Рубрики
Прогнозы Статьи

Уроки Трампа

Условный «русский Трамп» мог бы эффективно использовать общую формулу «мы должны следовать нашим общим ценностям, учитывая наши личные интересы»

Как и всякому человеку, обитающему в этих наших интернетах, мне время от времени приходит спам. В том числе и политизированный. В частности, меня регулярно просят поддержать какое-нибудь обращение или воззвание – против истребления китов, например, или за спасение пчёл и снижение выбросов углекислоты, против насилия над женщинами, за права мигрантов, и так далее по всем кочкам. Иногда, впрочем, мне предлагали возмутиться наплывом мигрантов или насилием над мужчинами. Попадались, хоть и редко, призывы заняться трансгуманизмом или пролетарской революцией. Одного только не было: за все годы, которые я прожил у компьютера, меня ни разу не агитировали против одного из кандидатов в американские президенты.

Вообразите же моё удивление, когда, очищая ящик от очередной порции мусора, я наткнулся на предложение подписать петицию против Трампа.

«Этот человек назвал мексиканцев насильниками, а женщин “фифами” и “жирными свиньями”» – сообщало письмо. «Он пообещал закрыть мечети, вести базу данных мусульман и отлавливать детей незаконных мигрантов. Согласно недавнему докладу, разжигающая ненависть риторика Дональда Трампа может сделать его угрозой для глобальной безопасности. Довольно! С помощью одного клика присоединяйтесь к глобальному письму, чтобы выступить против ненависти, которую сеет Трамп… Давайте создадим единый глобальный хор против призывов Трампа к раздору и расколу».

Я прекрасно знаю, что такое «единый глобальный хор» – то есть вой мировой гадины, жаждущей раздавить, унизить и оклеветать какого-нибудь хорошего человека. Однако до сих пор мировая гадина обходилась без меня. И я задумался: чем же эксцентричный американский миллиардер заслужил такую ненависть, что она так бесится?

Трамп – не первый и не последний политик, нарушающий нормы политкорректности. В большинстве случаев деятели, которые идут на подобное, заранее и заведомо соглашаются с маргинальным статусом. Потому что с точки зрения западного обывателя нарушение норм есть нарушение норм. Человек, нарушающий их во имя каких угодно целей, может вызывать восхищение, но не желание голосовать за него. Потому что власть должна заниматься охраной и поддержанием существующих порядков, на которых зиждется западное благополучие. Никакая «правда» не стоит этого благополучия. Если даже ради него нужно чуточку потерпеть – заплатить налоги или не говорить каких-то вещей, просящихся на язык, – пусть будет так. Хулиганы не надобны.

Секрет Трампа состоит в том, что он не хулиган и правила соблюдает. Именно это и производит столь ошеломляющее впечатление.

Начнём с того, что маргиналом его назвать язык не поворачивается. Это более чем состоявшийся и состоятельный – во всех смыслах – человек. Более того, именно Трамп более всего похож на традиционный – литературно-киношный, если угодно, – образ «американца, добившегося успеха». На фоне эксцентричных молодых «айтишных миллиардеров» он выглядит солидно, надёжно, увесисто. У него простые вкусы – любит, «чтоб богато было». Увлекается игрушками богатых людей. От него пахнет дорогим парфюмом, его костюмы стоят состояния. Красавица-жена заставляет думать, что она ему действительно жена, а не статусная вещь. Всё это старомодно, но записать его в маргиналы невозможно в принципе.

Теперь о том, что он говорит.

Чем Трамп отличается от подавляющего большинства правдорубов? Одним, но крайне важным свойством: он видит края и показывает, что он их видит. Просто его края пролегают не там, где их рисует политкорректный дискурс. Но они у него есть – в этом-то вся штука.

В чём тут дело. Человек, нарушивший какую-нибудь конвенцию и знающий, что будет за это наказан, испытывает желание нарушить их все. То есть его заносит. Наплевав на какую-нибудь особенно противную политкорректную ложь, он начинает гнать коней и в конце концов нарушает обыденные правила приличия. Более того, его к этому усиленно подталкивают: давай-давай, брат, режь последний огурец, говори всё как есть. Он и режет, и говорит, и тем самым попадает в заботливо расставленную ловушку,

Вот классический пример. Человек, нашедший в себе смелость сказать что-то недостаточно комплиментарное про евреев, довольно быстро попадает в липкие объятия т.н. «антисемитов», которые начинают всячески поощрять его идти дальше и говорить больше. В какой-то момент человек съезжает с катушек, в его речи появляется слово «жиды», и он принимается повторять антисемитскую чепуху. Естественно, его на этом ловят и торжественно клеймят.

