Генонизм, который вырос на обломках советской империи, который питался отвержением обрыдшего советского материализма и эманациями прогремевшей геополитической грозы, ушел в прошлое. И попытка понять его – это не столько попытка понять Генона, сколько проникнуть в смысл той эпохи, понять самих себя, живших в то время
