Ответ Станиславу Смагину
На сайте «Политконсерватизм» (РI) появился ответ Станислава Смагина на мою статью «Комиссары националистической революции». Он не в первый раз вступает со мной в дискуссию – однажды он уже отозвался на мою рецензию, посвященную его книге о войне в Донбассе. Однако качеством нашей полемики он недоволен и называет ее разговором, ««где одна сторона упорно отказывается слышать другую».
Честно говоря, у меня сложилось такое же ощущение. Что ж, предлагаю попробовать разобраться в сути нашей полемики и в том, что мешает нам понять друг друга.
Объективно спор этот посвящен теме наилучшего государственного устройства для России. Станислав Смагин считает, что Россия должна быть не многонациональным государством, как она сегодня характеризуется в Конституции нашей страны, а государством русского народа или политической русской нации. Иначе говоря, он предлагает воплотить в жизнь лозунг «Россия для русских!», но правда, с определенными оговорками. Все это получило отражение в его книге о войне в Донбассе, на которую я написал отзыв. В этом отзыве я высказал осторожное предположение, что многие представители нерусского населения России, причем, вовсе не этнократы, как он изволил выразиться, а вполне лояльные татары, башкиры, якуты, адыги и другие, будут не очень довольны, если их принудят называть себя «политическими русскими» и членами «политической русской нации», мотивируя это тем, что Россия – государство русских.
Не будет ли это разделением граждан России на граждан первого и второго сорта?
В своем ответе на мою рецензию Смагин довольно вежливо указал мне на то, что он является сторонником не этнического, а гражданского русского национализма и что речь не идет о том, что граждан, имеющих «неправильный» разрез глаз и цвет волос, лишат политических прав, а лишь о том, что все, даже нерусские граждане России, должны стать «политическими русскими», то есть должны быть преданными русскому государству, в смысле же культурном они вполне могут оставаться татарами и якутами, только лишь чтящими русский язык и культуру.
Отвечать на этот упрек я не стал, потому что это бы вылилось в очень долгий теоретический разговор. Хотя у меня уже есть работа, где я попытался сформулировать свою позицию по этому вопросу. Это статья «Империя как альтернатива национализму», опубликованная на «Русской народной линии». Там я доказываю, что разница между этническим и гражданским национализмом сильно преувеличена и что действительной альтернативой и тому, и другому является имперская модель государственности, которая была у нас и до революции, и, с некоторыми отклонениями, – и после революции (модель «семья народов» – «полиэтническая элита»).
Затем сайт «Политконсерватизм» выпустил другую мою статью – «Комиссары националистической революции», посвященную совсем другой теме, а именно обоснованию того, что в основе любой националистической идеологии лежит парадигма философского релятивизма. В этой статье Смагин вообще не упоминался и не было даже слова «этнонационализм» (оно содержалось в редакционном предисловии). Неожиданно Смагин отозвался на нее еще одной статьей, где он формально признает, что моя статья была о другом, но заявляет, что она все же продолжает тему нашей полемики и что я опять проявил непонимание его, Смагина, позиции гражданского национализма (он называет его «цивилизованным», а противоположный ему – «черепномерочным», почему-то игнорируя разницу между этническим национализмом и расизмом).
Более того, тут, к сожалению, Смагин не выдерживает академического тона и переходит на личности. Зная, что я живу в Башкирии, он делает вывод, что я – башкир, а если башкир, то, по его логике, непременно – башкирский националист (позже я объясню, почему он убежден, что каждый приличный башкир обязан быть башкирским националистом, татарин – татарским, а русский – русским).
А поскольку в моих статьях можно найти критику не только русского, но всех других национализмов, Смагин приписывает мне взгляды марксистского интернационализма (несмотря на то, что я интернационалистом тоже себя не называл, также как и, впрочем, националистом[1]).
