Рубрики
Размышления Статьи

6 февраля 1934 года: «фашистский переворот» или «французский бунт»? Часть первая

Монархисты принялись строить баррикады, ломая деревья и заграждения, переворачивая скамейки. Директор муниципальной полиции Камиль Маршан и заявил, что таких волнений город не видел двадцать лет . Коммунисты выкинули лозунг «Долой Шотана-Стависского!» двумя неделями ранее. Лодку раскачивали с обеих сторон, о чем «левые» позже предпочитали не вспоминать

Русская Idea начинает публикацию цикла статей нашего постоянного автора Василия Молодякова, посвященного февральским событиям 1934 года во Франции. В России, как известно, период так называемой публичной массовой политики, сочетающей уличные акции с деятельностью выборных органов, продлился чуть более 10 лет, и лучше всего дух этой политики уловили черносотенцы. В этом смысле пример Франции начала 1930-х годов может помочь представить нам, как выглядела бы массовая политика после окончания Первой мировой войны в России, не случись в 1917 году революция – и оказывается, что крайние правые и крайние левые периодически могли сходиться бы не только в уличной тактике, но и в политических требованиях действующему режиму.

 

***

Демонстрации 6 февраля 1934 года в центре Парижа, закончившиеся кровопролитием, считаются во Франции одной из ключевых дат национальной истории ХХ века. За пределами Франции они менее известны, да и судят о них поверхностно, ограничиваясь расхожими идеологемами. Эти события называли «фашистским путчем против Республики» и «вооруженным выступлением против безопасности государства». Что же именно произошло в тот день?

 

Часть первая. Экспозиция

 

«Пять смен кабинета после выборов 1932 г., углубление экономического кризиса, опасность внешней угрозы вселяли в парижан беспокойство и недовольство. Появление политиков на киноэкране вызывало свист. Народных избранников гнали из общественных мест, когда узнавали. На дверях баров замелькали таблички “Депутатов не обслуживаем”. Анархические движения, не связанные друг с другом, поднимали волну возмущения против парламента»[1].

Такой описал французскую столицу конца 1933 года Жорж Сюарес, «золотое перо» парижской прессы. Начинался 1934-й год – «один из самых позорных и кровавых в нашей истории», как утверждал год спустя популярный прозаик и публицист Анри Беро[2].

Лозунг «Депутатов в Сену!» захватил парижские улицы, но придумали его не «фашисты». «Парламент этого созыва закончит на дне Сены», – печально заметил один из молодых депутатов вскоре после выборов 1932 года[3]. На них победил «Левый блок», и буквально сразу же респектабельная консервативная пресса вроде «Le Figaro», «Le Temps», «Le Journal des Debats», стоявшая на республиканских позициях, развернула мощную кампанию против парламента и всеобщего избирательного права. Бизнес-элита осталась недовольна результатами, хотя ранее к ликвидации парламентского режима призывали только монархисты да некоторые правые радикалы[4].

23 декабря 1933 года в хронике текущих событий мелькнуло сообщение об аресте директора провинциального банка «Муниципальный кредит Байонны» по обвинению в мошенничестве. Пресса была занята большой железнодорожной катастрофой, случившейся в тот же день, и проигнорировала новость как вполне рутинную. 24 декабря ее перепечатала монархическая газета «L’Action française», а через пять дней – первой в столичной прессе! – связяла арест с Сержем Александром (он же Александр Стависский, еврей родом из Российской империи) – самым знаменитым финансовым аферистом тогдашней Франции. Напомню лишь общеизвестную цитату – из «Записок покойника»:

«Ну, были, например, на автомобильной выставке, открытие, все честь по чести, министр, журналисты, речи… между французов стоит этот жулик, Кондюков Сашка… Ну, француз, конечно, речь говорит… на скорую руку спичишко. Шампанское, натурально. Только смотрю – Кондюков надувавет щеки, и не успели мы мигнуть. Как его вырвало! Дамы тут, министр. А он, сукин сын!.. И что ему померещилось, до сих пор не могу понять! Скандалище колоссальный».

Так рассказывал о Париже Измаил Александрович Бондаревский. Это отголосок причудливой славы «красавчика Саши», который, пользуясь странным иммунитетом от преследований по закону, год за годом различными способами извлекал сотни миллионов франков из карманов прижимистых, но доверчивых французов и (под)купил чуть ли не всю Третью Республику[5]. За редким исключением вроде монархического движения «Action française», хотя «месье Александр» раздавал именные чеки (наличными только чаевые!) «направо», как и «налево».

