Сегодня именно Национальный Фронт, без всякого сомнения, является политической силой, наиболее близкой к голлизму

Русская Idea уже неоднократно обращалась к теме французского консерватизма, который, будучи сложным и многоплановым явлением, представляется сегодня единственной основой, на которой возможно построение нового российско-французского союза. Наиболее известным выразителем консервативной идеологии в современной Франции является Национальный Фронт, что обусловило особое внимание нашего портала к этой партии и ее лидеру Марин Ле Пен. НФ уникальная в своем роде партия, с которой принципиально не вступают в союзы или предвыборные коалиции другие партии политического мейнстрима – «Республиканцы» (бывший Союз за народное движение), социалисты, центристы и т.д. Но, вместе с тем, Национальный Фронт существует не в вакууме. Несмотря на фактическую либеральную диктатуру «политкорректности» и «мультикультурализма», французский политикум все еще достаточно плюралистичен, и в нем представлены различные точки зрения на насущные проблемы внутренней и внешней политики. Более того – можно смело сказать, что во Франции немало политиков и интеллектуалов, сочувствующих Марин Ле Пен и разделяющих идеи Национального Фронта… вот только очень немногие из них осмеливаются заявлять об этом вслух.

Жан-Ив Ле Галлу – яркий представитель маленькой когорты правых интеллектуалов, кому хватает смелости открыто выражать свои взгляды, невзирая на травлю со стороны левых и либералов. Более того – он уже много лет противостоит этому либеральному диктату, который во Франции особенно жестко проявляется в сфере средств массовой информации.

Друг Русской Idea, наш коллега из Университета Париж-Нантер, известный французский русист Жан-Робер Равио любезно согласился взять интервью у Жан-Ива Ле Галлу специально для нашего портала. Сегодня мы публикуем это интервью, выражая признательность Жан-Роберу Равио, который не только провел интересную беседу с одним из ведущих правых интеллектуалов Франции, но и сопроводил ее короткой биографической справкой, которая поможет читателям Русской Idea лучше представить себе героя нашего сегодняшнего интервью.

Портрет Жан-Ива Ле Галлу

Жан-Ив Ле Галлу родился 4 октября 1948 г. в Париже. Выпускник Института политических наук в Париже и Национальной Высшей школы государственной службы (ENA, 1974). После окончания ENA сделал успешную карьеру государственного служащего. Был одним из основателей и генеральным секретарем весьма влиятельного Клуба Часов (Club de l’Horloge). ¹
В 1985 г. Ле Галлу вступил в Национальный Фронт и был избран муниципальным советником от этой партии в Иль-де-Франс, депутатом в департаменте О-де-Сен, затем советником совета региона. В 1980 – 1990 гг. был депутатом Европарламента.

В настоящий момент Ж.-И. Ле Галлу занимается внепартийным, но явно право-патриотическим критическим анализом политики и общества Франции. Этому посвящен основанный им в 2002 г. сайт www.polemia.com, уникальный для Франции по своей остроте и значению. Эта критическая деятельность привела к публикации нескольких книг, среди которых «Медийная тирания» ², или, совсем недавно, «Словарь новояза» ³ (в соавторстве с Мишелем Жоффруа). Помимо всего прочего, сайт www.polemia.com во многом схожий с сайтом Русская Idea, регулярно публикует материалы, посвященные СМИ.

В лагере патриотически настроенных национально ориентированных правых интеллектуалов Франции Жан-Ив Ле Галлу выделяется своей четкой и сильной позицией. Его деятельность по анализу СМИ, выходящая за пределы разделительных линий между «правыми и левыми», «еврооптимистами и евроскептиками» должна быть в центре каждой политической рефлексии, поскольку, как подчеркивает Ле Галлу, во Франции мы имеем дело не со средствами массовой информации, а со средствами массовой пропаганды, навязывающими однозначное видение реальности, и против которых он борется непрерывно и неустанно.

