Рубрики
Прогнозы Статьи

Возвращение Жанны д’Арк?

Часть первая.

1.

На плакатах, призывавших французов голосовать за Национальный Фронт на выборах в Европарламент в мае этого года – крупным планом профиль юной девушки с одухотворенным лицом, в стальном шлеме с кольчужной бармицей. Внизу, гораздо более мелко – стоящая на трибуне блондинка в строгом костюме, над ней держит белый зонт телохранитель. Девушка в шлеме – прославленная героиня Франции Жанна д’Арк, блондинка – председатель Национального Фронта Марин Ле Пен. Слоган плаката – «Нет – Брюсселю, Да – Франции!».

1 мая Марин Ле Пен и ее отец Жан-Мари шли в первых рядах многотысячной демонстрации Национального фронта. Митинг партии, как обычно, проходил у памятника Жанне  д’Арк на площади Пирамид (1 мая, широко отмечаемый во Франции День Трудящихся, еще и «домашний» праздник НФ – с 1988 г., когда Жан-Мари Ле Пен объявил, что Орлеанская дева, покровительница французских националистов, была весьма ревностной труженицей). Тогда Ле Пен-старший выступил с зажигательной речью в поддержку своей дочери и преемницы, которой предстояли выборы в Европарламент. «Жанна получила свыше миссию освободить Францию от английской оккупации, – заявил он. – Марин здесь, чтобы освободить Францию от ига Брюсселя».

«Новой Жанной д’Арк» все чаще называет Марин Ле Пен и британская пресса (вкладывая в это понятные только англичанам эмоции). Она уже одержала ряд символических побед, сравнимых с первыми успехами Орлеанской девы – набрала почти 20% голосов в  первом туре президентских выборов 2012 г., превратила Национальный фронт в третью политическую силу страны (после социалистов и правого «Союза за народное движение»), добившись наилучших результатов за всю историю партии. И, наконец, на выборах в Европарламент 25 мая 2014 г. Национальный фронт под ее руководством одержал сокрушительную победу, завоевав 25,4% голосов избирателей (СНД получил 20,6%, а социалисты – и вовсе позорные 14,1%). Над этими партиями Марин откровенно издевается, снисходительно называя их «UMPS» («Union pour un Mouvement Populaire» + Socialistе). «Французы – это народ львов, но только тогда, когда ими не управляют ослы», – задиристо восклицает она. И уточняет: «В этой стране не Франсуа Олланд решает, а раньше решал не Николя Саркози. Решает Брюссель. Оттуда нам любой ценой навязывают все эти меры экономии, как Греции, Испании или Италии».

Евроскептицизм был свойственен Национальному фронту и в прежние времена (еще в программе партии 1985 г. «За Францию!» критиковался «бюрократический социализм» Брюсселя, а Европарламент именовался «собранием, слишком чувствительным к марксистской диалектике и слишком внимательным к общественно-политическим течениям Третьего мира»). Но тогда диктат единой Европы не был еще настолько ощутим, и задача противодействия «брюссельским мудрецам» не входила в число наиболее актуальных. Позже Жан-Мари Ле Пен значительно ужесточил свою риторику, называя ЕС «рейхом» и «тюрьмой народов». В последние же годы эта тема стала, пожалуй, самой животрепещущей – во многом из-за провальной и крайне непопулярной политики социалистов, которые, как принято считать, пляшут под дудку Брюсселя. Не в последнюю очередь благодаря этому росту евроскептических настроений, Марин удалось значительно расширить электоральную базу Национального фронта, «переманив» на свою сторону не только часть избирателей, голосовавших за СНД, но даже изрядное число тех, кто прежде поддерживал социалистов.

Однако даже после всех этих побед Марин все еще далека от того, чтобы стать признанным лидером всех европейских национально ориентированных консерваторов. Мешают ей в этом не только враги – хотя противников у Национального фронта достаточно. Неожиданный удар в спину нанес ей родной отец – тот самый Жан-Мари Ле Пен, который возглавлял партию на протяжении почти четырех десятилетий (с 1972 по 2011 г.), а затем передал ее своей любимой дочери, словно ленное владение.

8 июня в своем видеоблоге «Бортовой журнал», размещенном на официальном сайте партии, Ле Пен-старший позволил себе двусмысленную шутку в отношении певца, актера и профессионального игрока в покер Патрика Брюэля. Сказал он про него, посмеиваясь, следующее: On fera une fournée la prochaine fois. Слово «fournée» во французском языке имеет несколько значений. Например, «группа», «цепочка» – тогда получается, что «в следующий раз мы сформируем (из таких, как Брюэль) целую группу». Но в то же время fournée»  это еще и «печь» – и в этом случае выходит, что автор «Бортового журнала» собирается в следующий раз отправить Брюэля в топку. Поскольку Брюэль – алжирский еврей, исповедующий иудаизм – шутка получилась совсем не смешная, хотя вполне в духе Жан-Мари Ле Пена. И, разумеется, многочисленные противники Национального Фронта немедленно ухватились за очередной «прокол» его основателя (это далеко не первый подобного рода «каламбур» – в прежние годы Ле Пену приходилось выкладывать круглые суммы в качестве штрафов за неполиткорректные высказывания). Припомнили ему и давнее оскорбление Мишеля Дюрафура – частичка «four» в фамилии этого политика тоже переводится как «печь» – в связи с чем Ле Пен однажды назвал его «крематорием» – и то, что он объявлял газовые камеры в немецких концлагерях «плодами советской пропаганды», и много чего еще. Призрак антисемитизма вновь замаячил на горизонте Национального Фронта.  И это не могло не расстроить Марин, для которой обвинения в плохом отношении к евреям – вопрос крайне болезненный. Именно из-за них не пошел на создание коалиции с НФ лидер британской UKIP Найджел Фарадж. 