Теперь, пытаясь понять, с чего это «башкирский националист» пропагандирует интернационализм, он приходит к «гениальному» выводу: из хитрости и коварства, свойственных инородцам-азиатам! Ему сразу же приходит на ум одиозный крымско-татарский националист Айдер Муждабаев, который, живя в России, часто использовал интернационалистскую риторику, чтоб уличить русских националистов в «генетическом империализме» и «фашизме». Смагин, впрочем, заявляет, что он меня «слишком уважает», чтобы сравнивать с Муждабаевым. Но как-то ему с трудом верится, ведь, во-первых, он уже сравнил, а во-вторых, если бы действительно уважал, то, наверное, доверял бы, а не искал подленькой подоплеки в моей позиции.
Не буду доказывать, что я – не верблюд Смагину и тем его единомышленникам, которые в комментариях под его статьей восхищались его мудростью и проницательностью. Надеюсь за меня говорят мои статьи, мои публичные выступления и книги. Уже в течение 20 лет я развиваю и посильно популяризирую идеи левого неоевразийства – разновидности идеологии «великороссийского патриотизма», одинаково далекой как от марксистского интернационализма, так и от буржуазного национализма.
Еще до того, как в центре России получил распространение русский национал-демократизм, и я стал его критиковать ( и вовсе не потому, что я – нерусский по крови!), я критиковал башкирский и татарский национализм и национал-демократизм, а также пантюркизм, пустившие корни на моей малой Родине в 90-е[2]. За эту критику настоящие башкирские и татарские националисты именовали меня не иначе как «ренегатом своего народа», «прихвостнем русских хозяев» (это цитаты из реальных заявлений), а в 1997 году один ныне покойный лидер башкирского нацдвижения, встретив меня в университете, где я работаю, прилюдно орал на меня, что я – «русский империалист» и он отправит меня в тюрьму!
Жаль, что он не дожил до статьи Смагина, его бы изрядно повеселила оценка меня как скрытого башкирского националиста! (учитывая еще и то обстоятельство, что я на ¾ – этнический татарин, при этом русскоязычный и русскокультурный).
На этом, думаю, хватит о моей скромной персоне. В конце концов, дело не в моих личных обидах, а в сути дела. А в нашей полемике со Смагиным мы, действительно, не договорились о терминах, отсюда, возможно, и недопонимание, на которое наложились разного рода этнополитические страсти и обиды.
***
Смагин пишет, что он русский националист и упрекает меня – что я башкирский националист. Я же доказываю ему, что я – не националист, а он не верит.
Почему?
Вероятно, это связано с его пониманием слова «национализм», которое не совпадает с моим (поговорим пока о национализме, оставив в стороне его разновидности – этнический и гражданский, ведь сначала логичнее разобраться с субъектом, а уж потом – с его предикатами).
Когда Смагин стал изобличать меня как сторонника башкирского национализма, он неожиданно проговорился, что же он сам понимает под этим термином. Тут мне, собственно, и стала ясной сущность наших с ним разногласий. Итак, Смагин пишет: «и в случае Рустема, и во многих других случаях интернационализм и антинационализм представляют собой превращенную форму национализма другой нации (у Рустема – башкирской). Собственно, нет ничего плохого в отстаивании интересов своего народа и защите его от чьих-то посягательств. Плохо, когда это делается лукаво и в форме игры с нулевой суммой».
Обратите внимание: «отстаивание интересов своего народа и защита его от чьих-то посягательств» и «национализм» – для Смагина практически одно и то же. Именно поэтому он никак не может поверить в то, что башкир может не являться башкирским националистом, татарин – татарским, и, наконец, русский – русским. Ведь это так естественно и правильно – стремиться помочь своим соплеменникам, тем, кто говорит с тобой на одном языке, тем, кто вырос с тобой на одной культуре, тем, кто причастен к той же национальной истории, что и ты. В этом нет ничего плохого – как бы убеждает сам себя Смагин.
Убеждает сам себя – потому что в этом вопросе у него есть определенные колебания. В своей книге о Донбассе он высказывал мысль, что и в интернационализме тоже нет ничего плохого и что русские по природе своей – интернационалисты, просто сейчас русский народ переживает глубокий кризис, он разделен, лишен сил и поэтому русским нужно немного побыть националистами, подумать о себе, а потом, когда русское государство возродится в прежнем величии, можно снова стать интернационалистами.