Плюрализм мнений практически исчез с экранов и радиоэфира французского «мейнстрима». Пропаганда вбивает в головы зрителей и слушателей очень эффективные, зачастую крайне упрощенные лозунги, такие как знаменитый слоган «Иммиграция – прекрасная возможность для Франции!». Пропаганда официальных СМИ пускает в ход технику дезинформации, прибегает ко лжи, упущениям или утаиваниям, о чем следует постоянно говорить. Как правило, это основывается на черно-белой, бинарной, картине мира – хорошие парни против плохих. Сейчас в трактовке французских СМИ, Россия Путина, скорее, в лагере плохих парней. Перед лицом дезинформации и пропаганды, Жан-Ив Ле Галлу развивает критический анализ, но одновременно и стратегию контринформации, которой он дал название «реинформация». Эту свою концепцию он очень эффективно применяет на волнах радио «Куртуази» (радиостанция «всех правых») и на новом телевизионном интернет-канале ТВ Libertés, где он ведет еженедельную передачу, посвященную «декодированию» СМИ и текущих событий и разоблачению манипуляций средств массовой информации (i-Medias). Каждый год, совместно с Фондом Полемиа, Жан-Ив Ле Галлу организует «день реинформации» и церемонию вручения приза «Золотая утка» ⁴. В ходе этой церемонии, пародирующей вручение «Оскара», приз вручается главным лжецам и дезинформаторам года.

Жан-Робер Равио

---

 

Жан-Робер Равио

Уважаемый господин Ле Галлу, Вы были одним из основателей « Club de l’Horloge » – объединения интеллектуалов и политиков Франции, придерживающихся правых взглядов. Об этой организации в России не так много известно. С какой целью создавался Клуб в 1974 г. и какую эволюцию он пережил за сорок с лишним лет своего существования?

Жан-Ив Ле Галлу

Клуб Часов (Le Club de l’Horloge) был клубом интеллектуалов, объединявшим правых, как националистов, так и либералов, ставивших перед собой цель оказывать влияние на правые партии того времени.

Клуб Часов был весьма продуктивным мозговым центром. На протяжении многих лет он готовил многочисленные исследования и доклады, некоторые из них были знаковыми для своего времени, а многие по-прежнему актуальны. Например, до сих пор не устарела выпущенная нами книга «Школа под обвинением».

Могу также сослаться на разработанную мной концепцию национального преимущества (préférence nationale), которая все еще используется во французской политической жизни. Целью нашей было создать клуб праволиберальных национально ориентированных интеллектуалов, которые могли бы влиять на партии Объединение в поддержку республики и Союз за французскую демократию.

В то время – в 70-е и 80-е годы прошлого века – Франция еще находилась в историческом цикле, начавшемся в мае 1968 г. Происходило укоренение общественных ценностей левых и установление утопии шестьдесят восьмого года. Конец цикла, и конец царства Утопии 1968 г., наступил для меня весной 2013 г., когда на улицы вышли огромные демонстрации против однополых браков.

Жан-Робер Равио

Некоторые из видных французских политиков в разное время сотрудничали с Клубом. Можно ли говорить о том, что дискуссии и интеллектуальная работа в рамках Клуба оказали влияние на идеологию таких политиков, как, например, Ален Жюппе?

Жан-Ив Ле Галлу

Влияние Клуба Часов было наиболее сильным между 1974 и 1986 г. Его идеи явно оказали влияние на редактирование программ правых партий в период парламентской кампании 1986 г. (парламентские выборы 1986 г. впервые привели к так называемому «сожительству» (1986-1988 гг.), когда президент-социалист Миттеран был вынужден иметь дело с правительством, где большинство получили правые, – прим. Ж.-Р. Равио). Это влияние, в частности, проявилось в реформе нового Закона о гражданстве.

1986 г., а если быть более точным, то декабрь 1986 г., стал поворотным в истории французской политики. Смерть юного Малика Уссекина ⁵ во время большой студенческой демонстрации (против реформы университетов, которая будет отозвана, – прим. Ж.-Р. Равио) обозначила неудачу реформ, какими их видели правые. Французская политика все больше «сваливается» в левый уклон: левое либеральное течение, берущее начало в мае 1968 г., все больше и больше становилось доминирующим на публичных дебатах во Франции. На мой взгляд, это скольжение продолжалось до конца 2013 г., даты, начиная с которой мы увидели Францию по-настоящему «контрреволюционную», ведомую новым поколением политиков, которое я называю «поколением 2013 г.»

Жан-Робер Равио

С 1990 г. Клуб присуждает собственную «антипремию» – «премию Лысенко». Почему именно Трофим Денисович Лысенко стал Вашим «героем»? И кто становится лауреатами этой премии?