Или вот ещё: кто-то начинает обличать жадность больших корпораций и их антисоциальную политику. Тут его слова подхватывают леваки, которые начинают использовать его речи как оправдание своих теорий. Если он поведётся на это, то довольно быстро договорится до панегириков Троцкому и Мао. После чего ни о какой политической карьере говорить уже не придётся: человеку дорога в «левые публицисты», но никак не на праймериз серьёзной политической партии.

Трамп же принадлежит к тому редкому типу политиков, у которых есть своё представление о границах допустимого. Именно поэтому он может нарушать навязанные ему представления: у него есть свои.

Каковы же они?

Как ни странно, очень простые. Трамп – патриот и «палеоконсерватор» по симпатиям и прагматик по типу мышления. С его точки зрения, приемлемо всё, что способствует интересам Америки и не противоречит “нашим американским ценностям». Впрочем, в своих тезисах он обычно сначала говорит о ценностях, а потом об интересах, по принципу «Мы должны вести себя так-то [ценностная часть], но учитывая ещё и то-то [интерес]». Ценности он понимает просто: они записаны в американской Конституции.

В качестве примера (я намеренно беру “неудобный” пример). Трампу тут ставили на вид, что он призывал запретить въезд в США мусульманам. Звучит ужасно. Однако на деле ничего ужасного сказано не было. Трамп говорит, что американцы не должны быть жертвами нападений людей со свёрнутыми от ненависти мозгами. И пока «мы не понимаем, что происходит», следует закрыться от опасности. При этом он помнит, что Конституция гарантирует свободу совести и право исповедовать любую религию. Но ведь это касается именно американцев, а не иностранцев. Про американских мусульман Трамп сделал оговорку: их это не касается. И даже произнёс дежурный спич про своих друзей-мусульман – американских, очевидно.

muslim

Примерно то же самое можно заметить и по другим его высказываниям. Трамп не хулиган. У него есть границы. Чётко проведённые, причём проведённые проще и понятнее, чем причудливо извивающиеся линии «политкорректности».

То есть Трамп – логичен. У него есть СИСТЕМА.

Чтобы сравнить с чем-то знакомым: позволю себе не очень корректную ссылку на себя. Я говорил и писал много неприятного для некоторых общностей, но никогда не использовал оскорбительные клички. И объяснял, почему. Вот цитата из моего собственного постинга 2005 года:

«Оскорблять людей по этому самому признаку нехорошо. То есть систематическое употребление слов типа “жид” или “хохол”, – даже если относиться к оным народом со скепсисом, – не есть гут. Это не означает, что указанные народы – именно как народы – следует любить или хотя бы уважать. Мне, например, омерзительны вырусившиеся предатели русского народа, именующие себя “истинными украинцами”, – но всё же я не буду использовать слово “хохлы”.»

Заметим: текст достаточно откровенный и достаточно неприятный для оппонентов. Но вот национальных оскорблений в нём нет. И не будет. Потому что здесь проходит та самая граница. Одно дело обвинения, другое дело – оскорбления. Второе допустимо только в самой грубой военной пропаганде.

В принципе, диктатуре политкорректности если что и можно противопоставлять, так именно «трампизм». То есть спорить не с самим принципом «не всё можно говорить публично» или «не всякая прагматическая политика моральна», а предлагать естественные границы публичного высказывания и политического действия. «Так, вот это можно, вот этого действительно нельзя, – а почему вы так визжите вот здесь, а вот тут, наоборот, позволяете себе чёрт-те что?»

И особенно это актуально у нас. Когда бешеные советские расисты (нахально именующие себя «либералами»), регулярно визжащие «пушкин негр, николашка немец, русских не существует, а у нас доброкачественные гены», учат нас «антифашизму», не уставая при этом стучать в центр «Э». Не надо противопоставлять им «свой правильный расизм», – хотя бы потому, что мы всё равно их не перерасистим и не перефашистим. Надо утверждать свои стандарты. Явно и определённо формулируемые. «Русский т-дискурс», если можно так выразиться.