«Антисемитизм у нее (Марин) в крови», – безапелляционно заявил англичанин, намекая на сомнительные шутки ее отца. И это при том, что сама Марин не раз называла Холокост «вершиной варварства». А совсем недавно решительно отказалась от союза с польской партией «Конгресс новых правых», лидер которой, Януш Корвин-Микке, также позволял себе неоднозначные высказывания на тему истребления евреев во время Второй мировой войны. Отказалась, несмотря на то, что этот союз делал возможным создание «консервативного интернационала» в новом Европарламенте (для того, чтобы сформировать партийную группу в Европарламенте, необходимо 25 депутатов из 7 стран ЕС). Марин очень хотелось создать и возглавить такую группу, но, заботясь о репутации своей партии, она последовательно отвергла альянсы с греческой «Золотой зарей» и венгерским «Йоббиком». Все ради того, чтобы обновленный Национальный Фронт никто не смог бы уже назвать «фашиствующей» партией! Разумеется,  эскапада Ле Пена-старшего была воспринята ею как удар в спину. И Марин, оправдывая свою репутацию женщины решительной и жесткой, не колеблясь, осудила своего отца, назвав его выступление «политической ошибкой», а опасный каламбур «разрушительным». Гражданский муж («партнер») Марин, Луи Альо, занимающий пост вице-председателя Национального фронта, высказался еще резче – «это не просто неудачная фраза, это удручающая политическая глупость!». А в довершение всего, с официального сайта партии были удалены все видеоблоги Жана-Мари Ле Пена (теперь там осталась лишь ссылка, ведущая на личный сайт патриарха – «во избежание проблем с правосудием»).

85-летний Жан-Мари Ле Пен воспринял все это крайне болезненно. Еще бы: ведь  в скандальном своем выступлении он защищал дочь от либералов, которые, «используя хорошо известные механизмы», выставляли Марин «нацисткой» и сравнивали ее с Гитлером. А вместо благодарности, или, на худой конец, простого понимания – такое унижение.

Он написал дочери открытое письмо – подчеркнуто официальное по форме, начинающееся словами «Мадам Председатель», и в то же время очень эмоциональное, пронизанное обидой.  «Я жертва враждебной и клеветнической интерпретации, которая была сделана нашими политическими врагами или «полезными идиотами», – писал Ле Пен-старший. – «Я не прошу ничего, кроме справедливости, взываю к вашему авторитету для восполнения несправедливо нанесенного мне ущерба. После этого, в наших общих интересах, я буду считать инцидент исчерпанным».

Насколько известно, требование Жана-Мари осталось невыполненным. Теперь бывший и нынешний лидеры Национального фронта даже не общаются между собой. Этот конфликт, разумеется, не  остался незамеченным ехидными французскими СМИ. И, хотя в последние дни Марин в своих публичных выступлениях явно старается сгладить острые углы, идеологические и политические различия между нею и Жан-Мари Ле Пеном становятся очевидными для всех.

Более того – стало ясно, что время Жана-Мари Ле Пена – и ориентирующихся на него старых закаленных партийных бойцов  – прошло безвозвратно. Опросы, проведенные после инцидента с видеоблогом воскресным изданием Le Parisien, показали, что подавляющее большинство французов считают: Ле Пен-старший стал помехой для Национального фронта и должен уйти из политики. За это высказались 87% опрошенных. В то же время, более 70% уверены, что Марин Ле Пен гораздо лучше справляется с ролью лидера Национального фронта, чем ее одиозный отец.

Унаследовав от отца крепко сколоченную, боевую партию с активным электоратом, Марин, однако, получила «в нагрузку» и скандальную репутацию, которую Национальный фронт приобрел за годы авторитарного правления Жан-Мари Ле Пена. Когда-то давно, когда НФ был еще относительно маргинальным движением, его лидер специально устраивал провокации и скандалы, руководствуясь правилом: «Пусть о тебе говорят: не важно, плохо ли, хорошо ли, главное – чтобы говорили». Эта тактика сделала партию и ее вождя узнаваемыми – но она же привела к тому, что став третьей (после социалистов и Союза за народное движение) политической силой Франции, Национальный Фронт так и не смог избавиться от клейма «расистской» и «антисемитской» партии. Одна из самых сложных – но и самых важных – задач, стоящих перед Марин Ле Пен – вытравить это клеймо, превратить НФ в респектабельную консервативную партию, которая уже не будет пугать истеблишмент Пятой республики. И ради этой цели она готова на все – даже на открытое противостояние с собственным отцом.