Смагин пишет: «русский человек наднационалист/сверхинтернационалист в наступательной фазе, когда реально готов дать миру новый Проект, и просто националист — в стадии обороны, строительства эшелонов». Отсюда, кстати, видно, что и интернационализм Смагин воспринимает весьма оригинально, не так, как современная политологическая наука, видящая в нем идеологию с определёнными взглядами на судьбы наций и человечества. По сути, национализм для Смагина – это национальный эгоизм, а интернационализм – национальный альтруизм и не более того.
Что же касается меня, то я вкладываю в эти термины совсем другой смысл, как мне представляется, гораздо более соответствующий академической традиции и гораздо дальше отстоящий от обывательского их употребления. На мой взгляд национализм – это не стремление помочь своим, не любовь к своему народу и вообще – не психологический феномен (хотя элемент национального эгоизма в нем действительно есть), а именно политическая идеология, то есть сумма рациональных, продуманных взглядов, феномен, имеющий отношение к уровню разума, а не только к уровню чувств. Идеология эта провозглашает, что любой народ, вышедший из состояния «детства» и достигший культурной и политической зрелости должен в обязательном порядке создать свое национальное государство. Причем, государство это мыслится на манер западных буржуазно-демократических республик – с капитализмом, партиями, парламентом, политическими свободами, выборами и т.д., и т.п., то есть без всякой связи с исторической самобытной культурой этого народа.
Народ, не сумевший создать свое государство, расценивается националистами либо как еще не доросший до политического совершеннолетия, либо как ущербный, достойный того, чтобы вечно находиться внутри государства другого народа на правах нацменьшинства (Гегель назвал такие народы «неисторическими» и утверждал, что они годятся лишь быть материалом для народов государственнических, «исторических»). Конечно, я излагаю это примерно также, как это излагают сами сторонники национализма, к которым я, повторю, не принадлежу. Эрнест Геллнер в «Пришествии национализма» сказал об этом короче и суше: национализм – это «соединение государства с национальной культурой»[3].
Итак, человек, действительно, может стремиться к защите своего народа, но не быть националистом – например, если он считает, что для существования его народа и развития его нацкультуры ему вовсе не нужно создавать свое отдельное государство. К примеру я, этнический татарин (и на четверть башкир), живущий в Башкирии и являющийся патриотом России, глубоко убежден, что народы моей малой Родины – башкирский и татарский – не нуждаются в создании своих, отдельных от России национальных государств. В рамках российского государства они совершенно спокойно реализуют все свои национальные права: говорят на своих языках, развивают свои национальные культуры.
Более того, я убежден, что попытки создать эти национальные государства чреваты этническими конфликтами и раздорами вплоть до гражданских войн, они оторвут нас от русского народа, с которым давно и прочно нас связала общая историческая судьба и который благотворно повлиял на наши культуры. Да и что нам дадут националисты с их идеей-фикс – собственного национального государства? Парламент, партии и капитализм западного образца, с тем, чтобы мы ничем не отличались от малых народов Европы, кроме разве что языка? Кстати, я давно пришел к выводу, что наши националисты придают такое большое значение языку, именно потому что во всем остальном они собираются унифицировать наши народы, сделать их плохими копиями народов Запада или вестернизированных Кемалем Ататюрком турок.
Именно за такие мои высказывания башкирские и татарские националисты прозвали меня предателем и ренегатом (напомню, что я писал об этом в местной прессе в те времена, когда они ближе всего подошли к своему идеалу – отделению от России: тогда, в 90-е годы Башкирия несколько лет не платила налоги в федеральный бюджет и даже пыталась провести референдум о создании собственной армии и о переходе к отношениям с РФ на основе международного права). Я продолжаю стоять на своем и сейчас. Более того, сам принцип национализма я считаю глубоко порочным. В мире существует несколько тысяч народов и практически везде они живут вперемешку.
Решение каждого народа создать свое государство было бы равноценно катастрофе.
Арнольд Тойнби написал однажды, что попытки незападных народов перенять у европейцев национализм и реализовать его у себя, где этническая карта напоминает лоскутное одеяло, привели к морям крови (он приводит в пример индо-пакистанскую войну, но теперь у нас перед глазами и война в Югославии, и гражданские войны на постсоветском пространстве).