Жан-Ив Ле Галлу

Премия Лысенко существует и по сей день. Ее лауреатами, в частности, являются историк психоанализа Элизабет Рудинеско, демограф-иммиграционист Эрве Ле Бра, историк – и не меньший иммиграционист – Жерар Нуариель… Эта премия вручается за подчинение науки идеологии. Это премия-насмешка. Почему именно Лысенко? Выбор его кандидатуры был сделан в эпоху, когда коммунисты еще были реальной силой в политической жизни Франции. Возможно, сегодня этот приз было бы логичнее назвать «Большой брат»?

Жан-Робер Равио

В 1980х годах многие видные члены Клуба сблизились с Национальным Фронтом. Была ли это попытка стать чем-то вроде «интеллектуального теневого правительства» НФ или же речь шла просто об интеграции в действующую политическую партию для решения конкретных политических задач? Как Вы рассматриваете в этой связи попытку Бруно Мегре – члена Клуба – сместить Жан-Мари Ле Пена со своего поста в 1998 г.?

Жан-Ив Ле Галлу

Национальный Фронт в первый период (до 1998) был, прежде всего, движением, постоянно мобилизующим правых. В 1986 г. все еще подчинялось этой логике. Они (Национальный Фронт) стремились еще больше «выправить» правых. Я помню, впрочем, как Национальный Фронт соглашался участвовать в правом большинстве в региональных собраниях. Были, скажем, вице-президенты региональных собраний от НФ. Это происходило еще до того, как «правительственные партии» начали воздвигать «санитарный кордон» чтобы помешать любым предвыборным альянсам с НФ. Эта стратегия получила название «республиканский фронт». С тех пор НФ все больше и больше позиционировал себя как альтернативу другим политическим движениям и исключал для себя возможность вступления в любые альянсы. В партии стала доминировать линия «ни правые, ни левые». Последние региональные выборы (2015) только что показали, что «санитарный кордон» никуда не исчез, и «правительственные партии» по-прежнему пользуются им, чтобы не допустить НФ к власти.
Раскол 1998 г. между Мегре и Ле Пеном часто представляют очень упрощенно. Но в действительности все обстояло куда сложнее. Между двумя этими фигурами отношения были непростыми. Постоянно росло взаимное недоверие. Но ссоры, которая возникла на основе взаимного отчуждения и напряжения, на самом деле никто не хотел. Ле Пен желал установить систему «сдержек и противовесов» между различными течениями в НФ. Мегре был против этого. Личное соперничество этих лидеров также сыграло свою роль…

Жан-Робер Равио

Как Вы оцениваете политические перспективы нынешнего лидера Национального Фронта – Марин Ле Пен? СМИ утверждают, что НФ по популярности опережает и Социалистическую партию, и Республиканцев. Означает ли это, что  Марин гарантированно повторит успех своего отца на выборах 2002 г. и выйдет во второй тур и каковы, на Ваш взгляд, ее шансы на победу на этих выборах?

Жан-Ив Ле Галлу

Несмотря на де-демонизацию, которую проводила Марин Ле Пен, несмотря на то, что ее саму невозможно заподозрить в антисемитизме, все системные силы Франции объединились против нее и против НФ. Когда я говорю о системных силах, я не имею в виду только партии (Социалистическую, Союз за народное движение и т.д.) но также квази-тоталитарную систему медиа, крупных предпринимателей (MEDEF – Движение предприятий Франции), еврейские организации, мусульманские общины, масонскую ложу «Великий Восток Франции», часть епископата… Этот французский истеблишмент продолжает мобилизовывать все свои силы против Национального Фронта. Однако эффект воздействия на общественное мнение с каждым годом все меньше и меньше. Даже удивительно, как это еще такая мобилизация истеблишмента против НФ не производит противоположного ожидаемому эффекта… И все же все большее число французов считают несправедливым, что эта стратегия санитарного кордона не позволяет кандидатам от НФ занимать руководящие должности. Последние региональные выборы это очень ясно показали.

Жан-Робер Равио

Жив ли сейчас во Франции дух голлизма? Существует ли голлизм в наши дни как идеологическое течение, а не просто лояльность к основателю умеренно-консервативного течения? Кто из ныне действующих французских политиков может считаться продолжателем традиций генерала де Голля?