30 декабря «большая пресса» как по команде (а может, и правда по команде?) перепечатала сообщение «L’Action française», что случалось нечасто. 3 января 1934 года публицист-монархист, мастер журналистских расследований Морис Пюжо уличил министра колоний – и бывшего министра юстиции, главного стража закона! – Альбера Далимье в пособничестве мошеннику, метя в прокурора республики Жоржа Прессара и в его шурина – премьера Камиля Шотана, одного из лидеров партии радикалов и масона шотландского обряда высокого ранга. 7 января в передовице «Долой воров!» Пюжо призвал «честных людей» самим защищать свои интересы, если правительство не способно на это.

В кампанию включились Анри Беро, считавшийся «левым», и «правый» депутат-католик Филипп Анрио, получивший благодаря ей общенациональную известность. Статьи первого в еженедельнике «Gringoire», составившие сборник «Окровавленные мостовые», и книга второго «6 февраля», написанная по горячим следам, – полезное чтение для всех, кто хочет разобраться в случившемся. Наиболее подробную и достоверную хронику событий дает книга современного историка Пьера Пеллисье «6 февраля. Республика в пламени»[6].

8 января газеты сообщили об отставке Далимье – и о «самоубийстве» объявленного в розыск Стависского на горнолыжном курорте Шамони, когда агенты «Сюртэ женераль» пришли его арестовывать. «Прочитав эту новость в газетах, многие с облегчением вздохнули. Они рассчитывали, что вместе с телом похоронят и дело со всеми его секретами»[7]. Официальную версию встретили откровенными насмешками. «Никто не верил в его самоубийство, – категорически утверждал лидер коммунистов Жак Дюкло. – Столь удобное исчезновение Стависского выглядело желанным и подстроенным. Все очевиднее казалось и то, что правительство имеет к “самоубийству” какое-то отношение»[8].

9 января «L’Action française» ответила призывом «Долой убийц!». В тот же день прошла первая демонстрация монархистов перед Бурбонским дворцом, где должны были возобновиться заседания Палаты депутатов после рождественских каникул. Стычки с полицией заставили Шотана воспринять происходящее всерьез, и он приказал столичному префекту Жану Кьяппу усилить охрану дворца и министерств.

«Со смертью мошенника дело только началось», – заявил Беро 12 января в статье под заглавием «Довольно!»[9]. Волна разоблачений накрыла партию радикалов, а неспособность кабинета и парламента справиться с экономическим кризисом усугубила недовольство. 11 января появилось сообщение об аресте редакторов двух газет, контролировавшихся «красавчиком»: Камиля Аймара из «Liberté» и Альфреда Дюбарри из «Volonté». В тот же день в Палате были сделаны первые запросы по «делу». Премьер ответил, что не верит в убийство Стависского полицейскими и не считает его похождения выходящим за пределы банальной уголовной хроники, провалил предложение создать следственную комиссию по столь «незначительному» поводу и попытался приструнить прессу[10].

Улицы забурлили. «Столкнувшись с парламентом, не могущим дать жизнь правительству, – вспоминал Жан Фабри, влиятельный депутат и неоднократно министр, – с партией радикалов, не способной править вместе с социалистами и не желавшей править против них, с министрами, бессильными наладить работу государства, парижане, раздавленные налогами и разоренные экономическим кризисом, вступили, без оглядки на разницу мнений, в открытую схватку с парламентом и партиями. <…> Всем, способным видеть, было ясно, что действия толпы вдохновляются и направляются сильными чувствами. <…> Ко всеобщему сожалению, [радикалы] не отнеслись к уличным волнениям с должной серьезностью»[11].

Монархисты принялись строить баррикады, ломая деревья и заграждения, переворачивая скамейки. Директор муниципальной полиции Камиль Маршан и заявил, что таких волнений город не видел двадцать лет. Когда он призвал Пюжо умерить пыл «людей короля», тот ответил: «Обратитесь к убийцам и ворам наверху». В этот день к монархистам впервые присоединились националисты-республиканцы – «Патриотическая молодежь» Пьера Тетенже, «правого» депутата и фабриканта шампанского, считавшего себя наследником Мориса Барреса и его Лиги патриотов[12]. Днем позже новую демонстрацию отменили из-за дождя, и Пюжо призвал префекта увести стражей порядка с улиц, чтобы те не мокли зря.