Национализм на практике – это войны, кровь, ненависть и страдания – это мое глубочайшее убеждение.
***
Но Смагин скажет, что все это касается этнического или, как он выражается «черепомерного» национализма, а он-де предлагает «цивилизованный», гражданский, как во Франции, где негры и арабы тоже считаются французами, если они принимают французские язык и культуру и являются патриотами этой страны. Вполне вероятно, что у хорошего человека Станислава Смагина именно такие «цивилизованные» взгляды и что в гипотетическом будущем национальном государстве, которое строилось бы исключительно по Смагину, было бы абсолютное равноправие между этническими русскими и татарами, башкирами, адыгами и даже дагестанцами (впрочем, я считаю, и тут не все ладно и что гражданский национализм – просто очень мягкая и небиологизаторская форма этнического[4], но не в этом суть).
Однако, как показывает мой опыт, сторонников этнического национализма в среде современных русских националистов куда больше, чем сторонников гражданского. Достаточно вспомнить, сколько оскорблений и насмешек сыпались на их сайтах и форумах по поводу расового состава национальной сборной Франции по футболу во время последнего ЧМ. Это не говоря уже о том, что практически все крупнейшие публицисты среди русских националистов откровенно поддерживают Марин Ле Пен и «Национальный фронт». С чего они будут считать татар и якутов «политическими русскими», если они вовсе не считают алжирцев и палестинцев, имеющих французские паспорта, политическими французами и не устают повторять, что настоящие французы – это белые французы?
Ну хорошо, пускай это «кучка зигующих», как назвал их Смагин. Но вот – основатель и лидер (после 2011 неформальный, в силу судимости, но общепризнанный) Национал-Демократической Партии России, философ и публицист Константин Крылов. Вроде образованный человек и «цивилизованный националист». В своей большой работе под названием «17 ответов. Наиболее распространённые вопросы к русским националистам и ответы на них», в главе 17 «Как именно русские националисты намерены строить отношения с гражданами России другой национальности, в случае прихода к власти?» он действительно пишет: «В русском государстве все граждане будут иметь равные права. Ущемление прав граждан по национальному, религиозному или иному признаку — варварство».
Но как только он переходит к конкретике, появляются нюансы. Крылов обещает: «мигранты, спешно ввозимые в огромных количествах нынешней властью, должны быть лишены гражданства и со временем репатриированы. Это касается как нелегальных мигрантов, так и тех, кому российские власти сейчас спешно раздают гражданство». То есть часть нынешних граждан России в «цивилизованном» русском национальном государстве будет лишена гражданства лишь на том основании, что они – этнически нерусские, родившиеся в Киргизии или Узбекистане.
При этом такие же граждане России, также приехавшие из Киргизии, но этнические русские, очевидно, останутся гражданами. Это русские националисты называют равенством прав?
Послушаем Крылова еще: «Что должно быть прекращено — так это искусственное и избыточное поощрение “национального своеобразия” за счет финансовых и организационных возможностей русского государства. Национальное своеобразие — да, сколько угодно, но за свой счет».
Объясню, что имеется в виду. К примеру, сейчас в Башкирии есть государственное издательство «Китап» («Книга» в переводе с башкирского). Оно издает литературу на языках всех народов республики для поддержки их культур (конечно, есть, увы, уклон в сторону литературы на башкирском в силу «отрыжки 90-х», но это отдельный разговор). По мысли Крылова, в русском государстве госиздательство Уфимского края за государственный счет будет издавать литературу только на русском языке. Татары, башкиры, чуваши, марийцы, мордва пусть издаются за свой счет.
Русское государство осуществляет господдержку только русской национальной культуры, а во всем остальном, безусловно, – у культур всех народов России равные права. И в конце у Крылова – окончательный полный разворот на 180 градусов: «Может оказаться необходимой политика “позитивной дискриминации” по отношению к русским. Следует признать, что народы, несущие на себе особую тяжесть или особо пострадавшие, заслуживают того, что в международном опыте называется “аффирмативные акции” — то есть предоставления им особых, дополнительных прав, может быть, в качестве временной меры.
