РI, поднимая в прошлом году тему “консервативной демократии”, отдавала себе отчет в том, что сюжет “регионального политического пробуждения” в России, скорее всего, будет использован не столько активистами Русской весны (как это имеет место в Севастополе), сколько теми или иными либеральными политиками. Однако партия “Яблоко”, которая теоретически могла бы возглавить антибюрократическое движение в регионах, слабела на глазах, а господа Навальный и Собчак все-таки воспринимались жителями провинции слишком «москвичами», или в лучшем случае – слишком «петербуржцами», чтобы претендовать на лидерство. Может ли потенциальным вождем грядущего «регионального пробуждения» стать «народный мэр» Екатеринбурга Евгений Ройзман и примет ли его в качестве лидера консервативная общественность? Об этом в своей статье рассуждает наш постоянный автор, ростовский философ и публицист Станислав Смагин.
***
Во вторник, 3 апреля, Законодательным собранием Свердловской области был принят в третьем окончательном чтении законопроект губернатора Евгения Куйвашева об отмене прямых выборов мэра Екатеринбурга. Согласно поддержанным депутатами поправкам, должности главы Екатеринбурга и руководителя городской администрации (сити-менеджера) будут объединены. Городской глава станет избираться не екатеринбуржцами, а гордумой из числа представленных конкурсной комиссией кандидатов и получит весь набор хозяйственных полномочий.
Действующий глава города-председатель городской Думы Евгений Ройзман крайне резко оценил произошедшее: «Принятие этого закона – это оскорбление жителей Екатеринбурга. Отказались признать за жителями Екатеринбурга какую-то самостоятельность, интеллект… Я переживаю не из-за своего нахождения в должности, потому что для меня эта должность достаточно обременительная. Я за свою должность не рублюсь, не держусь. Я переживаю просто за статус Екатеринбурга, за возможность наших детей выбирать себе мэра. Все основные прорывы Екатеринбург сделал именно при избранном, а не при назначенном [городском главе]… Я, конечно, ни в каких конкурсах участвовать не буду, потому что это не избрание, это назначение. Я могу признавать над собой власть своих избирателей. Но чью-то власть над собой признавать я просто не хочу».
Признаться, отношение автора этих строк к происходящему в Екатеринбурге двойственное и противоречивое. С одной стороны, решение об изменении формата как избрания мэра города, так и самой данной должности имеет несомненную политическую подоплеку, направлено против конкретного оппозиционного политика и лишний раз демонстрирует всю уродливость нынешней отечественной системы власти.
С другой – сам Ройзман за последние годы совершил столько спорных деяний, что сочувствовать лично ему довольно сложно.
А ведь когда-то Евгений Вадимович казался отличным примером совмещения либеральных взглядов и национального мышления. Вообще возможность такого симбиоза в российских реалиях обсуждается уже не первый год и не первое десятилетие, причем порой дело доходило до практического воплощения, и не самого плохого. Мы помним, что СПС в 1999 году прошел в Государственную Думу, неся на знаменах лозунги либерал-государственничества. Если пытаться применить в России сложноприменимую вне родных стен американскую политическую терминологию, то единственный настоящий претендент на звание российских неоконов это как раз «Союз правых сил» образца начала нулевых: апология крепкого зубастого государства плюс либеральные ценности.
Вершиной восхождения по тропе либерал-государственничества стал проект «Либеральной империи» от Анатолия Чубайса, уже совсем по-американски неоконсервативный. Он предусматривал внешнюю экспансию и закрепление за РФ сфер влияния на постсоветском пространстве (правда, делать все перечисленное предлагалось в сотрудничестве, а если называть вещи своими именами, то под эгидой главной либеральной империи, сиречь США, и это заметно снижало пафос проекта).
После угасания СПС на сцену вышел уже национал-либерализм в полном смысле слова, отличающийся от либерального этатизма предыдущей версии «правых» акцентом не на сильном государстве, а на правах русского народа. Речь в первую очередь, конечно, об Алексее Навальном, чья личная узнаваемость и популярность в пиковые моменты даже превышала партийный рейтинг СПС времен его пребывания в парламенте. Но и его звездный час оказался именно что часом – может и хотел бы Алексей Анатольевич утвердительно ответить на вопрос из политического Прекрасного Далека «продлевать будете?», но то ли его не спросили, то ли заявка на продление не была убедительной.
Евгений Ройзман, получивший общероссийскую известность примерно в одно время с Навальным, по взглядам находился где-то между либерал-этатистами и национал-либералами. Более того, как верно подметил политолог Виталий Иванов, либеральная составляющая ройзмановской идейной платформы вообще сомнительна: «Политически он совершенно не либерал. Восхищающаяся его победой либеральная публика должна понимать, что он с ними совершенно разной крови. Может он с ними где-то и милуется ради рекламы, но внутренне он совершенно не либерал. Он такой государственник в патриотическом смысле».
