Застряв на границе с Луганщиной, промаявшись пять дней с гуманитарным грузом, я, психанув и решив отвлечься, уехал прогуляться в ближайший городок Ростовской области. Им оказался Новошахтинск, компактный, заброшенный из-за неработающих, затопленных шахт, но довольно приятный. Прогулка по его улочкам заняла час, полтора, и, заполняя оставшееся время, я зашёл в местный кинотеатр. Взял билет на ближайший фильм. Им оказался «Робот по имени Чаппи». Добротное кино о мире, населённом роботами. Без оригинальностей. Однако в нём весьма убедительно, ярко даже, сформулирована идея, всё больше доминирующая и в голливудском кино, и в западном мире в целом. «Робот по имени Чаппи» – кино, несомненно, мейнстримное, попадающее под определение «блокбастера». Звёздный актёрский состав. Солидный бюджет в 50 миллионов долларов. Приличные кассовые сборы. В качестве режиссёра – известный Нил Бломкамп, снявший нашумевший «Район №9» и чуть менее удачный «Элизиум». И отдельной строкой надо отметить блестящий музыкальный ряд Ханса Циммера. Всё это настраивает на соответствующий лад. Итак, Йоханнесбург. Южноафриканский ответ Большому Яблоку, город греха и зашкаливающей преступности. Впрочем, власти нашли противоядие разбушевавшемуся криминалитету, взяв на службу роботов-«скаутов» производства фирмы Tetravaal: они действуют как обычные полицейские, но с куда большей эффективностью. Однако их создатель Деон (Дев Патель, «Миллионер из трущоб») не считает «скаутов» пределом мечтаний, а потому в свободное время работает над созданием первого в мире искусственного интеллекта. И, ясное дело, с этой задачей справляется. Его творение интегрируется в «скаута» №22, и так появляется первый робот, способный чувствовать, мыслить, творить, обучаться. Он как ребёнок – и на экране это смотрится довольно мило, – но познающий мир тринадцатимильными шагами. Правда, рождение его не проходит быстро и гладко, как шар олимпийских чемпионов по кёрлингу. Деону приходится выкрасть «скаута» №22, так как перед этим его начальница, босс корпорации Tetravaal (Сигурни Уивер) никакого интереса к задумке не проявляет. Ей важны деньги и ничего более. Такая себе стянутая корсетом материалистичности бизнес-вумен в её классическом понимании. И ни шагу в сторону от заданного образа. Вообще персонажи «Чаппи» весьма схематичны. Учёный, плодящий роботово племя – худосочный индус в очочках и галстучке, ничем кроме высоких технологий, похоже, не интересующийся, дома вместо грудастой арийки компанию ему, прислуживая, составляет хитрый механизм, напоминающий R2D2. Злодеи в фильме делятся на три категории: фанатики, заблудшие души и отморозки. Последние – здоровенные, брутальные мужики с татуировками и выбитыми мозгами. С фанатиками, правда, в «Роботе» чуть интереснее. Главный из них, Винсент Мур (Хью Джекман) – бывший военный, работающий в Tetravaal над чудовищным роботом под названием «Лось», который из-за наличия «скаутов» никому не нужен. Съедаемый завистью и амбициями Винсент уничтожает конкурирующие механизмы (кроме одного, 22-го) и тем самым начинает серьёзную бучу в Йоханнесбурге. В этой стереотипности образов, помимо скидки на голливудский бубльгум, есть, безусловно, и намеренный прием – сгущения, доведения обыденности до максимума, дабы уверить: эта твоя стандартная реальность, друг, пусть и с фантастическими элементами, но в ней, в общем-то, нет ничего особенного. Верь. Колоритными вышли трое преступников из категории «заблудшие души». Живут они в развалинах, оформленных в кислотной, аляповатой стилистике. Двоих злодеев под своими же именами сыграли рэйверы из группы Die Aintword: Ниндзя и Йоланди, напоминающие забавных персонажей из комиксов. Убивают они, кстати, тоже как бы не всерьёз, давая психологам очередной повод для разговоров о том, что в современном кинематографе зло нормализируется, становится привычным. Однако в фильме Бломкампа данная