Рубрики
Блоги Размышления

Средство от людоедства и другие рецепты театра «У моста»

То, что делается в Перми «У моста» – замечательная демонстрация возможностей русского психологического театра, в котором могут быть успешно решены самые разные творческие задачи, от политической сатиры до религиозной притчи, и убедительно переведена на язык сцены любая настоящая литература, от классической до ультрасовременной

Ко Второму Международному фестивалю Мартина МакДонаха в Перми в октябре 2016 г.

– Терроризм непобедим, потому что нельзя переубедить идиотов.

Такой комментарий я услышал в фойе после спектакля пермского театра «У моста» «Лейтенант с  Инишмора».  И был решительно не согласен.  Именно в тот вечер ирландский драматург Мартин МакДонах и пермские актёры продемонстрировали довольно эффективное средство от инфекции, которая в разных странах разрушает сначала мозги молодежи, а потом всё окружающее социальное пространство.

Если в тех же странах публика будет выходить из зала со смехом и ясным осознанием того, что террористы – не романтики (хотя бы и заблудшие) и не герои (хотя бы демонические), а просто идиоты, то, видит Бог, меньше наберётся таких, какова в спектакле деревенская девчонка Мейрид (Анастасия Перова): она мечтает стать боевиком Ирландской Республиканской Армии, но за неимением английских оккупантов тренируется в стрельбе по соседским коровам.

И я, когда пишу эти строки, не ставлю себя выше других: в юные годы, следуя тогдашней моде, сам был увлечен романтическими легендами о Rote Armee Fraktion[1]. Счастлив тот, кто повзрослел раньше, чем добрые дяди подсунули ему в руки что-нибудь по-настоящему опасное.

И спивается не та страна, где растёт виноград, а та, где про пьяные безобразия не стыдно рассказывать в компании сверстников.

Понятно, что война с терроризмом ведется на разных фронтах (включая фронт в прямом смысле слова), но гарантия от того, что  зараза будет воспроизводиться, одна: недоросль, который с гордым видом объявит, как это круто  – убивать людей другой национальности или религии, должен становиться посмешищем.

В программке жанр спектакля определен как «ирландский боевик». Действительно,  много стреляют и присутствует детективная интрига с неожиданным поворотом в финале, поэтому пересказывать сюжет не стану. Есть еще мнение, что режиссер Сергей Федотов поставил эту пьесу как фарс. Но, по-моему, ближе к истине будет то полузабытое, что практически отсутствует в современном репертуаре – остросоциальная (с прямым выходом в политику) комедия в духе Аристофана.

Удивительно, как автора пьесы за покушение на героическую легенду его же соплеменники не… см. в спектакле широкий ассортимент, что делать с предателями. Ирландский терроризм весьма эффективно апеллировал к религии и  истории. Ведь на протяжений столетий страна действительно являлась английской колонией, так что борьба за независимость и за право на собственную (католическую) церковь была совершенно справедлива. А потом, как водится, произвели шулерскую подмену. Под лозунгом освобождения происходило насильственное отделение от Великобритании территорий, где большинство населения вовсе этого не хотело. Вот почва, на которой выросли Ирландская Республиканская Армия, Ирландская национально-освободительная армия и разнообразные фракции – «временные», «настоящие» и пр. Взаимоотношения между ними тоже показаны в спектакле: бей своих, чтобы чужие боялись.

– Все это, наверное, очень занимательно на досуге, – скажет читатель, – но основные тамошние террористические группировки давно заключили мирный договор с властями, а от наших берёзок проблемы западных островитян и вовсе далеки.

В своих спектаклях (по крайней мере, в тех, которые мне довелось посмотреть) театр «У моста» с этнографической точностью воспроизводит местный колорит и предметную среду. Если на стол брошена газета, то будьте уверены, это не «Московский комсомолец» и даже не «Нью-Йорк таймс», а именно газета графства Голуэй, где происходит действие, и статуэтки святых в шкафу натуральные ирландские, и пиво, и виски (на пресс-конференции мог убедиться). Разве что любимец лейтенанта подпольной армии Падрайка (Анатолий Жуков) и, кажется, единственное живое существо, которое лейтенант не хотел бы умертвит[2] – это на самом деле пермский кот Семен. Но Семен всё-таки не реквизит, а актер.

Что касается террористов: претендуя на особо близкие отношения с любимым отечеством, они на самом деле универсальны, как Макдональдс. Если поменять таблички, Ирландскую Республиканскую Армию на «окремий штурмовий батальон «Айдар» или какой-нибудь самозваный Эмират – Халифат, будет всё то же самое, легко узнаваемое по новостям совсем из других государств. И наркобизнес как финансовый базис, и кровавые выяснения отношений, кто уклонился от единственно верного пути, и дурочка, которой привалило счастье – стать боевой подругой знаменитого душегуба.

