Смерть и воскресение А. А. Бабченко, похоже, в самом деле оказалось важным событием. Правда, не совсем в том смысле, как важность события понял П. А. Порошенко – “Сегодня миллионы людей празднуют третий день рождения Аркадия Бабченко как день рождения Украины, день рождения всей нации, которая чрезвычайно классно сдала экзамен на государственность”, – но скорее в противоположном.
Как раз мнение о том, что украинская государственность не состоялась, мнение, бывшее доселе достоянием лишь “ваты” и российских “фейковых СМИ” (по современной прогрессивной терминологии), после киевской мистерии сделалось достоянием куда более широких кругов – в том числе прогрессивных западных. Включая CNN, различные НКО типа репортеров без границ, важные американские газеты etc. То есть те, которые прежде страдали дефектом зрения, мешающим видеть очень много неприятного в украинской политике – в известном смысле Украина чрезвычайно классно сдала экзамен на государственность еще в Одессе 2 мая 2014 г., однако Запад и наши либералы это не заметили, – с чудесным воскресением Бабченко сами столь же чудесно прозрели, и их очам открылись различные язвы украинской политики.
Первое, что приходит на ум – метанойя связана с тем, что в этот раз пострадали не какие-то деятели “русского мира”, их хоть волки кушай, беды ватников никому не интересны, пострадали сами либералы, оказавшиеся в идиотском положении. Они восплакали и возрыдали, указали на очередное кровавое злодеяние Путина, сразу после чего выяснилось, что это была блестящая операция СБУ, а их держали за болвана в старом польском преферансе. Конечно, то, что пришлось испытать колорадам и самкам колорадов, которых свидомые украинцы сжигали, разрывали на части снарядами, калечили, будет пострашнее кратковременного срама, но известно, что один гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем вся фантазия у Гете. А тут, может быть, и не гвоздь, но щетинку им Порошенко всучил изрядную.
Но главное даже не это, при должном великодушии можно даже и простить того, кто поставил тебя в ложное положение – ну, бывает. Главное то, что стало ясно: украинский политикум совершенно не готов следовать простейшим правилам клиентельных отношений. А именно: не заниматься дурацкой самодеятельностью, в Киеве есть иностранные миссии, в которые можно за инструкциями обратиться. А отсебятиной – причем с явственным национальным колоритом, “Яка держава, такой и теракт” – клиенту заниматься не положено, на то есть патрон, который при надобности сам укажет, кому надлежит быть убитым, кому воскресшим.
Можно, конечно, на это сказать (и, скорее всего, именно такие мысли посещали коллективного Порошенко), что вот же всего три месяца назад в Солсбери тоже разыграли довольно гиньольное представление и СБУ просто пошла европейским шляхом вслед за правительством Ее Величества. Прогрессивный хор Пятницкого немедля запел: “О страх, о ужас!”, потом хористов тоже подставили – и ничего, утерлись. Почему же в Солсбери можно, а в Киеве нельзя?
Да потому, что в рамках пьесы роль Киева несколько другая, нежели у Лондона. За Великобританией признается статус великой державы и тем самым – право на разыгрывание спектаклей. Даже весьма дурновкусных. Тогда как Киев считается не более, чем протекторатом, а такому типу территориальных образований право на самодеятельные постановки не положено. Отчасти даже и справедливо: замахиваются на Вильяма нашего Шекспира, а в результате всегда почему-то получается “Свадьба в Малиновке”.
Отсюда и реакция Запада – не порть мне политику. Не потому, что у Запада политика вся такая возвышенная, у него она всякая, а потому что бойся быка спереди, лошадь сзади, а шумера со всех сторон. Нагадит даже не обязательно от злобы, а просто от лютой дурости.
В силу разных причин сложилось так, что отношения Запада с Украиной не равночестные. Их более уместно сравнить с отношениями адвоката с подзащитным. В принципе, обвиняемый волен сам определять линию защиты, волен врать, запираться, постоянно менять показания, адвокат же не вправе навязывать ему правильное поведение. Но это в принципе, а на практике – тем более, когда до петли доходит – подзащитный, как правило, смиренно слушает адвоката, как человека более опытного, и отнюдь не занимается судебной самодеятельностью.
Если же подзащитный считает, что он сам с усам, возможны огорчительные коллизии, когда адвокат вдохновенно распинается о чистосердечии и всевозможных добродетелях своего клиента и к тому же “Господа присяжные заседатели, да кто же из вас не выкинул бы ребенка из окна!”, а клиент вдруг восклицает: “У-у, падла, рога пообломаю, моргала выколю!”. Получается когнитивный диссонанс, что неправильно, вредит защите и ставит адвоката в дурацкое положение.
Чаще говорят об адвокатской этике, но не менее важна этика подзащитного – в смысле его отношений с адвокатом и совместной выработке линии зашиты. Подзащитный может, конечно, пренебрегать таковой этикой и считать, что он самый лучший собственный защитник, но тогда и адвокатский энтузиазм будет невысок. Максимум на что может рассчитывать такой самостийный подзащитный – это на адвоката по назначению, который будет формально оттарабанивать какие-то формулы, не производящие на суд особого впечатления.
***
Наш проект осуществляется на общественных началах. Вы можете помочь проекту: https://politconservatism.ru/podderzhat-proekt