Новые аресты и разоблачения провоцировали новые протесты. Стремясь сохранить порядок и избежать кровопролития, Кьяпп приказал полицейским вмешиваться только в крайних случаях. Бравировавшего ролью «людей короля» в манифестациях, Пюжо несколько раз задерживали, но без применения насилия. «Господа, вы не исполняете свои обязанности, – выкрикнул он при очередном аресте, – вас заставляют защищать воров и преследовать честных граждан». «Почему вы вместе с нами не кричите: “Долой воров!”?» – спросил одного из полицейских начальников вожак «людей короля» Люсьен Лакур, автор знаменитого лозунга «поставить насилие на службу разуму». Под общий смех начальник лишь молча улыбнулся[13].

«Группы “Action française” и “королевские газетчики” выступили первыми. Они купались в скандале, как рыба в воде», – утверждал Дюкло, стремясь выставить их главной антиправительственной силой[14]. На удивление быстро «забылся» тот факт, что газеты коммунистов и социалистов «L’Humanité» и «Populaire» уже в первых числах января требовали привлечь к ответственности не только «красавчика», но и его покровителей, включая Шотана. «Довольно мошенничеств, довольно скандалов режима, довольно этого режима!» – писал «центральный орган» коммунистов 6 января[15]. Беро, похоже, был его прилежным читателем… 27 января «L’Action française» призвала «дать понять кабинету Шотана-Стависского, что ему пора уходить»[16], но коммунисты выкинули лозунг «Долой Шотана-Стависского!» двумя неделями ранее[17]. Лодку раскачивали с обеих сторон, о чем «левые» позже предпочитали не вспоминать.

Мощная демонстрация, в которой верховодили «люди короля», и пламенная речь Анрио против «воров» в Палате 27 января отправили в отставку сначала уличенного в махинациях министра юстиции Эжена Рейнальди – пост явно притягивал жуликов! – затем всё правительство. Располагая большинством мандатов, Шотан спасовал перед «улицей».

Найти в таких условиях нового премьера оказалось непросто. Наконец, согласился военный министр и бывший премьер Эдуар Даладье, один из немногих видных радикалов, не замаранных «делом Стависского. Не сумев договориться с социалистами, он пригласил «правых» центристов Жана Фабри и Франсуа Пьетри на посты военного министра и министра финансов. Ключевой пост главы МВД получил Эжен Фро (о нем далее). Внешнеполитическое ведомство премьер оставил за собой. «Социалисты негодовали, умеренные были недовольны», – вспоминал Фабри, которого коллеги исключили из депутатской группы. Мастер лавирования Даладье тем не менее рассчитывал на большинство, «не завоевывая его действиями, но получив кредит под расчет возможностей»[18].

Фабри и Пьетри поставили условием участия в правительстве сохранение на своем посту префекта Кьяппа, их друга и союзника, подчеркнув, что без него обеспечить порядок в столице не удастся. Даладье клятвенно пообещал, несмотря на не прекращавшиеся требования «левых» отправить префекта в отставку. И несмотря на это утром 3 февраля позвонил Кьяппу и сообщил о его увольнении с должности, предложив взамен почетный пост генерального резидента в Марокко. Семь лет службы обеспечили префекту, симпатизировавшему «правым» и преследовавшему «левых», много друзей и много врагов. Кьяпп отказался от назначения, понимая, что Даладье приносит его в жертву социалистам ради вотума доверия. «Качнувшись вправо» при формировании кабинета с участием центристов, премьер теперь «качнулся влево» или, по образному выражению Фабри, «перебросил винтовку с правого плеча на левое»[19]. Он снова пригласил социалистов к сотрудничеству. Войти в правительство те отказались, но были готовы поддержать его в парламенте – на определенных условиях.

«Снять Кьяппа с должности или просто переместить означало вызвать всеобщую мобилизацию консервативных сил»[20]. Префект департамента Сена Эдуар Ренар подал в отставку в знак солидарности с ним. Депутаты от Парижа и департамента Сена, в основном «правые» республиканцы, находившиеся в оппозиции к парламентскому большинству, восприняли решение Даладье как недружественный акт провинциалов из правительства против столицы и выступили с официальным протестом. В тот же день 3 февраля на заседании кабинета Фабри и Пьетри объявили об отставке. Остальные министры поддержали премьера, который без труда заполнил образовавшиеся вакансии.

