Кажется, его любимым периодом был рубеж позапрошлого и прошлого веков. Неудивительно. Бытие ли определяет сознание или сознание быть, но он был истинным интеллигентом и интеллектуалом именно того предреволюционного покроя, со всеми его плюсами и минусами.
Автор: Станислав Смагин
Журналист, публицист, критик, политолог, исследователь российско-германских отношений, главный редактор ИА "Новороссия"
Память о великом диктаторе
Каково отношение к Оливеру Кромвелю в современной Англии? Примерно такое же, как к Дантону во Франции, тоже удостоенному памятника в национальной столице. То есть несколько лучшее, чем отношение французов к другу-антиподу Дантона, Максимилиану Робеспьеру.
Человек с рублем и проповедями
В книге Ходорковского намешаны самые разные идеи: глупые, вредные, неоднозначные, теоретически правильные, правильные, но легковесно обоснованные, те, которые сейчас не кажутся правильными почти никому, а завтра покажутся почти всем, но без какого-либо участия и окормления Михаила Борисовича. Весь этот калейдоскоп обрамлен многозначительными проговорками, дающими понять, каким реальным целям он подчинен.
Либеральным элитам Европы и США больше бы понравилась диктатура с условным Кудриным в роли главного «чикагского мальчика» и каким-нибудь доморощенным Пиночетом в качестве ответственного за силовой контур и заодно носящего звание «отца нации». Диктатуру в России Запад может понять и простить, но сам факт ее провозглашения значительно ухудшает сделочные условия, на которых Запад готов принять российские вольности последних лет.
Я и раньше задумывался о феномене короткометражного кино. После просмотра трех фильмов Веры Водынски я окончательно понял, каким оно должно быть. Оно должно быть таким, чтобы после финального кадра душа кричала «еще!», а разум отвечал «всё», добавляя «больше ничего не скажешь». Вере это удается, и большое ей за это спасибо.
Подпись у Клары украл либерал
Ситуация вокруг выборов в Московскую городскую думу вызывает традиционные для российской политики смешанные чувства. Сложно определиться с объектом симпатии или хотя бы сочувствия. В Севастополе все предельно понятно и однозначно – там омерзительно-монструозная российская система власти в вопиющем стиле оттесняет из бюллетеней реальную (по крайней мере на местном уровне) и симпатичную альтернативу себе, к тому же чуждую антироссийского нигилизма.