Рубрики
Прогнозы Статьи

Лев возвращается за своей долей

1.

Странная история приключилась с Великобританией.

Нет-нет, с самим Туманным Альбионом все в порядке, по крайней мере, никаких тревожных симптомов вроде погружения Острова под воду или, наоборот, поднятия из морских глубин Авалона с проснувшимся королем Артуром зафиксировано не было. Собственно, все случившееся касается лишь небольшого коллектива портала Русская Idea и десятка экспертов, которых мы пытались опросить в рамках заявленной нами темы Островной Империи. Нам казалось, что уж что-что, а проблема намеченного на 2017 г. референдума о выходе Великобритании из состава ЕС должна вызвать отклик у российского экспертного сообщества. Еще совсем недавно – скажем, лет пять назад – о Великобритании, ее роли (благотворной или зловещей – это уже зависело от личных симпатий эксперта) в мировой политике, об отношениях между Москвой и Лондоном не рассуждал только ленивый. Конечно, некоторые из этих рассуждений попахивали конспирологией: влияние Линдона Ларуша на впечатлительные умы зачастую пересиливало скрежет изрядно затупившейся «бритвы Оккама». Но, так или иначе, градус интереса к британской политике в российском интеллектуальном сообществе был высок, Великобритания была в моде.

Тем удивительнее для нас оказались результаты работы с экспертами. Никто из них – за исключением Дмитрия Галковского – не смог или не захотел ответить на вопросы о судьбе Соединенного Королевства в свете грядущего референдума. Да и Дмитрий Евгеньевич, чей интерес к Англии ни для кого не является секретом, ответил на вопросы весьма лаконично, хотя даже в таком виде интервью с ним вызвало оживленную дискуссию как у нас на сайте, так и в социальных сетях. И только спустя две недели после того, как мы начали обсуждение темы, короткое интервью дал нашему порталу известный экономист Михаил Хазин.

Отчего же улов оказался так небогат?

Проще всего было бы обвинить самих себя. Ведь можно предположить, что вопросы, которые мы задавали экспертам, были восприняты ими как некорректные, или даже непрофессиональные. Ан нет – почти все отмечали, что вопросы очень интересные, вот только ответов на них у экспертов нет. Что, с одной стороны, вроде бы и понятно – в конце концов, до референдума еще три года, за это время много чего может измениться в мире. А с другой стороны – неужели для специалистов по международной политике внове выстраивать умозрительные конструкции, устремленные в туманное будущее?

Оговорюсь сразу – у меня нет готового ответа. Я предлагаю читателям поразмышлять над ним вместе. В конце концов, иногда хорошие вопросы бывают важнее ответов.

  

2.

Обещание премьер-министра Дэвида Кэмерона, неоднократно озвученное им в СМИ: в случае победы консерваторов на выборах 2015 г. провести до конца 2017 г. референдум по вопросу о дальнейшем пребывании Великобритании в ЕС.

Заявление мэра Лондона Бориса Джонсона, автора вышедшей сегодня в свет новой книги о Черчилле:  если бы Уинстон Черчилль был жив, то он выступал бы за новые переговоры с Великобританией по поводу её членства в Евросоюзе. «Он бы захотел переговоров о пересмотре соглашения, и, я осмелюсь сказать, что референдума тоже».

Интервью лидера Партии Независимости Соединенного Королевства Найджела Фараджа: «Я хочу проведения референдума сейчас. Я устал платить 50 миллионов фунтов в день на эту организацию. Меня беспокоит, что все наши границы открываются для всей Болгарии и Румынии… И я чувствую, что в условиях глобальной экономики, когда нам запрещают заключать собственные торговые соглашения с остальным миром, это сдерживает нас. Поэтому я хочу, чтобы этот вопрос был затронут уже сейчас. По моему мнению, мы должны иметь референдум до следующих всеобщих выборов».