В центральной России тоже пытались культивировать нечто подобное, вспомним волну убийств, жертвами которых становились случайные прохожие неарийской внешности. Слава Богу, у нас это явление осталось уголовно – маргинальным, в большую политику не переползло. Но ведь еще не вечер. И никто не знает, в каком обличии и под какими знаменами могут выйти на улицу любители самоутвердиться на крови ближнего.

В том-то и суть, что нет у них никаких идей. Есть простейший набор заклинаний, которыми оправдывается всё самое гадкое, что можно извлечь из человеческой души.

Патрик Лонерган в своей книге о МакДонахе отмечает у персонажей «Лейтенанта» явные признаки не только нравственной «дезориентации», но и сексуальной патологии[3]. Падрайк с гордостью провозгласил: «Среди тех, кто сражается за свободу Ирландии, педиков нет!»

Да, там практикуются извращения более серьёзные. Настолько серьезные, что после встречи с «борцами за свободу» два простых ирландских мужика, один – брат Мейрид, другой – отец Падрайка, только что чуть не застреленный собственным сыном (в ролях, соответственно, Владимир Ильин и Лев Орешкин) держатся за головы и стонут:

«Дейви. Когда же закончится этот ад? Будет ли когда-нибудь конец?

Донни. По-моему, нет»

Театр «У моста» – один из немногих настоящих репертуарных театров в России: таких, у которых присутствуют все необходимые признаки этой (высшей) формы театрального искусства, в частности,  художественная программа. Её важнейшая часть, наряду с постановками русской классики (Гоголя, Горького и Булгакова) – творческое сотрудничество с Мартином МакДонахом, которое продолжается больше 12 лет.

«МакДонах для нас стал таким же близким, как Гоголь. Между ними очень много общего. Я бы не побоялся сказать, что МакДонах — это Гоголь нашего времени».

«У моста» не только поставлены все (точнее, почти все) произведения ирландского драматурга, но и проводятся международные фестивали в его честь В октябре в Пермь съезжаются по этому поводу театры из 8 стран, включая Иран. А в сентябре «У моста» показал собственные макдонаховские постановки Москве.

Зрители в восторге.

Что до партии[4], которая контролирует театр РФ через столичные структуры, ей непросто определить  отношение к пермским коллегам. С одной стороны, работы их востребованы в тех самых странах, на которые нашему креативному классу положено смотреть снизу вверх, а МакДонах – оскаровский лауреат и практически живой классик, для его пьес  характерен тот самый чёрный юмор, который при желании, вроде бы, легко трансформируется в смакование патологии.

Но именно этого в Перми не хотят делать. И для тех, кто делает, художественный руководитель театра «У моста» Сергей Федотов – прямой идеологический враг.  Псевдонаучной «постдраматической» зауми он противопоставляет «театр, который с пиететом относится к драматургам и писателям. Мы никогда не осовремениваем классику. Мы никогда не придумываем что-то сверх драматургов и писателей, чтобы показать своё я». И дальше совсем крамольное: «Мы связаны прежде всего со светлым миром, и все наши спектакли о Боге, о Свете». Как с этим быть? Правильнее всего делать вид, что такого театра вовсе не существует. А если  невмоготу терпеть  аншлаги на антипартийных постановках, можно попробовать защитить ирландского драматурга от русского режиссера. Кое-как (не слишком внимательно) отсмотрев на сентябрьских гастролях их последнюю совместную работу – спектакль «Палачи», – московский тусовщик немедленно поставил в вину режиссеру «серьезность», «психологизм» и «натуралистический визуальный ряд», то есть прицельно то, что отличает русскую театральную школу в её высших (и конкурентоспособных) проявлениях от «постдраматического» балагана.

У меня тоже есть претензии к «Палачам», но они связаны скорее с литературным материалом, я не вполне понимаю, почему именно сейчас (пьеса 2015 года) оказались настолько злободневны дискуссии 60-х годов об отмене смертной казни, что именно их надо было извлечь из архивов и переосмыслить в характерном для МакДонаха остросатирическом ключе.

Про терроризм понимаю – его апологеты перевесили вывески, не меняя сути.  Про смертную казнь – нет. Она по всей Западной Европе благополучно отменена, соответствующие специалисты давно уволены, большинство из них, наверное, уже покинуло этот мир.

