делиться со всеми.
Выживут сильнейшие.
Лимонов почувствовал конец эпохи «угождения меньшинству и слабым» еще в конце 1970-х, когда для других это казалось расцветом и торжеством утвердившихся в мире послевоенных порядков. Началась новая политическая эпоха, поэтому все прежние термины – расизм, плюрализм, демократия и т.д., бесконечно устарели. Лимонов говорил о необходимости создания нового политического языка, который бы корректно описывал новые, небывалые процессы, которые вскоре будут запущены. Ситуация меняется очень быстро – буквально каждый день, поэтому произнесенное сегодня может уже устареть завтра.
Необходимо быть открытым новому суждению. Не в этом ли секрет вечной «юности» Лимонова, его поразительного (учитывая, сколько раз он подвергал свою жизнь опасности) долголетия? Не в этом ли секрет его непреходящей актуальности? С ощущением непостоянства и изменчивости мира, его пластичности, текучести, переменчивости, Лимонов всегда был в самом эпицентре событий, совпадал с актуальным, с главным. И более того – он еще и забегал вперед, примерно на четверть столетия, нетерпеливо вглядываясь в горизонты будущего, он уже жил им, как бы в реверсном, обратном порядке от будущего к настоящему.
Поэтому Лимонов навсегда останется уникальным и современным. История вынесет справедливый суд его литературным работам, мы не знаем, будут ли их читать в следующем веке. Возможно, забудется и его политическая деятельность. Но Лимонов как личность, как уникальный деятель нашего времени уже вошел в историю. И занял в ней свое место, свою нишу, какую еще никто не занимал до него.
И не займет. Потому что личности не повторяются.
[1] Лимонов Э. Мои живописцы. СПб., 2018. С. 18.
[2] Там же. С. 34-36.
_______________________
Наш проект можно поддержать.
