Книга Чулкова тем и примечательна, что открывает другой голос – причем не одинокий, внятный окружающим, не считающим его анахронизмом, понимающим, о чем идет речь и полагающим возможным, чтобы этот голос стал одним из «больших», «главных голосов»
Книга Чулкова тем и примечательна, что открывает другой голос – причем не одинокий, внятный окружающим, не считающим его анахронизмом, понимающим, о чем идет речь и полагающим возможным, чтобы этот голос стал одним из «больших», «главных голосов»