Рубрики
Блоги Размышления

Об истоках «немецкого технологического чуда» первой половины XX века

Своей экономической, научной и военной мощью Германия была обязана тесному взаимодействию немецкой университетской системы и частных промышленных исследовательских лабораторий в наукоемких областях производства

Теперь уже, пожалуй, ни для кого не секрет, что между второй половиной 30-х и первой половиной 40-х годов ХХ века в национал-социалистической Германии произошел комплексный научно-технический прорыв, осуществленный одновременно по целому ряду стратегических направлений.

Немецкими учеными был реализован или находился на стадии проектирования практически весь спектр ключевых военных технологий, традиционно ассоциирующийся с периодом «холодной войны»: ракетостроение,
физика атомного ядра,
радиоэлектроника,
подводное судостроение,
реактивная авиация,
производство искусственного топлива,
исследования в области радиолокационной невидимости и многое другое 1.

Немцам попросту не хватило времени и ресурсов, чтобы развернуть полномасштабное производство новых видов вооружений.

Мало кто всерьез задумывается над известным, но оттого не менее фантастическим обстоятельством, что уже в 1944 году созданные в Германии ракетные войска активно применяли баллистические и крылатые ракеты, в то время как союзники по антигитлеровской коалиции не располагали сколько-нибудь близкими аналогами. Специалисты признают, что создание баллистической ракеты «V-2», промышленной инфраструктуры для ее производства и войсковых частей, осуществлявших эксплуатацию, стало мощнейшим катализатором мирового прогресса в ракетостроении и послужило толчком для дальнейшего развития фундаментальных и прикладных наук 2.

В конце 1944 года будущий основоположник советской практической космонавтики Сергей Павлович Королев писал в докладной записке, направленной в Наркомат авиационной промышленности: «В ближайшие год-два вспомогательные (авиационные) реактивные установки явятся наиболее жизненной формой использования жидкостных ракетных двигателей на современной стадии развития». Очень скоро он лично убедится, что немецкие баллистические ракеты не оставили камня на камне от этих прогнозов.

Трофейные немецкие технологии и специалисты, оказавшиеся в распоряжении союзников, задали магистральное направление развитию послевоенной мировой техносферы. Несмотря на фактическое поражение в войне, в немалой степени благодаря обильным плодам этого беспрецедентного научно-технического прорыва политической, финансовой и научной элите Третьего рейха удалось успешно интегрироваться в рамках послевоенного мироустройства.

К сожалению, большая часть российских архивов по «демонтажной» тематике до сих пор недоступна исследователям, так что оценить подлинные масштабы научно-технического трансферта из Германии в СССР можно только приблизительно. Тем не менее, уже на основе имеющегося материала можно заключить, что высокие технологии и интеллектуальные репарации из Германии сыграли огромную роль в развитии целого ряда отраслей советской промышленности в послевоенный период и, в первую очередь, советского военно-промышленного комплекса 3.

Естественным катализатором возникновения «немецкого технологического чуда» первой половины ХХ века явилось ограничение, наложенное на развитие традиционных военных технологий после поражения Германии в Первой мировой войне. Чтобы его обойти, Германия была вынуждена вкладывать средства в развитие нетрадиционных военных технологий.

Анализируя механизмы возникновения «немецкого чуда», следует обратить внимание на важную роль частных научно-исследовательских организаций, принадлежавших крупным промышленным компаниям Германии. Такие организации эффективно функционировали наряду с государственными научно-исследовательскими структурами задолго до прихода к власти национал-социалистов. Они располагали высококвалифицированными специалистами, передовой по своим возможностям аппаратурой, а главное, необходимыми финансовыми средствами. В их число входили лаборатории таких крупных концернов, как «Дегусса», «И.Г. Фарбениндустри», «Осрам», «Телефункен», «Цейсс», «Сименс и Хальске» и многих других.

Истоки этого явления связаны с возникновением во второй половине XIX века научного учреждения нового типа, финансируемого частной промышленностью и государством. За созданием в 1887 году первого подобного учреждения, а именно, Имперского физико-технического института, стоял известный немецкий ученый, промышленник и основатель компании «Сименс» Эрнст Вернер фон Сименс.

Безусловный успех этого проекта послужил отправной точкой для возникновения аналогичных организаций: Геттингенской ассоциации развития прикладной математики и физики (1898 г.);
Общества кайзера Вильгельма (1911 г.);
Имперского химико-технического института (1921 г.).

В отличие от Физико-технического института, Общество кайзера Вильгельма было основано, прежде всего, для поддержки фундаментальных исследований. Наряду с ним были созданы отдельные «институты кайзера Вильгельма» с особыми исследовательскими программами, часто рассчитанными на конкретных ученых. Эти программы позволяли ведущим ученым Германии сочетать занятие фундаментальной наукой с тематикой, которая имела прямое отношение к промышленности и была интересна государству 4.

В числе характерных черт, присущих крупным немецким монополистам, следует отметить их внимание к перспективным научным исследованиям на самых ранних стадиях осуществления с целью последующего практического использования. Так еще в январе 1938 года за год до официальной публикации результатов опытов Отто Гана и Фрица Штрассмана, открывших процесс деления атомного ядра, компания «Сименс и Хальске» проявляла пристальный интерес к исследованиям в этой области. Несмотря на то, что даже после публичного оглашения открытия некоторые видные ученые, такие как Нильс Бор, полагали невозможным практическое применение или же не верили в возможность высвобождения атомной энергии, как это было в случае с Альбертом Эйнштейном 5.