Первой партией, к которой примкнул уральский деятель, была левоцентристская «Российская Партия Жизни», ставшая затем базисом левоцентристской же «Справедливой России». Борясь против наркотиков и наркоторговли, он выступал за введение визового режима с наркопроизводящими странами, а также позволял себе нетолерантные высказывания в адрес цыган, таджиков и кавказцев, приводя в ужас правозащитников из пресловутого центра «Сова».
В то же время из тактических соображений он частичную либеральную самоидентификацию не отметал, поэтому выглядел еще лучшим кандидатом на звание адекватного либерала, чем Навальный. Собственно, либеральный лагерь он устраивал, потому что с ним заигрывал, патриотов и националистов – потому что не заигрывал с толерантностью и понимал значимость национально-государственных интересов, центристов – тем, что занимался реально важным и значимым общественным делом, вне зависимости от политических нюансов.
Однако возвращение Крыма в родную русскую гавань, случившееся через полгода после избрания Ройзмана екатеринбургским мэром, консенсус многих политических сил по поводу его кандидатуры изрядно пошатнуло. По «крымскому вопросу» Евгений Вадимович занял примерно ту же позицию, что и Навальный, почти открыто не одобряя действия Кремля. 15 марта 2014 года он присутствовал на митинге против «аннексии Крыма и антиукраинской агрессии России», правда, воздержавшись от выступлений. В том же месяце он подписал письмо в защиту Андрея Макаревича, вошедшего тогда в русофобский раж и подвергнутого справедливой критике «крымнашистской» общественностью.
А через год, в мае 2015 года, отчитываясь перед городской думой о своей мэрской деятельности, Ройзман вновь поделился мнением о присоединении полуострова: «У меня есть своя позиция. Есть вещи, которые считаю ошибкам. Время рассудит. Помните опыт СССР – в частности вторжение в Чехословакию и Афганистан? Не будем торопиться, все увидим». Это мнение более умеренное, чем у Касьянова, Собчак или Явлинского, не говоря уже о Шендеровиче или совсем клинических случаях вроде Бабченко и Муждабаева. Но для заметного российского политика, ранее зарекомендовавшего себя адекватным и здравомыслящим, все равно это звучало чуть странно.
Поэтому чересчур печалиться лично о Евгении Вадимовиче, а не о попираемых в его лице жалких остатках российской демократии как-то не хочется. Если чего и хочется, так это отметить важную деталь. Российская власть считает нужным не дать Ройзману остаться у руля Екатеринбурга. Но при этом она не считает нужным устранить из Екатеринбурга куда более вредное для города и всей России либеральное явление – «Ельцин-центр», от которого не в восторге даже иные либералы вроде Антона Красовского. Более того, сей зиккурат многомиллиардной стоимости самой властью и воздвигнут, и первые лица государства возлагают здесь цветы к стоящему у входа памятнику первому российскому президенту.
Екатеринбург стал местом непрерывной активности открытых иностранных агентов и русофобов – власть это явление, кажется, не особо смущает. В августе 2016 года замдиректора «Ельцин-центра» Никита Соколов предложил с пониманием отнестись к трагедии РОА генерала Власова и подумать, как увековечить память иных ее бойцов. Скандал вышел шумным, но прокомментировал ли его кремлевский пресс-секретарь Дмитрий Песков, дающий оценку событиям вроде пьянок футболистов сборной, но насчет чего-то более серьезного обычно «не имеющий достаточной информации»?
Кстати, в свете предложения Соколова фраза Ройзмана «бывают случаи, когда могут общаться с убийцами, могут общаться с предателями, но ни один нормальный человек никогда не станет общаться с педофилами, наркоторговцами и людоедами. Для меня Сталин — это классический людоед, причём людоед, который жрал своих детей» выглядит уже не личной оценкой неоднозначной исторической фигуры, а частью общего вклада екатеринбургского либертариума в приравнивании СССР к побежденному им III Рейху.
Как не вспомнить и январский случай, когда преподаватель Института Высшей школы экономики и менеджмента Уральского федерального университета имени Б. Н. Ельцина (опять эта зловещая фигура) Константин Юрченко в своей лекции обрушился на поколение тех, кому сейчас 40-50, назвав этих людей тормозом и обузой социально-экономического развития России. На учебном экране для полной ясности даже были выведены основные тезисы: «1. Люди 1965-1975 годов рождения — одно из самых больших зол. 2. Они хорошо умеют врать, приписывать себе чужие заслуги и подставлять. 3. Сегодня именно они составляют основу управленческого корпуса. 4. Они основа коррупции. И они не изжили из себя “совок”». Понятно, что «reductio ad Hitlerum» это очень легкий и почти неприличный риторический прием, но подобные речи сильно смахивают на прямое цитирование трудов Альфреда Розенберга и знаменитой брошюры «Der Untermensch», для приличия облаченное в форму расправившего плечи атланта от Айн Рэнд.
