В мае этого года в Великобритании состоятся Всеобщие выборы. Выборы, которые определят расклад сил в нижней палате «матери всех парламентов» – Палате Общин, а также состав нового Кабинета.
На сегодняшний день прогнозы и опросы не дают четкого ответа, кто же окажется победителем. Консерваторы и лейбористы по-прежнему идут ноздря в ноздрю, практически ежедневно сменяя друг друга в качестве лидера опросов. Разница между ними колеблется в районе полутора процентов. Рейтинг в последнее время привлекающей к себе внимание Партии Независимости (UKIP) также не очень стабилен – от 13 до 17%. Абсолютной определенности среди избирателей нет, и май в Великобритании обещает быть жарким.
Вполне может сложиться такая ситуация, что или тори, или лейбористы по стране получат большинство голосов, но ввиду мажоритарной системы окажутся в меньшинстве в Палате Общин. Меньшинство, скорее всего, будет незначительным. В этом случае для формирования правительства и убедительного лидерства в Парламенте, победителям потребуется вступить в коалицию с другой партией, как уже было сделано господином Кэмероном в 2010 г., когда сложился союз тори и либерал-демократов.
Подобная ситуация произошла в 1929 г., когда утомленная внутренними противоречиями по многим вопросам, консервативная партия все же одержала победу на Всеобщих выборах, завоевав 8,5 миллионов голосов избирателей (на триста тысяч больше, чем лейбористы), но мест в Палате Общин получила только 255. Тогда как партия Рэмзи МакДональда получила 288. МакДональд сформировал однопартийное правительство, в состав которого вошел и знаменитый Сноуден, которому не стоило класть пальца в рот, и Артур Гендерсон, и Артур Гринвуд и т.д., но ввиду отсутствия уверенного большинства в Палате, его министры очень быстро столкнулись с серьезными трудностями. Одновременно с этим в лейбористской среде начались внутренние обострения, приведшие к расколу, и уже в 1931 г. МакДональд, как лидер новой национал-лейбористской партии, формировал «национальное правительство» вместе с консерваторами и либералами[1].
То же самое, но с переменой мест слагаемых, случилось в 1951 г., когда лейбористы получили большинство голосов по стране, но меньшинство в Парламенте, и премьер-министром во второй раз стал Уинстон Черчилль.
Что касается современных лидеров противостоящих партий, то все они, и Дэвид Кэмерон (премьер-министр и лидер тори), и Эдвард Милибэнд (лидер лейбористов), и Николас Клегг (вице-премьер, лидер вигов, т.е. либерал-демократов), уже сделали классическую парламентскую карьеру.
Отличий в их становлении как депутатов от парламентариев XIX-го века почти нет. Каждый из них обучался в лучших частных школах и получил «оскбриджское» образование. Так или иначе, каждый из них принадлежит к социальной элите. Точно такими же характеристиками обладали и депутаты в позапрошлом веке, когда после парламентской реформы 1832 г. дверь в Палату Общин приоткрылась и для крупной промышленной буржуазии. Представителей действительного среднего класса среди депутатов практически не было. Социальная или в редком случае интеллектуальная элитарность, которая выделяла знаменитого Дизраэли, была их отличительной чертой. Депутаты были обеспеченными людьми, ведь вести предвыборные кампании приходилось на свои деньги. В частных школах и колледжах Оксфорда и Кембриджа они налаживали связи с другими представителями истеблишмента, начиная парламентскую деятельность довольно рано, в двадцать с небольшим лет.
Своим примером широко открыл двери в Палату Общин именно среднему классу Джозеф Чемберлен. Основатель политической династии, не имевший образования, должных связей и происхождения, но обладавший неким капиталом и невероятными личностными качествами, ворвался в Парламент в 1876 г. и перевернул устоявшиеся представления о том, какой может быть политическая элита. Из всех троих Чемберленов, только Остин, старший сын Джозефа, соответствовал классической схеме прохождения в Парламент. Впоследствии устои парламентской жизни пошатнул и младший представитель семьи – Невилл, который долгое время категорически не хотел заниматься политикой. Но в 1918 г. в очень почтенном для начала карьеры в Палате возрасте (ему вот-вот должно было исполниться 50 лет), все-таки баллотировался в депутаты от округа Ледивуд и выиграл Всеобщие выборы с оглушительным отрывом от своих предшественников.