То есть – не нарушение чужих правил, а установление своих. В том числе – и в первую очередь – риторических.

Конструирование этого дискурса должно идти примерно так же, как это осуществляет сейчас Трамп. И прежде всего – необходимо выработать риторическую формулу высказывания, содержащего ценностную и прагматическую часть.

К сожалению, в России нет столь же понятных и пользующихся уважением документов, фиксирующих именно ценности, как у американцев: российская Конституция – документ, имеющий достаточно низкую юридическую легитимность (Конституция де факто не является документом прямого действия) и практически нулевую ценностную (все отлично знают обстоятельства её написания и принятия, и они, мягко говоря, некрасивы). Более того, само право судить о ценностях фактически отдано у нас т.н. либералам. Что касается суждений прагматических, то право на прагматическое суждение монополизировано государственной властью, которая исходит из модели «нет никаких интересов, помимо государственных», под которыми она понимает свои собственные интересы. При этом обе стороны свято блюдут не только свои права, но и права другой стороны: при попытке заговорить на чужом языке – неважно, ценностном или прагматическом – либералы отказываются от диалога, выкатывают все риторические орудия и уничтожают оппонента. (С властью они тоже в публичный диалог не вступают, предпочитая тайные договорённости, – и в этом отношении они последовательны.) Власть в той же ситуации ведёт себя так же, только с применением административных возможностей.

Такое разделение сфер (либералы судачат о ценностях, власть оставляет за собой суждения о выгоде, интересах и т.п.) усложняет задачу, но не делает её нерешаемой. Поскольку в сознании масс сформированы определённые ценностные блоки, более-менее соответствующие «обычным», «нормальным» представлениям о должном и о полезном.

Например, для большинства российских обывателей, прежде всего русских, самоочевидно, что их личная безопасность и безопасность их семей и детей является ценностью, более того – ценностью, на страже которой должно стоять государство. Поэтому они восприимчивы к теме миграции: репутация мигрантов как криминального элемента уже устоялась, сейчас к этому добавился страх перед распространением в этой среде радикального ислама. С другой стороны, те же обыватели охотно пользуются дешевым мигрантским трудом, когда это выгодно (например, при ремонте квартиры или найме домашней прислуги). Соответственно, сформирован запрос на политическую позицию, учитывающую эти два фактора. Заметим, что сейчас он не удовлетворён: либералы выступают за «право мигрантов жить где им хочется» из «ценностных» соображений, государство – из «экономических» (нехватка рабочих рук, потребность в дешёвом труде и т.п.) Сформулировать какую-то иную позицию мешает российская модель политкорректности, согласно которой нельзя говорить вслух ни о национально-культурных проблемах, ни об экономических интересах обывателя.

Между тем, условный «русский Трамп» мог бы эффективно использовать общую формулу «мы должны следовать нашим общим ценностям, учитывая наши личные интересы». В данном случае она звучала бы так: «мы должны решительно ограничить инокультурную и иноязычную миграцию с Юга, однако ничто не запрещает нам искать дешёвую рабочую силу там, где она есть». Что, скорее всего, привело бы к целому спектру предложений – начиная от возрождения советской практики «лимита» и кончая задействованием новых волн миграции, например украинской. Кстати сказать, нечто подобное отчасти и происходит, – но без открытого общественного обсуждения, что автоматически выводит соответствующие практики из сферы политического.

Примерно то же самое можно сказать и о целом ряде других тем, считающихся у нас «сложными», «опасными», «необсуждабельными» и т.п. Они действительно могут стать таковыми – как, например, невозможность обсуждения той же мигрантской темы в условиях тотального запрета на любое отрицательное отношение к мигрантам легко порождает самый настоящий расизм, шовинизм и т.п., которые начинают восприниматься как «запретная правда». Между тем это вопрос границ. Мы можем не считать расизм допустимым, но при этом говорить об опасностях миграции и предлагать меры по её ограничению. Мы также можем не считать дешёвую рабочую силу безусловным благом, но обсуждать возможность платить меньше за те же услуги. Мы можем и должны обсуждать нашу жизнь и пути её улучшения без лишних препон, но при этом обходя стороной морально неприемлемые и осуждаемые идеи.

Собственно, в этом и состоит главный урок Трампа для России.

Автор: Константин Крылов

Русский философ, публицист, журналист, общественный и политический деятель