Жан-Ив Ле Галлу

Де Голль был последним великим президентом Республики. Он остается эталоном, символом Покровителя нации. Те политики, которые утверждают сегодня, что являются наследниками де Голля, особенно в партиях, именующих себя голлистскими (Союза за народное движение, сегодня Республиканцы) – совершают, на мой взгляд, абсолютное предательство его идей, до такой степени они подчинили внешнюю политику Франции интересам Соединенных Штатов, исповедуя идеи атлантизма. Вернемся к генералу де Голлю, я уверен, что его решение о выходе Франции из Объединенного военного командования НАТО стоило ему мая 1968 г., которое я считаю первой цветной революцией в истории!

Сегодня именно НФ, без всякого сомнения, является политической силой, наиболее близкой к голлизму. Также нет ничего удивительного в том, что Марин Ле Пен обращается к наследию де Голля. Конечно, в свете французской политической истории, НФ не является наследником голлизма. Но сегодня Национальный Фронт является единственной партией, способной восстановить основы голлизма.

Жан-Робер Равио

Каково Ваше отношение к той политической системе, которую выстроил генерал де Голль в первое десятилетие существования Пятой республики?

Жан-Ив Ле Галлу

Двойственность политики генерала де Голля заключалась в том, что он был одновременно и консерватором, и модернизатором. Кстати, та же самая ситуация и с путинизмом, как мне кажется. Голлизм 1960x годов представляется мне хорошей моделью для России при Путине. Но сегодня французская политическая система полностью изменилась в самой своей сути, там не осталось вообще ничего от голлизма.

Жан-Робер Равио

Можно ли сказать, что де Голль создал демократическую систему – или же систему личной власти? Справедливо ли встречающееся иногда утверждение, что де Голль был скрытым монархистом, а Пятая республика при де Голле была нацелена на криптомонархическую систему?

Жан-Ив Ле Галлу

Де Голль сумел изобрести систему, сочетающую в себе монархию и представительную демократию, а также элемент прямой демократии, путем введения референдума. Сегодня референдум полностью исчез из французской политической жизни, точнее, к нему пропало всякое уважение. Посмотрите, как обошли результаты референдума по конституции Европейского Союза. Волеизъявление французского народа было растоптано. (На Референдуме 2005 г. 55% французов отвергли проект закона, ратифицирующего Конституцию ЕС. Однако 7 февраля 2008 г. тот же проект европейского конституционного договора – под новым названием – был одобрен французским парламентом подавляющим большинством голосов, – прим. Ж.-Р. Равио)

Возвращаясь к вопросу о президенте, сегодня совершенно ясно, что это не народ назначает главу государства – «народный избранник» полностью фабрикуется средствами массовой информации. В той же манере, в какой исполнительная и законодательная власть все более и более сокращают полномочия в пользу судебной, которая уже почти диктует свои законы обществу.

Жан-Робер Равио

Является ли голлизм чисто французским феноменом (как, например, франкизм – чисто испанский феномен) – или же политики-голлисты могут существовать и вне Франции?

Жан-Ив Ле Галлу

Голлизм, как мне кажется, сугубо французский феномен. Это синтез двух компонентов, взятых из монархической традиции и традиции стремления к независимости. Независимости, в данном случае, по отношению к Соединенным Штатам.

Жан-Робер Равио

Можно ли интерпретировать голлизм как консервативную демократию, или, другими словами, как демократию большинства?

Жан-Ив Ле Галлу

Голлизм по сути своей ни правый и не левый. Является ли он консервативным? Очевидно, в плане общих ценностей. Но, в то же время, его электорат выходит далеко за рамки консервативного электората в его классическом смысле. Голлизм не ограничен классовыми рамками. Это сочетание консервативной политической идеологии и мажоритарной избирательной базы, которая преодолевает социальные различия. И голлизм, возможно, может рассматриваться как выражение суверенизма, противостоящего либерализму и глобализации.

Жан-Робер Равио

Возможна ли в принципе демократия как власть большинства, или же реальная конкурентная электоральная система делает неизбежной активизацию роли меньшинств (как богатых, так и бедных, как бенефициаров, так и подвергающихся притеснениям)?

Жан-Ив Ле Галлу

Демократия, согласно ее первоначальной концепции, это власть народа, что означает, что существует народ, имеющий общую историю и некую культурную однородность. Как только эта общность допускает проникновение не интегрируемых в нее меньшинств, возникает риск атомизации общества, что мы наблюдаем на примере подъема коммунитаризма. И никакое большинство отныне невозможно… Другая проблема, гораздо более важная, на мой взгляд: это то, как информируют народ и как формируют общественное мнение. Может ли народ получать справедливую и объективную информацию? Это основной вопрос, который весьма меня занимает.