Что касается русского народа, то он, как принявший на себя максимальную тяжесть по строительству государства и наиболее пострадавший от этого строительства, связанных с ним разрушений, революций и реформ имеет право на определенные дополнительные права — в сфере образования, культуры, финансирования русской культуры и т.п.»
А как хорошо всё начиналось: мол, русским свойственна терпимость и поэтому в их национальном государстве русские и нерусские граждане будут иметь равные права…
Заметьте, это пишет не просто публицист, как уважаемый С. Смагин, являющийся всё же частным лицом и говорящий лишь от своего имени. Это пишет политический деятель, лидер политической партии русских националистов. Пишет еще в те времена, когда русские националисты только мечтают прийти к власти, а значит, должны описывать свой проект максимально привлекательно для всех, в том числе и для «своих инородцев».
Что же будет, если они, в хаосе новой перестройки вдруг, не дай Бог, и вправду придут к власти…
Итак, Смагин сколько угодно может проповедовать свой «цивилизованный национализм», обещающий равные права русским и нерусским. Большинство русских националистов и даже политические лидеры русского движения проповедуют совсем другой национализм. В случае, если им удастся разжечь этноксенофобию, мобилизовать на ее основе значительную часть русских людей и преобразовать Российскую Федерацию в русское национальное государство, они планируют массовые депортации нерусских, лишение гражданства, внесудебные расправы по национальному признаку (а как понять иначе Крылова, если он обещает раздавать оружие русским для борьбы с «этническими мафиями»?), отказ от господдержки культур всех народов России, кроме русского, и новые системы нацквот при приеме в вузы, на работу, в госучреждения и госорганы, только предназначенных для русских (Крылов также прямо их обещает).
Смагин считает, что этническим татарам и башкирам, пусть даже патриотам России и русофилам, должна нравиться такая перспектива?
После этого я повторю вопрос, который я задавал в своей статье «Комиссары националистической революции»: «Я вполне разделяю возмущение моих русских друзей. Дискриминация, безусловно, зло. Но проблема в том, что новоявленные русские националисты, справедливо осуждая дискриминацию русских, совершенно то же самое готовят для других народов. Они заявляют, что Россия должна быть для русских, что в Конституции России должно быть записано, что она – государство русской нации, что в этом государстве русские должны иметь привилегии, потому что русские должны помогать русским, что – давайте называть вещи своими именами! – представители других народов получат право жить в такой России только при условии ассимиляции.
Иначе говоря, они хотят превратить всю Россию в нацреспублику, напоминающую рахимовскую Башкирию или шаймиевскую Татарию, но при этом они… искренне критикуют порядки в рахимовской Башкирии и шаймиевской Татарии».
***
Я понимаю, что русский национализм есть реакция – на тонны помоев на русскую историю и культуру, которые выливали либеральные СМИ все 90-е годы, на ущемление русских в условиях этнократий, наконец, на разгул этномафий. Это объясняет: почему русско-националистические настроения сильны в нацреспубликах России, а также в наших мегаполисах – Москве и Петербурге, куда тысячами едут мигранты со всего бывшего СССР.
Кстати. Станислав Смагин живет в Ростове-на-Дону, то есть на Юге России, практически на «русском фронтире», после которого начинается уже Кавказ. Там еще с дореволюционных времен повышен градус межэтнической конфликтогенности. Поэтому объективно вполне объяснима его подозрительность, заставляющая его видеть в таком же патриоте России, как и он, только с нерусской фамилией, коварного альтер-эго Муждабаева…
Но ведь реакция также порождает реакцию и еще худшую. Лозунг «Россия для русских!» порождает лозунги «Башкирия для башкир!», «Татария для татар!», «Якутия для якутов!», «Тува для тувинцев!» Заявления русских националистов, что Россия будет национальным государством русских, сразу же вызовут и уже вызывают ответные заявления националистов нерусских: а почему мы тогда не имеем права создать свои полноценные национальные государства?