В этом смысле на фоне своих оппонентов, которые уже давно входят в Палату Общин, ветераном избирательных гонок выглядит Найджел Фарадж, который шесть раз безуспешно выставлял свою кандидатуру на выборах и в мае попытает счастье в седьмой. Его партии UKIP уже более 20 лет, она была основана в 1993 г., но до сих пор Фарадж не имел успеха на парламентских выборах в Британии, несмотря на то, что является депутатом Европарламента. На сегодняшний момент UKIP имеет три места в Палате Лордов и два места в Палате Общин. Успех для столь продолжительной партийной деятельности не самый впечатляющий. Но Фарадж все же надеется одержать в мае «значительную победу».
Многие сегодня прочат UKIP статус некой «третьей силы», коей в свое время стала лейбористская партия, впоследствии практически заменившая либеральную партию вигов в извечном двухпартийном противостоянии с тори. Однако первые успехи лейбористской партии выглядят все же куда более внушительно. Партия была основана в 1900 г., на первых для нее Всеобщих выборах места в Палате Общин получили только двое ее членов, но уже на следующих выборах, в 1906 г., лейбористы завоевали 29 мест и в дальнейшем раз за разом увеличивали свое присутствие в парламенте. Будущее же UKIP и ее лидера Фараджа пока неопределенно. Даже если брать за основу их самые высокие рейтинги, может сложиться ситуация, что при большом отклике и популярности в стране, в Палате Общин UKIP получит совершенно незначительное количество мест.
То, что пока не удается господину Фараджу, в 1919-ом году удалось Нэнси Астор, которая стала первой женщиной, переступившей порог Палаты Общин в качестве депутата. В скромном черном платье и черной треуголке разведенная американка, которая в 1906 г. стала женой лорда Уалдорфа Астора, вошла в Вестминстер и в историю[2]. Однако этот прорыв по «суфражистской» линии (хотя сама леди Астор к движению суфражисток не принадлежала) не повлек за собой потока женщин-депутатов. И сегодня не каждая женщина хочет участвовать в этой довольно грубоватой и практически сугубо мужской игре.
Сейчас мы удивляемся, а кто-то даже смеется, видя репортажи из Государственной Думы или Верховной Рады, в которых депутаты дерутся, лягаются и ведут себя крайне неблагонравно. Но в Палате Общин это также происходит с завидной регулярностью.
Дрались там и во времена «великих джентльменов», больше всего доставалось Эдди Уинтертону, которого лупили программками заседаний по голове все, кому ни лень[3]. Это одна из ключевых особенностей и правил британской парламентской жизни: четкое разделение частных, личных отношений и отношений общественных, политических. Непримиримые противники в Палате Общин могут быть лучшими друзьями за ее стенами.
Тем не менее, зная об этих правилах игры, и такие признанные величайшие фигуры Империи, как Бенджамин Дизраэли, и такие весьма спорные политические лидеры, как Невилл Чемберлен, рассчитывали на поддержку именно друзей[4], когда им требовалась помощь в Палате Общин. Для последнего это наивное обращение к «друзьям в Палате»[5] обернулось катастрофическими последствиями.
Всеобщие выборы в этом году назначены на 7-ое мая, в этот день исполнится ровно 75 лет знаменитым слушаниям по норвежской кампании. Палата Общин Британии обладает не только законотворческим потенциалом, в ее власти находится и право смещения правительства вместе с его главой, что и произошло в 1940-ом году. Дебаты по Норвегии, длившиеся два дня, по драматике и накалу страстей вполне могли бы составить основу для художественного или кинематографического произведения. В предыдущих текстах о тех событиях уже вкратце говорилось. В этой статье особо подчеркнем лишь роль т.н. «заднескамеечников» или «бек-бенчеров», которые сыграли решающую роль в падении Чемберлена. Одним из них был Леопольд Эмери, который позже хвастался, что именно он «опрокинул правительство», прокричав фразу Кромвеля: «Уходите, говорю я вам, и пусть мы, наконец, от вас избавимся. Во имя Господа, уходите!»[6]
Эмери нечасто доводилось быть на «фронт-бенч» или «передней скамье» Палаты Общин, скамье, которую занимают члены Кабинета, но в политической и особенно парламентской жизни Британии он играл, действительно, серьезную роль. Поэтому, когда в очередной раз не получил министерского портфеля, он писал: «Я не чувствовал большого разочарования, оказавшись на задней скамейке Палаты Общин»[7]. Для нынешних депутатов Лео Эмери может послужить примером того, как оказывать влияние на политическую жизнь страны, имея при этом лишь место в нижней Палате.
