историческая наука

Превратные идеи иногда надолго переживают автора, но это не значит, что они побеждают. Впрочем, взгляд Пайпса на Россию все еще остается для многих политиков нормативным: в России «вотчинный режим», правитель здесь по-прежнему является одновременно владельцем земель и хозяином царства, разговор на равных эта власть не понимает, и потому западному миру, правильно устроенному, всегда действующего разумно и прагматично, необходимо использовать все инструменты принуждения к приемлемому Западу поведению.

Историки всё же убеждены, что власть, как ни крути, вынуждена легитимировать себя через определенный исторический нарратив, а, значит, от историков ей никуда не деться. Между тем, кажется, нам предстоит эпоха, в которой истории не будет вообще никакого места. Эпоха абсолютно а-историчного прогрессорства. Искусственный интеллект, роботы, блокчейны не имеют специфических национальных черт. Для их пропаганды не нужно национальное своеобразие – ни либеральное, в духе либеральной истории 1990-х, ни державное, в духе истории государственности и «скреп» начала 2010-х, ни коммунистическое, в стиле истории советской эпохи. Проблема в том, что в «прогрессорскую» упаковку завернута важная и отнюдь не надуманная задача – технологического развития страны.