Позже Даладье назвал причиной увольнения бездействие Кьяппа в «деле Стависского», намекая на большее. О связях префекта с мошенником стало известно из показаний арестованной вдовы Стависского, хотя доказать их преступный характер не удалось (Орас де Карбуччиа, зять Кьяппа, категорически отрицал это). Идею отставки молва приписала главе МВД Фро, который отрицал свою инициативу, но поддержал премьера. Прокурора Прессара перевели на пристойную должность, лишенную власти. Начальника «Сюрте женераль» Томэ, на которого тоже пала тень «дела», назначили директором… государственного театра «Комеди франсэз», что вызвало волну ядовитых шуток.

Социалисты ликовали, что «Париж, наконец, освободился от диктатуры Кьяппа»[21]. «L’Аction française» назвала его отставку «маленьким государственным переворотом ради спасения воров»[22], современный историк – «искрой, от которой вспыхнул порох народного гнева»[23]. Национальный союз ветеранов, недовольный сокращением пенсий и задержками с их выплатой, планировал 4 февраля провести массовую демонстрацию против «воров», но Кьяпп отговорил их. Теперь союз, из тактических соображений поддержанный коммунистической Республиканской ассоциацией ветеранов, решил выступить. К нему присоединились «Патриотическая молодежь», «Французская солидарность» и даже «Огненные кресты». Превратившиеся под руководством «полковника» (на самом деле подполковника в отставке) Франсуа де Ла Рока из элитарного ветеранского клуба, куда принимали только награжденных на войне, в массовое военизированное движение «вождистского» типа, «Огненные кресты» избегали участвовать в коллективных акциях и в течение всего января не показывались на улицах. Теперь эти организации решили устроить демонстрацию вечером во вторник 6 февраля, когда Даладье будет представлять кабинет Палате.

 

[1] Georges Suarez. Le grande peur de 6 février au Palais Bourbon. Paris, 1934. P. 20.

[2] Henri Béraud. Gringoire. Écrits 1928-1937. Paris, 2004. P. 233.

[3] Philippe Henriot. Le 6 février. Paris, 1934. Р. 29.

[4] Подробнее: Maurice Chavardes. Une campagne de presse: la droite française et le 6 février 1934. Paris, 1970.

[5] Из обширной литературы отмечу: Jean-Michel Charlier, Marcel Montarron. Stavisky. Les secrets du scandale. Paris, 1974. Беллетризованная версия: Курганов Е. Аферист века. М., 2014.

[6] Pierre Pellissier. 6 février. La République en flammes. Paris, 2000.

[7] Henriot Ph. Le 6 février. Р. 65.

[8] Jacques Duclos. Mémoires. 1896-1934. Le chemin que j’ai choisi. De Verdun au Parti communiste. Paris, 1968. P. 393.

[9] Béraud H. Gringoire. Écrits 1928-1937. P. 143-144.

[10] Lucien Zimmer. Un septennat policier. Dessous et secrets de la police républicaine. Paris, 1967. P. 185-186; André Tardieu. Sur la pente. Paris, 1935. P. 195-197. Включенные во вторую книгу (Р.115-243) показания Тардьё следственной комиссии по «делу Стависского» (18 июля 1934) являются развернутым обвинением Шотана в потворстве мошеннику и его подельникам.

[11] Jean Fabry. De la place de la Concorde au cours de l’Intendance. Paris, 1942. P. 31-32.

[12] Laurent Bonnevay. Les journées sanglantes de février 1934. Paris, 1935. Р. 36-38. Это официальная версия событий в изложении главы следственной комиссии парламента.

[13] Chavardes M. Une campagne de presse. P. 33, 29.

[14] Duclos J. Mémoires. 1896-1934. P. 395.

[15] Цит. по: Paul Lombard. Le chemin de Munich. Paris, 1938. P. 3. Автор этой книги П. Ломбар обратил особое внимание на данное обстоятельство.

[16] Цит. по: Charlier J.-M., Montarron М. Stavisky. Les secrets du scandale. Р. 206.

[17] Цит. по: Lombard P. Le chemin de Munich. P. 4.

[18] Fabry J. De la place de la Concorde au cours de l’Intendance. P. 39-40.

[19] Fabry J. De la place de la Concorde au cours de l’Intendance. P.44.

[20] Chavardes M. Une campagne de presse. P. 48.

[21] Цит. по: Pellissier P. 6 février. Р. 93.

[22] Цит. по: Pellissier P. 6 février. Р. 84.

[23] Roland Vouette. Eugène Frot. L’homme du 6 février 1934. Châtillon-Coligny, 2012. Р. 131.

Автор: Василий Молодяков

Доктор политических наук. Профессор университета Такусеку (Токио, Япония). Автор 30 книг