«Национальные республики» в составе России, националисты, кстати, полноценными государствами не считают, ибо эти образования обладают второстепенными признаками национальных государств (герб, гимн, Конституция), но лишены главных – суверенной внешней и внутренней политики, собственной армии, собственных полиции, служб национальной безопасности и т.д. Строго говоря, тут они правы: Башкирия, Татария, Якутия – государства только по названию, так сказать, «бутафорские государства», результат стародавнего компромисса большевиков и левых нерусских националистов, которых затем удалось укротить. На разговоры о том, что их народам будут предоставлены те же права, что и в гражданских нациях Запада, нерусские националисты ответят, что здесь аналогия хромает: алжирец во Франции может стать политическим французом, но при этом он знает, что у алжирцев есть свое нацгосударство и что в этом смысле алжирцы не хуже этнических французов.
Русские националисты, захватив власть, и объявив Россию нацгосударством русских, фактически лишат все остальные народы даже бутафорских нацгосударств. То есть народы национальной России будут разделены на один, титульный, имеющий свое нацгосударство, и остальные не имеющие и даже лишенные такой перспективы. Ведь в отличие от алжирцев у них нигде вне России нет своей земли, они – коренные народы России, и на их земли, где их предки живут тысячелетиями, теперь будет распространяться суверенитет русской нации.
Каково в этих условиях нерусскому быть «политическим русским» можно показать на примере. Станислав Анатольевич пишет, что прочитав мою статью, он вспомнил Айдера Муждабаева. Честно говоря, мне тоже пришел на ум один схожий персонаж, когда я прочитал у Станислава Анатольевича про «политических русских». Есть в Башкирии один активист башкирского нацдвижения. Имени его я назвать не буду – оно все равно ничего не скажет тем, кто живет за пределами республики, да и популяризировать его персону не хочу (поэтому и ссылок на его выступления и прямых цитат не привожу).
Он – твердый противник местного республиканского руководства, только в отличие от Крылова, считает его не «антирусской этнократией», а наоборот «русско-татарской этнократией», «марионеткой в руках Кремля». Проще говоря, он убежден, что в РБ ущемляются права башкир и поэтому башкирам нужно создать свое собственное суверенное государство. За свои сомнительные политические выступления он даже был обвинен в экстремизме, осужден по этой статье, отсидел («Мемориал» не преминул объявить его политзаключенным) и вышел на свободу. К сожалению, заключение только добавило ему популярности в среде радикальной башкирской молодежи, поскольку теперь же у него ореол политзаключенного, страдальца за идеи (увы, наша неуклюжая власть всегда умела делать рекламу «революционерам»).
Самое интересное, что он объявляет себя … горячим сторонником русских национал-демократов. В своих интернет-обращениях он заявляет, что он четко разделяет русских националистов-шовинистов и цивилизованных политических русских националистов, что современная РФ – не русское государство, что он убежден: русские также должны реализовать свое право на самоопределение и создать Русскую республику. Но именно поэтому, по его мысли, русские националисты должны предоставить башкирам право сделать то же самое. А теперь самое главное: он заявляет, что он – тоже сторонник цивилизованного гражданского башкирского национализма, что в «суверенной Башкирии» никаких ущемлений прав русских и татар не будет, что все они должны «свободно признать себя» … «политическими башкирами» и отказаться от глупой и неуместной мысли, что они – часть русского и татарского народов. Они-де – часть гражданской башкирской нации, которая, безусловно, имеет и твердое этническое ядро.
Сторонникам русского гражданского национализма это ничего не напоминает? Не приходит на ум мысль о зеркальных двойниках?