Еще одним специфическим моментом деятельности частных научно-исследовательских структур при национал-социализме являлось их лояльное отношение к проблеме расовой принадлежности своих ведущих сотрудников. Об относительно независимом статусе промышленного научно-исследовательского сектора в этой области свидетельствует история лауреата Нобелевской премии 1925 года по физике Густава Герца. В 1935 году из-за еврейского происхождения он был лишен права принимать экзамены на посту профессора физики в Галле и Берлине и вынужден был отказаться от профессуры, оставив за собой, впрочем, титул почетного профессора.

Однако это не помешало ему начиная с 1935 года и вплоть до самого окончания Второй мировой войны занимать пост директора специально организованной для него лаборатории в компании «Сименс и Хальске» в Берлине 6. Лаборатория была организована на базе «Научно-исследовательской лаборатории Сименс», являвшейся с момента ее создания в 1922 году и вплоть до 1945 года одной из ведущих промышленных исследовательских организаций Центральной Европы.

Именно в стенах этой частной научно-исследовательской структуры Герц беспрепятственно занимался проблемой диффузионных разделительных установок легких изотопов, которые стали впоследствии основной технологией при обогащении урана для производства атомной бомбы, а также исследованиями в области электроакустики 7.

Особого упоминания заслуживает еще одна независимая научно-исследовательская организация, деятельность которой была окружена завесой строжайшей секретности. О ее существовании стало известно от руководителя сектора химии Имперского научно-исследовательского совета, бывшего директора одного из тридцати крупнейших институтов Общества кайзера Вильгельма – Института физической химии и электрохимии, профессора Петера Тиссена, впоследствии принимавшего участие в работах по созданию советской атомной бомбы.

В статье «Расцвет и упадок германской науки в период Второй мировой войны» он пишет: «Наряду с Имперским научно-исследовательским советом существовала совершенно независимая промышленная научно-исследовательская организация, или, как ее иначе называли, сектор, огромное значение которого стало ясно вообще только после того, как победители в 1945 году присвоили себе результаты его научно-исследовательской работы.

Сюда относились лаборатории крупных промышленных предприятий, например концернов Фарбениндустри, Цейсса, Сименса, Всеобщей компании электричества, Осрама, Телефункена и др., которые, располагая крупными собственными средствами, высококвалифицированными специалистами и аппаратурой, отвечающей современным техническим требованиям, могли работать с большей производительностью, чем институтские лаборатории, не имевшие зачастую самых необходимых средств, чтобы осуществлять свои изыскания.

Научно-исследовательская организация промышленности была независимой, не нуждалась в помощи какого-либо министерства, государственного научно-исследовательского совета или других ведомств, занимающихся вопросами контингентов. Эта организация работала для себя, и при этом – за закрытыми дверями» 8.

Остается добавить, что немецкие промышленные монополии были не простыми исполнителями заказов военных властей. К примеру, их действия по обеспечению тяжелой водой, строительству циклотронов, созданию базы для производства урана и изготовлению оборудования для его обогащения в ряде случаев являлись инициативными и опережали соответствующие распоряжения Управления вооружений сухопутных сил 9.

Приведенные примеры позволяют сделать вывод, что своей экономической, научной и военной мощью Германия была обязана тесному взаимодействию немецкой университетской системы и частных промышленных исследовательских лабораторий в наукоемких областях производства. Важно понимать, что экономический и интеллектуальный базис «немецкого технологического чуда» создавался уже в первые десятилетия XX века, а большинство квалифицированных специалистов, задействованных в научно-исследовательских программах Третьего рейха, являлись таковыми еще до прихода к власти национал-социалистов.

Военно-политическое руководство Третьего рейха просто воспользовалось тем экономическим и интеллектуальным капиталом, который передали в его руки крупные немецкие промышленные корпорации. Остается только сожалеть, что практическое приложение этого капитала приобрело в конечном итоге столь чудовищные и бесчеловечные формы.

Notes:

  1. Деятельность управления СВАГ по изучению достижений немецкой науки и техники в Советской зоне оккупации Германии. 1945-1949 гг.: Сборник документов. М., 2007, с. 22.
  2. Рахманин В. О «немецком следе» в истории отечественного ракетостроения // «Двигатель», 2005, № 1 (37).
  3. Захаров В.В. Научно-технический трансферт из Германии в СССР в 1945—1949 гг. // Деятельность управления СВАГ по изучению достижений немецкой науки и техники в Советской зоне оккупации Германии. 1945—1949 гг. С. 40, 58.
  4. Уолкер М. Наука в Веймарской Германии. // Науковедение. 2000. № 2.
  5. Йорыш А.И., Морохов И.Д., Иванов С.К. А-бомба. М., 1980. С. 80.
  6. Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия. The H.W. Wilson Company, 1987. Пер. с англ. М., 1992.
  7. Gustav Ludwig Hertz// DIE SIEMENSSTADT – Ein Lexikon der Siemensstadt in Berlin – Karl H. P. Bienek – Berlin 2000 – Stand: 7. Mai 2008.
    Староверов В.А. Секретный проект «Немецкая “Танечка”». М., 2005. С. 152.
  8. Тиссен П. Расцвет и упадок германской науки в период Второй мировой войны. // Итоги Второй мировой войны. Выводы побежденных. СПб.; М., 1998. С. 340–341.
  9. Староверов В.А. Секретный проект “Немецкая Танечка”». С. 22.

Автор: Алексей Комогорцев

Главный редактор альманаха «Волшебная Гора», директор Междисциплинарной Исследовательской Группы «Истоки цивилизаций», ведущий эксперт Изборского клуба. Автор книги: «Аненербе и высокие технологии Третьего рейха» (2014) и ряда публикаций, посвященных истории развития науки и технологий в Германии периода «Третьей империи» (1933–1945).