типизация – умышленная провокация. И Чаппи, которого похищает банда Ниндзи, дабы он со своей механической неуязвимостью помог гангстерам в ограблении инкассаторов, предстаёт увеличительной фокусирующей линзой, через которую можно оценить правильность или неправильность действий окружающих, снова и снова вспоминая хрестоматийную фразу Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Шире – в ответе за каждого, кто находится рядом, ибо мы существа социальные. В данном контексте «Робот по имени Чаппи» – акцентированное, откровенное, как для фантастического экшна особенно, прямое высказывание, век которого, согласно постмодернистам, казалось бы, давно минул. И это тоже новый тренд – категоричности как внутреннего противления размытости окружающего мира, где человек выносится за скобки потребительства, механистичности существования, замешанного на карамазовском принципе «всё дозволено», с добавлением «и это так скучно». В своём новом кино Бломкамп демонстративно рефлексирует на тему «дитя человеческое», зудя кадр за кадром: «Смотрите, такие вы. И такими вы делаете окружающих». При этом тут же снимая ответственность: «Но вы не виноваты. Ведь и вас тоже сделали такими». Собственно, Бломкамп не слишком симпатизировал человечеству и в прошлых своих работах, но здесь его мизантропия-light проявляется максимально. И вместе с тем он настойчиво ищет гуманистическое начало, но отыскивает его не в существе из плоти и крови, а в роботе. «Чаппи», несмотря на весь свой блокбастерный антураж с мощными спецэффектами, шаблонными декорациями и мелодраматичными сценами, в своей основе, в своём костном веществе, если угодно, несёт сугубо контркультурное начало. Фильм рассказывает даже не о проблемах социализации, с которыми в разной степени сталкивается любой человек, продирающийся сквозь чащобу психологических травм, больно хлещущих его по лицу и душе, но ставит под вопрос саму её необходимость. «Почему, почему вы так поступаете, люди?» – вопиет обманутый Чаппи, и некоторым из лжецов действительно становится горько, стыдно. Но, по факту, и Бломкамп, и мы понимаем, что в реальной-то жизни они не застыдятся – наоборот, вознесут ложь на знамёна нового прекрасного мира, где корыто, корм, пойло, информация на словах – для всех, а на деле – исключительно по талонам. Атомизация, инфернализация, анимализация общества (вкупе с другими –циями, одна страшнее другой) – основа будущего, которое приближается, подползает, вот оно, рядом. И Бломкамп, будучи, как и, наверное, большинство фантастов, антиутопистом, это не просто осознаёт, но настаивает, создавая арт-хаусный «коктейль Молотова» с красочной миролюбивой этикеткой. Да, в «Роботе» нет убийственно натуралистических, психически издевательских кадров, а насилие здесь скорее комиксовое и даже детское, как, например, в сцене, где подростки избивают Чаппи камнями, после чего он остаётся под дождём с бродячей собакой, но мы-то не забываем, что это мейнстрим, это блокбастер, а режиссёр и так позволил себе достаточно, поговорив о подкожном страхе в манере профессионального шоумена. Социализированный человек отвергнут. Он недостижим, невозможен не только потому, что окружающая матрица такова, но и потому, что в нём самом есть первичный изъян. Ведь неслучайно Чаппи – этот механизированный Адам – создаётся на базе дефективного робота, которого до его перерождения списывают на утилизацию. Мало того, что в нём сидит ген смерти, так он ещё и разбалансирован, лишён самости, а та, что предоставляется ему извне, ущербна, неубедительна. И тут начинается диалог с Богом, с Создателем. Еретический – по своей сути, варварский – по своему методу. Недовольный, возмущённый homo sapiens не просто достучался до небес – он вломился туда, чтобы высказать претензии, навязать права. «Ты плохой Бог, ненастоящий!» – кричит истец и требует заменить либо мир, либо ответчика. Причём, религия тут как