А теперь внимание – главный вопрос: много ли русских, живущих в Башкирии, хотели бы признать себя «политическими башкирами» под эгидой «цивилизованного башкирского национализма»? Думаю, что, случись такое горе и, не дай Бог, реализуйся такой проект, они очень хорошо бы понимали татар «Русской республики», объявленных «политическими русскими» …
***
Что же является альтернативой национализмов? На мой взгляд, так сказать, цивилизационизм. Увы, слово это звучит не очень изящно, но передает суть. Ближе всего к цивилизационизму воззрения русских геополитиков-евразийцев 1920—1930-х гг. (Н.С. Трубецкого, П.Н Савицкого и др.), которые в лице К.А. Чхеидзе выдвинули концепцию «государств-материков». Согласно этим идеям человечество представляет собой совокупность многонародных цивилизаций (таких как европейская, евразийская, дальневосточная, ближневосточная, средиземноморская, северо-африканская и т.д.). Общечеловеческой культуры пока нет, но она может возникнуть в результате культурной унификации, которая уже началась и чем дольше мы этому противостоим, тем лучше для человечества (идеологией этой унификации и является интернационализм, который – не национальный альтруизм, как кажется Смагину, а проект слияния всех народов в единую общечеловеческую культуру).
Под видом общечеловеческих ценностей Запад предлагает всем другим цивилизациям свои собственные ценности, поэтому космополитизм – это ложная идеология. Но не менее ошибочна идеология узкоэтнических национализмов, которая раскалывает цивилизации и делает их беззащитными перед западной экспансией. Сам Запад также ослаб в результате распада единой средневековой Европы и борьбы внутренних национализмов, но у него под боком тогда не было высокоразвитой агрессивной цивилизации, которая бы этим воспользовалась.
Тем не менее Европа всё равно стремится к объединению (Лигу Наций евразийцы рассматривали как панъевропейский проект). Каждая цивилизация должна иметь свое собственное многонародное имперское (в широком смысле) государство или государство-материк. У нас в северной Евразии это должно быть евразийское государство (или союз государств) практически в границах СССР до 1939 года (Прибалтику евразийцы считали частью Европы, а вот Монголию предлагали включить в Евразийский Союз).
Итак, мой положительный идеал в области национальной политики: Россия как многонациональное, а не как национальное государство, являющаяся важной значимой частью Евразийского Союза, созданного на постсоветском пространстве по модели Европейского Союза. Разумеется, русский народ в такой большой России, да и в Большой Евразии должен играть ключевую роль, с этим, по-моему, и спорить глупо. Мне, как и Смагину очень нравятся слова советского гимна про Великую Русь, которая сплотила нерушимый союз республик.
Именно с этих позиций, а не с позиций абстрактного интернационализма, или какого-либо узкого национализма я и критикую русский национализм. Полагаю, что ради блага всех народов России и Евразии и в том числе великого русского народа. Ради блага нашей общей Родины – России – и сегодняшней, и завтрашней, которая, надеюсь, займет достойное место в Евразийском Союзе. А иначе это место займут другие или вместо республик Еврозосоюза нас будут окружать члены Евросоюза и НАТО, а «русское государство» будет раздираемо бесконечными этническими конфликтами, которые ослабят и русских, и все остальные наши народы.
Наполеон III однажды сказал: «империя – это мир». Эту мысль можно выразить иначе: в сложном полиэтническом пространстве национализм – это война, которая в лучшем случае закончится существованием карикатурного маленького, окруженного врагами государства с заимствованной с Запада культурой.
А в худшем – войной всех против всех и распадом нашего общего дома – России.
[1] Моя точка зрения состоит в том, что между национализмом и интернационализм существует диалектическое единство и национализм – лишь первый шаг к унификации и примитивизации этнических культур на пути к идеалу интернационалистов – культурно однородному человечеству См. об этом: Р. Вахитов. Национализм и интернационализм http://www.contrtv.ru/common/2040
[2] Вот, кстати, одна из моих программных статей того периода: Вахитов Р. Тюрки Евразии: сценарии геополитического выбора http://redeurasia.narod.ru/biblioteka/turki_evrasii.html А вот реакция на нее пантюркистов: http://domaineturquoise.blogspot.com/2009/10/blog-post.html
[3] В зависимости от того, как мы понимаем «национальную культуру» как этнически однородное или разнородное сообщество, зависит, какой мы получим национализм – этнический или гражданский
[4] Собственно, сам Смагин об этом и проговаривается: «я отнюдь не открещиваюсь и от этнической составляющей лично своих взглядов – ядро гражданской русской нации и статистически, и по реальному вкладу в общее дело составляют именно этнические русские»
Позиция авторов может не совпадать с позицией редакции.