Три политика – твердокаменный консерватор Кэмерон, мэр-комик «Боззо» Джонсон и главный евроскептик Великобритании Фарадж – выступают за выход Великобритании из ЕС. Осторожнее всего в высказываниях на эту тему, разумеется, премьер-министр – время от времени он повторяет, что готов вести переговоры с Брюсселем, чтобы вернуть Лондону полномочия, ранее переданные на уровень наднациональных органов ЕС. Но это, конечно, лукавство – Брюссель на такие уступки почти наверняка не пойдет, и Кэмерон получит полное право, разочарованно пожав плечами, заявить – ну что ж, эти парни на Континенте сами виноваты, мы честно пытались договориться… Джонсону и Фараджу эти политесы соблюдать необязательно, они могут себе позволить выражаться без обиняков.

Свою книгу «Фактор Черчилля» мэр Лондона приурочил к пятидесятой годовщине кончины сэра Уинстона (которая будет отмечаться в январе 2015 г.) Накануне выхода книги в свет газета The Telegraph опубликовала отрывок из книги Джонсона, посвященную проблеме TTIP – проекта Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства между США и ЕС. Джонсона стоит читать – хотя бы для того, чтобы оценить, как он клеймит противников трансатлантического проекта, либералов, левых и антиглобалистов. Они, возмущается мэр Лондона, запугивают легковерного британского обывателя – TTIP, мол, откроет европейские рынки для опасного импорта из США – генетически модифицированных цыплят с тремя голенями, бледного и безвкусного сыра, огромных, галлонами пожирающий бензин автомобилей с сиденьями, рассчитанными на обширные американские зады. Спорить с этими тупицами (Джонсон в выражениях не церемонится) бесполезно, но необходимо разъяснить добрым англичанам, что все эти страшилки не имеют ничего общего с действительностью. Новое соглашение о трансатлантической свободной торговле – не угроза, а сенсационная возможность  сломать оставшиеся торговые барьеры со страной, на которую уже и так приходится 17% британского экспорта. Джонсон перечисляет плюсы свободной торговли между США и Великобританией – аэрокосмический сектор, где англичане традиционно сильны – «многие авиакомпании США обновляют свой парк британскими самолетами», автопромышленность, производство предметов роскоши, которые, несомненно, будут востребованы в США, где домохозяйства со средним доходом, превышающим $300000 в год, составляют значительную часть рынка. Конечно, тарифные барьеры между США и Великобританией не такие уж высокие – ниже 3%. Однако помимо них существуют барьеры нетарифные, регуляторные и иные протекционистские меры, используемые для защиты от иностранной конкуренции. Соглашение о TTIP – если оно будет заключено в течение ближайшего года – будет способствовать росту экономики Соединенного Королевства примерно на ?10 млрд. в год, а экономики всего Евросоюза – на ?100 млрд. «Не такая сумма, чтобы на нее наплевать – по крайней мере, не в тот момент, когда еврозона балансирует над краем пропасти».[1]

Ну и, конечно же, (книга все-таки посвящена Черчиллю) сэр Уинстон, будь он жив, горячо поддержал бы проект трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. В своем последнем выступлении перед Кабинетом министров – своего рода политическом завещании старого льва, измученного  повторявшимися инсультами и экземой – Черчилль настойчиво повторял: «Никогда не отделяйтесь от американцев!» (Never be separated from the Americans). Ну, и как уже говорилось выше, Джонсон считает, что Черчилль поддержал бы идею референдума. В самом деле – сейчас Евросоюз, по мнению мэра Лондона, превратился в кандалы, мешающие Соединенному Королевству сделать рывок в прекрасное будущее трансатлантического торгового партнерства.

«Если ЕС не может сделать шаг вперед, мы в Британии должны сделать это сами», – пишет лондонский мэр. «Евросоюз – тюрьма», сказал бы Гамлет, если бы Шекспир был Джонсоном. Бумажные границы ЕС отделяют Альбион от огромных (10 миллиардов в год, шутка ли!) прибылей, которые сулит трансатлантическое партнерство с Америкой. Выход напрашивается сам собой.