трамплин, как мостик в её классическом понимании изначально отбрасывается за ненадобностью; она дисфункциональна, она отвратительна. Не просто же так главный виновник воцарившегося в Йоханнесбурге хаоса, создатель дьявольского «Лося» Винсент – благоверный прихожанин, зазывающий Деона в церковь. Религия в голливудском кино давно уже перестала быть структурой, наиболее близкой к Богу, носителем неких сакральных функций и тайных знаний, а всё чаще позиционируется либо как организация слабаков (не крестом дьявола гнать, но «Смит-Вессоном»), либо сборищем фанатичных злодеев и крохоборов. Изменившееся отношение Голливуда к институту церкви, в частности, на примере фильмов о вампирах хорошо подметил культуролог Александр Павлов: «Чем больше будет фильмов о вампирах, где они боятся религиозной символики, тем чаще зрителям индоктринируется идея о христианстве как спасении от зла и греха. Таким образом, мы можем говорить о второй, более глубокой, причине того, почему в кино всё чаще репрезентируют вампиров вне христианской тематики, – это дух времени, некая либеральная терпимость ко всем религиям». Стало быть, человек равен Богу? Старо. В «Чаппи» человек преодолевает Бога. По сути, это всё тот же заветный сюжет о самом прекрасном из ангелов, который, питаемый гордыней, захотел стать равным Богу, а после и возвыситься над ним. Но если в библейской истории, как и в подавляющем большинстве её вариаций, Люцифер проигрывает и низвергается, покаранный за свой бунт, то в случае «Робота по имени Чаппи» излюбленная страсть дьявола торжествует. В роботе рождается ницшеанский сверхчеловек. Им становится сам Чаппи, устанавливающий в итоге правду через силу, преступающий закон, но познающий значимость человеческой жизни. И вместе с тем её абсолютную уязвимость. А далее сверхчеловек-робот трансформируется в Бога. При помощи накопленных человечеством знаний (все их, по мнению авторов, можно отыскать в интернете) Чаппи фиксирует, описывает и материализует сознание. Герои обретают бессмертие, познают вечность, преодолевая смерть. Её больше нет, как нет и потребности в Источнике жизни. В конце фильма Чаппи, оцифровав сознание (читай – душу) своего создателя Деона, переносит её в тело аналогичного себе робота. Искусственный интеллект становится Абсолютом, дающим жизнь. Деон воскресает. Чем не футуристическая аллюзия на Иисуса Христа? Собственно, фильм Ника Бломкампа интересен, прежде всего, именно этой чётко структурированной, внятно оформленной идеей создания и воскресения, материализацией души, победой над смертью не духовными, но физическими, цифровыми методами. Прежний Бог, действовавший через Дух, который дышит, где хочет, взывающий через совесть и покаяние к душе, подменяется новым технологическим божеством, апеллирующим через цифровой код, преподающим Евангелие от Прогресса. И затёртая фраза Ницше, родись он сейчас, возможно, звучала бы так: «Бог умер. Оцифрован. Рождён вновь». «Робот по имени Чаппи» выходит за рамки привычного фантастического боевика о сверхтехнологичном будущем как раз через презентацию грядущего прекрасного мира, где Бог преодолён, а человек, на первый взгляд, занимает его место; однако лишь на первый, потому что за ним – истинный, цифровой, демиург матричной вселенной. Фильм Бломкампа в данном контексте – конечно, не первопроходец, но и не банальное повторение пройденного материала. А, главное, это не просто частное высказывание, но убедительное выражение доминантного вектора неолиберального, неотехнологичного общества, разрушившего прежние основы, создавшего новую платформу, на которую водружён регулярно обновляемый, апгрейженный бог. Его всегда можно переписать и настроить так, как будет комфортно. Да, обманчивая иллюзия. Обманчивая, но красивая и удобная в пользовании. Ведь в ней всегда можно сохраниться или нажать reset, тем самым в очередной раз снимая с себя какую-либо ответственность.