Отметился в той майской битве и «бритва Парламента» Дэвид Ллойд-Джордж, который к тому моменту уже не представлял политической силы, но не смог устоять перед искушением воткнуть нож в спину давнего врага. Ллойд-Джордж тогда оправдывал Уинстона Черчилля, который нес непосредственную ответственность за неудачную норвежскую операцию. В результате всех хитросплетений, интриг в обеих Палатах и в Кабинете, вотума недоверия правительству, который провалился с ничтожным перевесом голосов, Черчилль в итоге все-таки получил столь для него желанную должность премьер-министра.
Примечательно, что путем интриг, заговоров и, в самом деле, «гнусной» игры в Парламенте, в 1916-ом году был низвергнут либеральный премьер-министр Герберт Асквит. Низвергнут Ллойд-Джорджем, который с видимым удовольствием занял его место на 10, Даунинг-стрит[8]. И низвергнут при поддержке, в том числе, и Уинстона Черчилля.
Таким образом, два премьера-«победителя» Первой и Второй мировых войн получили власть не в ходе выборных кампаний или естественной отставки своих предшественников, а в результате подковерной борьбы в Парламенте. Но, несмотря на то, что международное положение сегодня не совсем стабильно, будем надеяться, что очередная война не грозит ни Британии, ни всему человечеству. И не самая благородная традиция парламентских заговоров в условиях чрезвычайного положения отомрет.
Как отмерла ввиду запрета на курение традиция обсуждать в курительной комнате Вестминстера самые серьезные вопросы. Еще Джозеф Чемберлен, только-только придя в Парламент, писал: «Если бы не курительная комната, это место было бы невыносимым»[9]. В курительной комнате спорили иной раз жарче и жестче, чем непосредственно в зале заседаний, там же устанавливались личные связи, заключались союзы, плелись интриги. Если какой-либо член Палаты Общин редко проводил там время, он тут же слыл «не своим», получал репутацию отчужденного и высокомерного человека, как это случилось с сыном Джозефа Невиллом, который в отличие от большинства коллег по партии и политических противников всего лишь не курил. Здоровый образ жизни сыграл с ним таким образом злую шутку. Напротив, пристрастие к горячительным напиткам сыграло шутку с Артуром Гринвудом, который из-за своей пагубной привычки лишился лидирующих позиций в лейбористской партии и уступил их Эттли[10].
Нам же остается наблюдать, какие шутки сыграет май с теперешними кандидатами в Палату Общин, и чем обернется пребывание в «матери всех парламентов» попавших в него в результате выборов.
[1] G. Elton. “The life of James Ramsay MacDonald”. L., 1939
[2] A. Masters. “Nancy Astor: a life”. L., 1981
[3] A. H. Brodrick. “Near to greatness: a life of the sixth Earl Winterton”. L., 1965
[4] “The letters of Disraeli to lady Bradford and lady Chesterfield”, v. 1, L., 1929 – p. 267
[5] Hansard Parliamentary Debates, 5C, vol. 360, 1940, col. 1266
[6] Hansard Parliamentary Debates, 5C, vol. 360, 1940, col. 1150
[7] L.Amery. “My Political Life”. L., 1955 – p. 228
[8] H.Purcell. “Lloyd George”. L., 2006
[9] Ch. Petrie. “Joseph Chamberlain”. L., 1940, – p. 24
[10] R. C. Whiting. “Arthur Greenwood (1880–1954)”. Oxford, 2011