Молодая исполнительница Екатерина Гырдымова (творческий псевдоним – Монеточка), живущая во все том же Екатеринбурге и принадлежащая к самому, по мнению Юрченко, золотому и спасительному для России поколению (ей без полугода двадцать), на заре своей набирающей высоту карьеры порадовала взыскательную публику песней «Мама, я не зигую». Этот перепев еще более бессмертного хита Стаса Костюшкина «Женщина, я не танцую» повествует о нелегкой судьбе школьников, любящих «по приколу» одеваться в нацистскую форму и зиговать, но при этом находящихся под суровым неусыпным контролем чекистов и СМЕРШ, читай родителей и учителей. Финал песни рисует не самую завидную судьбу любителей хорошего перформанса:
Передастся сплетня быстро
На родительском собрании,
Скоро будет для фашиста
В стиле рейха наказание…
Константин Юрченко неожиданно сам для себя зиганул на всю страну, приговорив миллионы людей, причем не чужеземцев, как это делали нацисты, а своих соотечественников, к социальному концлагерю с незримыми, но крепкими стенами и вывеской «Осторожно, одно из самых больших зол!». И что прикажете с ним делать? Особенно с учетом того, что он, как, впрочем, и Ройзман, лишь мелкий деталь особенно заметной в Екатеринбурге, но в целом нависшей над всей страной тени обнявшихся Бандеры, Власова и Айн Рэнд?
События в Крыму, Донбассе и на Украине не только подтвердили реноме многих либерал-нигилистов и заставили разочароваться в иных представителях либерального лагеря, ранее считавшихся адекватными. Некоторые представители этого лагеря доказали, что и при не самых популярных и свойственных России взглядах они готовы сделать в нужной ситуации самый главный морально-нравственный выбор. Отблески пожарища одесского Дома Профсоюзов заставили прозреть и ужаснуться прекраснодушного Евгения Гришковца. Андрей Кончаловский стал «ватником» почище своего младшего брата.
В последнее время на телевизионных политических ток-шоу одной из главных звезд является сопредседатель партии «Демократический выбор» Сергей Григоров, либерал и оппозиционер, но при этом патриот и сторонник русской ирреденты.
Достойный кадровый материал для постройки новой, национально-ориентированной версии русского либерализма наличествует. А о необходимости такой постройки на базе предыдущих редких удач и гораздо более многочисленных и системных провалов недавно, спустя пятнадцать лет после своей «либеральной империи» сказал Чубайс: «Культуру вообще, а российскую в особенности, надо не преодолевать, а на нее опираться. К большому сожалению, в значительной части наших собственных ходов мы ее преодолевали, так сложилась история. И мы, в общем, за эти ошибки отвечаем». Анатолий Борисович признал: «Мы – я лично, мои единомышленники – в значительной степени в своих ошибках недоучитывали особенности российской культуры. Недоучитывали фактор того, что русский народ — это не то же самое, что украинский народ. Недоучитывали фактор того, что православие – это серьезный фундаментальный институт, который надо понимать, а не игнорировать. Недоучитывали собственно то, что является современным культурным институционализмом. Это наш просчет, это наш изъян. И, приняв его, нужно, базируясь на этом, вырабатывать новую стратегию».
Высказал он свое мнение и по поводу национализма: «Национализм 20 лет назад – кстати, и в России, и в мире – воспринимался как что-то совершенно постыдное, просто позорное, омерзительное, фашистское и так далее, и так далее… Вот если вы сейчас зайдете в Лондоне в известный книжный магазин, находящийся рядом с Лондонской школой экономики, то вы неожиданно для себя обнаружите три колоссальных шкафа фундаментальной литературы о национализме. Это явление, начавшееся с абсолютного маргинализма 20 – 25 лет назад, к сегодняшнему дню в Европе не менее 15 стран, в состав правительств которых входят националисты. Начиная от Real Finns [«Истинные финны» или «Настоящие финны] в Финляндии и заканчивая, не будем говорить кем. Национализм прошел колоссальный путь за 20 лет. Не видеть этого может только человек ограниченный, не способный увидеть даже своего носа… И в этом смысле и российский национализм много чего сделал за эти 20 лет. Конечно же, в нем есть омерзительная физиологическая убогая составляющая, которая его тянет на дно. Но он ею не исчерпывается, он гораздо разнообразнее и богаче… И если мы, либералы, собираемся предлагать России какие-то рецепты, то мы не можем того не понимать».
Здоровый, патриотичный, консервативный и национально-ориентированный либерализм в будущем русском гражданском обществе возможен и желателен, в качестве пусть не мажоритария, но вносящего свою лепту в общее дело сегмента. Однако случится это, наверное, уже без Чубайса, Ройзмана, «Ельцин-центра» и вообще текущего положения дел, в рамках которого либералы – главные козлы отпущения и одновременно главные идеологи и творцы развития, точнее, деградации страны.