Тем более, что на одной чаше весов – огромные прибыли, а на другой – немалые убытки. Буквально на днях стало известно, что Брюссель увеличил взнос Великобритании в бюджет ЕС на 2,1 млрд. евро. В прошлом году Лондон перечислил в казну Евросоюза 10,46 млрд. евро (8,3 млрд. фунтов стерлингов) – и британские консерваторы уже тогда требовали снизить сумму взноса, угрожая выходом из Евросоюза. Нынешнее решение Брюсселя выглядит изощренным издевательством – особенно учитывая тот факт, что при перерасчете бюджета некоторым другим странам ЕС было решено возвратить весьма значительные средства – от 316 млн. евро Польше до почти 1 миллиарда – Франции. Естественно, это вызвало резко негативную реакцию Лондона.

«Да, я чувствую гнев. Это неприемлемый способ для подобной организации решать проблемы, просто выставляя такой счет. И это неприемлемо – выставлять такой счет одному из крупнейших доноров», – заявил Дэвид Кэмерон. –  «Мы не собираемся просто достать чековую книжку и выписать чек на два миллиарда. Этого не будет».

И хотя Жозе Мануэль Баррозу попытался сделать хорошую мину при плохой игре, заявив, что «это было решение, принятое абсолютно независимо статистическими органами ЕС», ясно, что  британские евроскептики только что получили новый аргумент в пользу выхода Соединенного Королевства из состава Евросоюза – аргумент стоимостью в два миллиарда евро.

Но для чего Евросоюзу провоцировать одну из ключевых для европейской архитектуры держав, чьи экономические показатели были в уходящем году лучше, чем у других развитых стран (за что, собственно, на Британию и наложили дополнительное двухмиллиардное ярмо)? Не разумнее ли было бы   постараться снизить градус раздражения в британском обществе – если, конечно, «брюссельские мудрецы» действительно хотят видеть Соединенное Королевство членом Европейского Союза? Или… не хотят?

3.

Вопрос о референдуме 2017 г., таким образом, становится вопросом о мотивациях крупнейших игроков международной политики, к которым, безусловно, относится и коллективное руководство ЕС. Если мотивы игроков определяются привычной, прагматичной логикой (примером которой является недавнее интервью «Русской Idea» Роберта Купера), тогда речь идет о довольно скучной бюрократическо-партийной игре: Брюссель старается выдоить из Великобритании как можно больше денег, а Кэмерон и правительство консерваторов стремятся минимизировать убытки и заодно использовать угрозу выхода из ЕС для решения внутриполитических проблем, одной из которых является стремительное усиление Партии Независимости Соединенного Королевства Найджела Фараджа. В рамках этой логики «выход из ЕС – это полный идиотизм» (выражение Р. Купера). Не поспоришь.

Но как тогда быть с потревоженной тенью сэра Уинстона? Как быть, в конце концов, с недавним референдумом в Шотландии, который, с одной стороны, продемонстрировал укорененность консервативных ценностей в умах подданных британской короны, а с другой – значительно ослабил позиции Первого министра Шотландии Алекса Салмонда, который, будучи горячим сторонником независимости Шотландии, одновременно высказывался против проведения референдума о членстве в ЕС? Достаточно вспомнить, что перед референдумом 18 сентября Первый министр пообещал, что в случае обретения независимости страна сможет в короткий срок договориться о вхождении в состав Евросоюза – что обеспечит «выгодную сделку для… фермеров, рыбаков и всех остальных». Это особенно актуально, подчеркнул Салмонд, в тот момент, когда власти Великобритании под влиянием набирающей популярность ПНСК грозят выйти из состава ЕС. Сторонники независимости Шотландии проиграли, Салмонд уходит в отставку в ноябре 2014. Кто в выигрыше? Очевидно, те, кто ведут Соединенное Королевство «на выход» из Евросоюза.

