Русская истина
Либеральная демократия в ее нынешнем виде отживает свой срок. Она уже перестала быть народовластием, да и была таковым сравнительно недолго. Но она и не либеральна, если вкладывать в слово «либерализм» защиту прав и свобод индивидов и народов. Сегодня консерватизм возможен только как народный и социалистический, тогда как социализм должен включать в себя ядро консерватизма: человек не является беспризорным эгоистичным одиночкой, он принадлежит семье, нации, народной традиции.
«Умный» советизм — если говорить о людях, обладающих историческим знанием — это презрение к людям и прямая отмена нравственности: тоннам документов о кровавых репрессиях, тысячелетиям дедовской памяти они пытаются противопоставить свои достаточно жалкие и беспомощные умозаключения, уничижая великий военный подвиг народа, сумевшего осознать и почувствовать разницу между борьбой за свою жизнь с борьбой против абсолютного зла — и пошедшего на бой с Гитлером-чужим, отставив в сторону боль, гнев и страх перед хищниками-своими. Но советизм не был бы тем, чем он есть, оставайся он всего лишь мировоззрением — пусть даже агрессивным и влиятельным. Советизм сегодня — это мощный политический проект.
Шафаревичу в определенной мере не повезло. Нельзя сказать, что в наши дни его имя малоизвестно, но сколько-нибудь заметных исследований о его общественно-политической деятельности и взглядах пока еще не появилось. На это есть весьма веские политические причины, по которым фигура Шафаревича еще в 1980-х годах подверглась негативной мифологизации и табуированию.
Так все-таки Солженицын из разряда духовных «свай» или «стропил»? Укоренитель фундамента или «надстройщик» только? Мне представляется, что он – уникальное сочетание того и другого. «Надстроив» в литературе, в историософии, в политике столько, сколько хватило бы на многие-многие жизни, он тем самым добавил еще одну духовную «опору» в основание нашего нынешнего и, несомненно, вечного «Русского мира».
Огромность Солженицына позволяла ему выступать в некоторые моменты едва ли не самодостаточным и незаглушимым голосом русской нации, размещая те или иные идеи и политические проекты в пространстве длительной временной протяженности. При этом, выступая в качестве голоса нации, Солженицын с первых шагов своей публицистики постоянно усваивает, перехватывает, перерабатывает идеи “Русской партии”, освобождая их от национал-коммунистических утопий и от неконтролируемых имперских фантазий.
Бывают моменты в истории, когда пророк не может спасти ситуацию, когда у него нет в запасе правильного решения. В конце концов, и Иеремия не спас Иерусалим, но он своей проповедью помог народу Израиля выжить в вавилонском изгнании. Думаю, и миссия Солженицына состояла в том, чтобы показать, что русские смогут пережить и нынешнюю нелегкую годину, раз уж смогли пережить XX век.