Проблема в том, что у русского общества практически не было позитивного опыта местного самоуправления, если понимать под «обществом» не узкую прослойку интеллектуалов, а всю совокупность жителей городов и деревень, в первую очередь – провинциальных.
Метка: земство
Во всех эпизодах критерий принятия сенатских решения был один – соответствие тех или иных требований губернатора действующему законодательству. В отдельных решениях Сената последовательная реализация принципа законности могла даже произвести впечатление, что высшая инстанция занимала проземскую позицию
Министр финансов Сергей Витте рьяно отстаивал не только идею неэффективности земства, но и мысль о том, что все его функции гораздо лучше могли бы решить бюрократические структуры. Будучи «эффективным менеджером» и энтузиастом индустриализации, Витте предлагал выстроить общественность и управлять ей на основе табельного расписания. Предложение, которым в полной мере воспользовались деятели форсированной индустриализации более поздней эпохи. Министр внутренних дел Иван Горемыкин в ответ доказывал: земское самоуправление показало свою успешность как раз в тех сферах, где государственная власть проявила бессилие. Местные школы, больницы и дороги, не имевшие стратегического значения, можно было поднять только местными, заинтересованными в них силами.
Беспочвенность, в которой обычно обвиняют интеллигентов-космополитов, в действительности свойственна и охранителям, и «патриотическому интеллектуальному классу». Однако первые, будучи «людьми мира» и свободных границ, могут не нести ответственности за прочность государственных и общественных институтов конкретной страны, охранители готовы взять на себя такую ответственность, но их внимание традиционно концентрируется на верхах власти. В этих условиях патриотический интеллектуальный класс оказывается единственным настоящим «почвенником», могущим взять на себя работу по созданию и развитию местных смыслов «общего дела» в их соединении с общероссийской повесткой «консервативной демократии»
Политические толстовцы на своем жизненном пути оказались не менее противоречивы, чем сам граф-землепашец. Попытки основать самостоятельное политическое течение на толстовском мировоззрении неизменно завершались неудачей
Дмитрий Шипов казался самой подходящей фигурой, если не для создания полноценного общественно-политического консенсуса, то хотя бы для первого шага власти и общества навстречу друг другу. Фигурой, которая имела потенциал если не разрешить раздиравшие интеллектуальную элиту страны противоречия, то хотя бы смягчить их