Конечно, время от времени ватники возмущаются: почему за убийство 77 человек наказали заключением в тюрьме санаторного типа? Но в серьезной политической повестке тема не стоит.  Так что с моей исторической колокольни не видно достойного предмета для аристофановской комедии.  Другое дело –  смех у МакДонаха в новой пьесе, как обычно, сквозь слёзы, и именно то, что связано с вечной заповедью «не убий» и неизбежным возмездием за её нарушение, режиссер выводит на первый план в образе отставного палача Гарри Уэйда (актер Владимир Ильин), к которому в дом явились материализованные воспоминания о проделанной работе.

Об этом приходится говорить всерьез – а как ещё? И как артисту сыграть, если не психологически достоверно?

Вот такую макдонаховскую специфику, когда трагическое и гуманистическое прорастает сквозь низменное и смешное, Федотов тонко чувствует и умеет отобразить на сцене художественными средствами, унаследованными от Станиславского, Михаила Чехова, Эфроса. Образцовым остается решение первого спектакля в ирландской серии, «Сиротливый запад», который фактически представляет собой притчу на тему евангельского  «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Добрый отец Уэлш (тот же Анатолий Жуков, который накануне играл Падрайка) ничего не может поделать со своими прихожанами,  вечно пьяными и бессмысленно жестокими. Очень знакомой предстаёт здесь ирландская глубинка (к вопросу о том, что в деградации русской деревни виноваты безбожные большевики и персонально Н.С. Хрущев).  А если внимательно смотреть, отмечаешь то, что важно для любой страны и эпохи. Например, как внешние, показные атрибуты религиозности легко сочетаются с агрессивным неприятием элементарных нравственных норм. И совсем не случайны детские черты в поведении двух братьев Конноров, люто ненавидящих друг друга (Василий Скиданов и Владимир Ильин): любимое угощение (помимо виски) – чипсы, любимое занятие – разглядывание картинок в журналах, и разговоры о сексе такие, какие характерны скорее для подростков, чем для взрослых мужчин, и даже потасовки поначалу похожи на мальчишеские (пока кто-то не берется за нож).

Грешники здесь как дети, оставшиеся без попечения взрослых (первым делом залезть в шкаф с алкогольными напитками, а на все оставшиеся деньги накупить чипсов).  Федотов о МакДонахе:  «хотя в его пьесах происходят убийства и страшные вещи, в душе его герои как большие дети». Не случайно и то, что в пьесе специально уточняется подлинное имя героини, которую в пермском спектакле играет Мария Новиченко и которая одна не покинула несчастного одинокого священника

УЭЛШ. А Гелин подходящее имя для девушки? На самом-то деле как тебя зовут?

ГЕЛИН (съежившись). Мария.

Конечно, всеми этими сложностями (подлинными именами и чувствами) можно себя не утруждать, свести МакДонаха к Тарантино (позднему) или еще ниже, к уровню какого-нибудь Равехилла и ставить все пьесы в одном и том же стандартизированном ключе, с акцентом на чернуху. Но «кому от этого радость, кому от этого честь?»

Радость – в неповторимом своеобразии, творческом сотрудничестве и взаимном обогащении национальных культур (не путать с глобализацией).

Г.А. Товстоногов говорил, что открытие Станиславского – «на все времена», поскольку «не вступает в противоречие с эстетикой любого направления»[5]. То, что делается в Перми «У моста» – замечательная демонстрация возможностей русского психологического театра , в котором могут быть успешно решены самые разные творческие задачи, от политической сатиры до религиозной притчи, и убедительно переведена на язык сцены любая настоящая литература, от классической до ультрасовременной.

Надо ценить.


[1] Немецкая террористическая организация, сформировавшаяся на волне «молодежной революции» 60-х годов

[2] Не знаю, читал ли МакДонах Булгакова, но образ Падрайка может быть истолкован и как зеркальное (до зубов вооруженное) отражение Шарикова: он обожает (буквально обожествляет) своего кота и, соответственно, не переносит собак. «Кристи: Собака никому не делала зла… Падрайк. Ненавижу собак, ненавижу»

[3] Лонерган П. Театр и фильмы Мартина МакДонаха. – Пермь.: МБУК «Театр «У моста», 2014, с. 89, 95.

[4] Идеологически мотивированное и хорошо организованное сообщество не столько эстетического, сколько общественно–политического характера, см. подробнее в статье автора этих строк «Партийная ассоциация и  партийная макулатура».

[5] О пафосе учения Станиславского // Г.А. Товстоногов, А.И. Кацман. Беседы о профессии. – СПб.: СПбГАТИ, 2015, с. 121.

 

Автор: Илья Смирнов

Смирнов Илья (1958), автор книг по истории русского рока и не только. Беспартийный марксист. Поддерживал перестроечное «демократическое движение» до того момента, когда в нем обозначился курс на развал СССР