2.

Еще до своего избрания Марин Ле Пен заявляла, что собирается избавить Национальный фронт от имиджа расистской партии. Однако это вовсе не означает, что она отказывается от жесткой позиции НФ в отношении иммиграции, прежде всего, из мусульманских стран. Неоднократно Марин заявляла, что «Франция не должна превратиться в халифат».  По ее мнению, правительство должно было неукоснительно соблюдать закон об отделении церкви от государства, не допуская строительства мечетей за государственный счет. В декабре 2010 года она сравнила рост числа мусульман во Франции с нацистской оккупацией, а во время беспорядков в странах Ближнего Востока и Северной Африке в начале 2011 года призывала не пускать в Европу беженцев из регионов, где происходили восстания. Тем не менее, в целом риторика Марин существенно мягче, чем бескомпромиссные высказывания ее отца; кроме того, важную роль сыграло и то, что до избрания на пост председателя НФ Марин была профессиональным юристом и работала адвокатом, что позволяет ей оперировать не эмоциональными, а юридическими аргументами.  Журналисты с удивлением отмечали, что смягченная риторика Марин даже привлекла на сторону Национального фронта некоторых иммигрантов, которые и сами испытывали значительные трудности от того, что во Франции стало уж слишком много «понаехавших».

На оселке острого вопроса об иммиграции отчетливо проявилось противоречие во взглядах самой Марин на религию. С одной стороны, лидер НФ всегда подчеркивала, что французы не должны забывать о своей христианской идентичности (в чем скрыт еще один упрек избыточной толерантности евробюрократов, которые, как известно, изъяли из текста Европейской конституции все упоминания о христианском наследии Европы). С другой, она настаивает на принципе секуляризма, в котором видит один из бастионов защиты Франции от растущего исламского влияния.

«Католики, протестанты, евреи, – все следуют этому правилу, – утверждает Марин. – Единственные, кто выступает против – исламские фундаменталисты, которые пытаются навязать нам религиозные законы в публичной сфере».

Впрочем, именно католики часто критикуют нового лидера Национального фронта, и не только за ее приверженность принципу секуляризма, но и за неоднозначную позицию в отношении проблемы абортов и однополых браков.

В этих вопросах, в отличие от многих крайне правых политиков, Марин Ле Пен придерживается вполне либеральных и умеренных позиций. Она выступает против отмены закона, разрешающего аборты. В то же время, Марин Ле Пен считает, что Национальная система здравоохранения должна прекратить финансировать аборты [1]. А во-вторых, она обращает внимание на то, что женщинам необходимо предложить альтернативы. Например, «дородовое усыновление», при котором женщина после заключения контракта, отдаёт своего ребенка приёмным родителям.  Зная о том, что её ребенок будет усыновлен, и зная о паре, которая собирается это сделать, многие женщины может передумать прерывать беременность. Идея Марин состоит в том, что в условиях демографического кризиса среди коренных французов (а как правило, именно коренные француженки чаще всего делают аборт), и массовой мусульманской иммиграции, французам необходимо бороться за спасение каждой своей «единицы».

Эта вполне здравая идея неожиданно оттолкнула от Марин французских феминисток (которые вообще-то ей симпатизировали). Они считают, что механизм «дородового усыновления» откроет дорогу для суррогатного материнства, (которое запрещено во Франции), и превратит тело женщины в «средство производства». Феминистки же левых взглядов боятся, что  «дородовое усыновление» может послужить основой для эксплуатации бедных женщин, их тела в пользу богатых семей, не имеющих возможности родить собственного ребёнка.

Еще сложнее обстоят дела со взглядами «новой Жанны д’Арк» на однополые браки – проблему, расколовшую Францию после принятия социалистическим правительством Ф. Олланда закона о брачном равенстве, который полностью уравнял в правах гетеро-  и гомосексуальные пары, в частности, позволив последним усыновлять и удочерять детей. По отношению к этому закону НФ всегда занимал резко отрицательную позицию. Достаточно сказать, что застрелившийся у алтаря Собора Парижской Богоматери писатель Доминик Веннер был активным членом Национального фронта. Но позиция самой Марин по отношению к гей-союзам не так однозначна. С одной стороны, она считает традиционную семью основой общества и призывает сохранять и поддерживать семейные ценности. Критики, впрочем, подчеркивают, что сама она вряд ли может считаться образцом женщины, приверженной таким ценностям – дважды разведена, живет в гражданском браке. Но важнее другое: в отличие от большинства крайне правых политиков (в том числе и своего отца) придерживается довольно умеренных позиций в отношении прав гомосексуалистов. В частности, после принятия закона она заявила, что в случае избрания её президентом отменит закон о брачном равенстве, но не станет аннулировать уже зарегистрированные однополые союзы.

ЧАСТЬ 2

ЧАСТЬ 3


[1] Во Франции прерывание беременности входит в социальный пакет бесплатного медицинского обслуживания.

Автор: Кирилл Бенедиктов

Писатель, политолог, автор романов в жанре социальной фантастики.

Обсуждение закрыто.