Допустим, выход состоится. Но что дальше? Возможно ли возрождение Британской империи в той или иной форме? Купер считает, что нет, невозможно. «Конвульсии могут продолжаться, но для англичан главным событием ХХ века является исчезновение Британской империи». Сходной точки зрения придерживается и Михаил Хазин, считающий, что «создание зоны фунта исключено.  Это оказалось не по силам британской экономике в конце 1940-х годов, после Бреттон-Вудских соглашений… и это в то время, когда еще существовала Британская колониальная империя, в ее составе еще находилась Индия. Состояние дел в этой империи было сильно лучше, чем сейчас».

Однако вот что пишет известный шотландский историк Найл Фергюссон в  книге «Империя»: «Сразу же после войны (Второй мировой, – К.Б.) начали появляться проекты «новой» империи… Существовали честолюбивые планы насчет федераций Вест-Индских, Восточно-Африканских колоний… Малайи, Сингапура, Саравака и Борнео. Шел даже разговор о постройке нового здания Министерства по делам колоний. Старая империя тем временем продолжала привлекать эмигрантов: с 1946 по 1963 год четверо из пятых уехавших из Британии оказались в странах Содружества. Этот имперский ренессанс, возможно, продолжался бы, если Соединенные Штаты и Британия действовали бы сообща, поскольку американская поддержка была непременным условием восстановления империи».

В послевоенный период США не только не поддерживали планы реконструкции Британской империи, но и наносили по ним болезненные (Фергюссон считает, что смертельные) удары – как, например, во время Суэцкого кризиса. Фактически, Фергюссон в несколько завуалированном виде преподносит читателю ту же мысль, которая для конспирологов вроде Николаса Хаггера выглядит достаточно банальной: Британская империя была уничтожена не национально-освободительными движениями в колониях, а главным конкурентом короны, Соединенными Штатами Америки.

Собственно говоря, Хазин не совсем прав, говоря, что у Британии не хватило сил на создание зоны фунта после войны. Эта зона – наследница «стерлингового блока» – объединявшая почти 1 миллиард населения Земли, просуществовала гораздо дольше самой империи. Подкосило ее как раз проигранное Лондоном соперничество с США в финансовой сфере – соперничество, чей исход был предрешен еще во время переговоров Черчилля с эмиссаром Рузвельта Гарри Хопкинсом в начале войны. Тогда США согласились предоставить Британии помощь, однако поставили жесткое условие – Британия должна была выплатить Соединенным Штатам все свои долги в золоте, что резко уменьшило золотой запас Соединенного Королевства[2]. Поэтому, хотя  структурные возможности для развития зоны фунта оставались, ресурсов Великобритании не хватило на то, чтобы выдержать конкуренцию с долларом, который стал все чаще использоваться в странах «стерлинговой зоны» в качестве резервной валюты.

Что самое любопытное, структурные возможности остаются для этого и сегодня. Commonwealth, или Содружество наций, объединяет 53 страны, в которых проживает около 30% населения Земли. Хотя, по чести говоря, хватило бы и трех – Соединенного Королевства, Австралии и Канады.

Вопрос о том, куда качнутся Австралия с Канадой, если Лондон все-таки пример решение о выходе из ЕС, остается одним из самых интересных. Роберт Купер считает, что в случае развода с Брюсселем Великобритания останется наедине с самой собой, поскольку в Австралии «формируется параллельная азиатская идентичность», а Канада является «слегка европеизированной версией США». Хазин высказывается еще жестче: «Канада – это де-факто колония США. Австралия – предмет раздора между Китаем и США».

