«Макс, ты, что, гражданин мира?», спросили меня недавно в одной дискуссии. Сурово, так, спросили, фактически, тыча крепким пальцем в грудь. С прищуром, выясняя, не предатель ли я Русской Идеи, не собираюсь ли я сдать Русский Мир?
Что примечательно, в дискуссии этой участвовал и известный наш, мною уважаемый писатель-фантаст. Тоже активно отстаивавший Русский Мир, противостоящий всему на свете.
И, тут, знаете, у меня четко сформулировалось, наконец, то, что уже давно беспокоило меня на уровне ощущений.
Наша русская фантастика ушла даже не в окопы. Она лихорадочно самозакапывается, слово пензенские закопанцы. Помните, несколько лет назад община псевдоправославных ушла в катакомбы, спасаясь от конца света.
Разница только в том, что те закопанцы искренне поверили своему лидеру, а наша фантастическая литература сама, добровольно, отказывается от вещей, без которых она вскоре перестанет существовать, как литература. Полностью перейдя в раздел развлекательного контента и нишевого рыночного продукта. В скобках замечу — именно туда подавляющее большинство авторов и стремится.
Это две очень простые вещи — горизонт восприятия событий, и умение увлекать читателя без игры на негативе и разрушении.
Вспоминаем, нет, не советскую даже, а англо-американскую фантастику, годов 60-х — 70-х. Кларк, Саймак, другие звезды первой величины. Мы видим нацеленность на развитие, описание достижений (это важно — достижений) человечества. В первую очередь, мы видим попытки описать мир наступательный. Активный. Расширяющийся.
В этом мире человечество, пусть и не лишенное своих проблем, благополучно живет и развивается.
В этих мирах хочется жить.
В этот мир можно отправить своих детей.
Мощнейший толчок развитию горизонтов восприятия будущего дала советская фантастика. В своих лучших проявлениях она уверенно встала в ряд действительно большой литературы.
Ефремов, Стругацкие, Войскунский и Лукодьянов — эти писатели сумели не просто спрогнозировать и заселить живыми людьми мир далекого будущего, но и попытались показать пути духовного развития человечества.
Они попытались заложить те самые традиции, причем, опирающиеся на прочнейшую историческую основу, которая позволили бы использовать эти прогнозы в реальной жизни.
Создатели этих миров — Кларк, Ефремов, да тот же Ларри Нивен, раздвигали горизонты человечества. Их герои не просто граждане мира. Они граждане и повелители Вселенной.
Реальность их миров — целина, предназначенная для освоения. Люди этих миров идут во Вселенную с разумной осторожностью, но без страха.
Они — наступают.
Замечу, преимущественно, наступают мирно.
В тот момент, когда прозвучало слово perestroyka русскоязычная фантастика полностью отказалась от всего этого, радостно ухнув в болото чернухи, постапокалипсиса и безнадеги.
Причины, в общем, ясны. Кровища и антиутопия легче пишется и гарантированно продается, поскольку, как известно, вызвать отрицательные эмоции и напугать гораздо легче, чем сработать на позитиве.
Одновременно с этим враз исчезла научная фантастика. Такое впечатление, что ее в классических традициях лихих 90-х вывезли в лес и пристрелили. Всю, разом.
Увы, вместе с отказом от советского наследия русская фантастика отказалась и от своей роли в общественных процессах. Прислушиваться к ней бессмысленно, ее художественная ценность уверенно стремится к нулю, следовательно, и место ее — собственно, там, где она сейчас и есть.
В первую очередь, это связано как раз с утратой горизонтов восприятия событий. В этой фантастике нет будущего. В лучшем случае, это законсервированный сегодняшний день в более или менее фантастическом антураже. Замечу — не реальный сегодняшний день, а виртуальное «сегодня», спертое из боевиков или детективов средней руки. И — да, не отечественных, а американских.
Все более популярным становится постапокалипсис и альтернативная история, то есть, неизбывная тоска по некоему идеальному миру пополам с убежденностью в том, что в этом мире лучше уже не будет.
Но, самое главное, вся наша фантастика — чисто оборонительная. Она пронизана страхом перед реальностью. Мироздание современной российской фантастики — это такое место, в котором жить не хочется абсолютно.
У этого мира нет будущего.
Это полбеды.
Начисто утрачена способность увлекать читателя, не устилая страницы книги грудами трупов в соусе из безнадеги.
Впрочем, я, кажется, понимаю причину…
Не так давно я присутствовал на круглом столе, где обсуждались перспективы патриотической фантастики. Писателей напрямую спросили — вы готовы писать патриотическую фантастику? Такую, которая бы строить и жить помогала?
Основными ответами были:
1. Дайте приказ, создайте госзаказ, выделите бюджеты на поддержку патриотических проектов.
2. Заплатите – напишу.
Потому, что иначе — неинтересно. Не окупится.
Черт с ней, с меркантильностью… Для профессиональных авторов, живущих гонорарами, это нормально.
Но, ведь, такой унылой безнадегой веет от этих ответов. Людям даже неинтересно представить себе «светлое завтра».
Фантаст, не видящий будущего.
Слепой.
Это очень хреновый симптом.
Он говорит о том, что окончательно выродился либо жанр, либо люди. Которые, по идее, обладают хотя бы зачатками интуиции, ничегошеньки хорошего впереди не видят.
Какой вариант вам нравится больше?