Однако, несмотря на очевидную заинтересованность Китая в торговых связях с Австралией, последняя  куда крепче и глубже инкорпорирована в англосаксонский мега-проект по выстраиванию новой «постимперской» идентичности (см. статью «Бульдог в сумке кенгуру» Василия Ванчугова). Не стоит упускать из виду и тот факт, что «крепость Австралия» имеет ключевое значение для стратегических планов США в азиатско-тихоокеанском регионе, включая доктрину сдерживания Китая.

На первый взгляд, это лишний раз доказывает правоту тех, кто считает невозможным восстановление Британской империи, как нежелательного для Вашингтона геополитического проекта. Но откуда возникла эта наивная вера в то, что сегодня возрождение империи по-прежнему неугодно Соединенным Штатам?

Задав себе этот вопрос, мы оказываемся перед лицом глобальной неизвестности – пространства возможностей, столь же обширного, сколь и непроницаемого для аналитического взгляда. Что будет с мировой экономикой, если Островная империя все же начнет процесс возрождения? Как это повлияет на укрепляющийся блок БРИКС (ведь Индия и Южная Африка являются членами Содружества наций)? И, last but not least, что будет с деньгами?

Не первый год ведутся разговоры о том, что нынешняя международная долларовая валютно-финансовая система находится в глубоком кризисе. «Соединенные Штаты накопили столько долгов, что мир скоро откажется от доллара»,  – такое заявление воспринималось в 2010 г. как сенсация, а сейчас воспринимается как банальность. [3] Однако все рассуждения на тему «что же будет после краха доллара» по-прежнему не слишком отличаются от религиозных споров о конце света. Ясно, что просто так сбросить свои обязательства у Соединенных Штатов не получится – в противном случае мир ожидает такой «идеальный шторм», по сравнению с которым кризис 2008 года покажется легким утренним бризом. Кроме того, существует реальная угроза создания альтернативных мировых валют, например, валюты БРИКС.  Учитывая количество золотовалютных резервов в странах БРИКС, эта гипотетическая валюта имеет шансы потеснить не обеспеченный золотом доллар на мировых рынках.

Такая трансформация подорвет многовековое доминирование финансовой олигархии англосаксов.  Логично было бы предположить, что интеллектуальные центры этой олигархии уже давно разрабатывают сценарии сохранения своего контроля над мировыми деньгами. В числе таких сценариев вполне может быть и проект возрождения Островной империи с воссозданием «зоны фунта». Само собой разумеется – и это, пожалуй, единственное, о чем можно говорить уверенно – реализация подобного плана потребует выхода Великобритании из ЕС. А дальше все может происходить достаточно гладко, без явных потрясений: просто укрепившийся фунт будет постепенно заменять доллар в качестве резервной валюты в странах Содружества наций. Собственно, ничего фантастического в таком повороте событий нет – это будет процесс, обратный тому, что шел в «стерлинговой зоне» в конце 1960х – начале 1970х гг.

В результате возродившаяся в новом облике Британская империя вполне может попробовать вернуть себе хотя бы тень былого величия и значительно укрепить свои позиции в Старом Свете. С точки зрения сторонника англосаксонской исключительности – такого, как Черчилль или Фергюссон – это будет лишь восстановлением исторической справедливости. Говорил же некогда один из «строителей империи» Сесиль Родс:

«Я поднял глаза к небу и опустил их к земле. И сказал себе: то и? другое должно стать британским. И мне открылось… что британцы — лучшая раса, достойная мирового господства».


[1] http://www.telegraph.co.uk/news/politics/11173369/This-trade-deal-with-America-would-have-Churchill-beaming.html

[2] Конспирологическая трактовка более прямолинейна: “Черчилль согласился продать британское золото и активы Синдикату в обмен на помощь США в войне против Гитлера» (Н. Хаггер).

[3] Финансовый аналитик и редактор журнала Grant’s Interest Rate Observer Джим Грант.

Автор: Кирилл Бенедиктов

Писатель, политолог, автор романов в жанре социальной фантастики.