Рубрики
Интервью Прогнозы

Фредерика Могерини – не политический тяжеловес

РI: 30 августа 2014 года в Брюсселе на встрече лидеров стран министр иностранных дел Италии Фредерика Могерини была утверждена в должности европейского комиссара по международным делам и заместителя главы Европейского совета. С Италией Россию традиционно связывают хорошие отношения, поэтому назначение молодого итальянского политика на пост главы европейской дипломатии было с определенным энтузиазмом и надеждой встречено в экспертных кругах России. Поэтому первое же заявление г-жи Могерини о том, что наша страна более не является стратегическим партнером ЕС, было воспринято в России с нескрываемым разочарованием.

Может быть, мы просто недостаточно хорошо изучили биографию Могерини, что приняли хорошо замаскировавшегося неприятеля за возможного союзника? На эту тему мы решили поговорить с одним из лучших российских знатоков современной итальянской политики, историком, заведующим кафедрой политики и функционирования Европейского Союза и Совета Европы МГИМО (У) Олегом Николаевичем Барабановым.

 

Любовь Ульянова

Олег Николаевич, Фредерика Могерини, нынешний еврокоммиссар по внешним связям, многими журналистами характеризуется как политик молодой, неопытный, без весомого опыта, как политик, от которого неизвестно, чего ожидать. Так ли это на самом деле? Можно ли в прошлом госпожи Могерини найти какие-то ключевые моменты, которые определили ее становление как политика и которые могут дать ясное представление о ней?

Олег Барабанов

Могерини с юности активно участвовала сначала в различных молодежных политических движениях, а затем и во взрослых политических движениях. Она начинала как коммунистка, на рубеже 1980-90-х годов входила в Молодежную организацию Коммунистической партии Италии, которая занимала тогда очень критическую позицию по отношению к СССР, к советской внешней политике. Можно сказать, что уже тогда сложилось критическое отношение Могерини к России. Затем, когда в начале 1990-х годов итальянская компартия распалась (как под влиянием крушения Советского Союза, так и в связи с большой перестройкой итальянской политической системы в течение 1992–94 годов), Могерини тоже быстро перестроилась, ушла из компартии и примкнула к более правым кругам бывших коммунистов, которые стали формировать различные социалистические движения. Могерини стала активисткой одной из таких социалистических политических групп Италии, название этой партии менялось, наиболее известное ее наименование – Левые демократы или Партия левых демократов. Могерини состояла в этой партии где-то до середины 2000-х годов, когда в этом движении произошла резкая и смена поколений, и – самое главное – смена мировоззренческой политики. Молодежь, гражданские активисты, что называется, с улицы, стали все чаще привлекаться к серьезной партийной работе. В этот момент Могерини заняла свой первый серьезный политический пост. Она стала помощником мэра города Рима, а в середине нулевых им был один из лидеров левых демократов Вальтер Вельтрони. Это был период достаточно жесткой борьбы левых социалистических групп против своих оппонентов, в первую очередь, партии, которую возглавлял Сильвио Берлускони. И, соответственно, очень резкая, неполиткорректная, иногда на грани фола, критика Берлускони стала во многом центром идеологической политики левых. А поскольку внешнеполитическая доктрина Берлускони состояла в развитии дружбы и сотрудничества с Россией, то и критика Берлускони со стороны новых левых очень быстро распространилась и на особые близкие доверительные отношения между Италией и Россией. Вскоре после начала работы помощником мэра Рима Могерини первый раз избрали депутатом парламента. Ей было тогда примерно 35 лет. В парламенте она сразу стала заниматься внешней политикой, вошла в состав различных комиссий и комитетов парламента, которые занимаются международными отношениями и, главное, – обороной. В то время она вошла в итальянскую парламентскую делегацию на парламентскую ассамблею НАТО. Именно тогда она начала очень сильно напитываться НАТО-вской повесткой. А это был период обострения отношений между Россией и НАТО в 2008 – 2009 годах, в связи с событиями в Грузии, когда начался новый виток идеологического противостояния. И Могерини в него открыто включилась. Она очень быстро сделала карьеру в Парламентской ассамблее НАТО, став первоначально заместителем председателя, а потом и председателем всем итальянской делегации на этом парламентском форуме. Одновременно она очень быстро завязывает отношения с американскими конгрессменами, американскими политиками. И начинает проводить в жизнь их идеи. Таков политический бэкграунд Могерини. В самом конце февраля 2014 года в Италии случается очередной парламентский кризис, правительство уходит в отставку. Новым премьером становится еще один гражданский активист с улицы, тоже молодой политик (ему нет еще и 40 лет), бывший мэр Флоренции Маттео Ренци, который набирает в правительство молодую команду. И Могерини становится министром иностранных дел, что означает резкий взлет ее карьеры. Это совпадает с новым витком украинского кризиса, свержением Януковича, событиями в Киеве, повлекшими протесты населения Крыма, референдумом в Крыму и воссоединением Крыма с Россией. И вот все это время после крымских событий – вторая половина марта – апрель – отмечено абсолютным молчанием со стороны итальянской дипломатии, отсутствием всяких попыток со стороны Могерини выйти на какой-то диалог с Россией. Такое поведение нового итальянского министра иностранных дел резко контрастировало со всем предыдущим традиционным курсом итальянской дипломатии. При всех проблемах именно Италия обычно выступала главным переговорщиком между Западом и Россией, между ЕС и Россией, именно Италия пыталась нащупать какие-то мостки для сотрудничества. Здесь можно вспомнить и ситуацию во время второй чеченской войны, тогда Италия была председателем в Совете Европы. Именно умеренная позиция Италии, очень умеренный взвешенный доклад, очень оптимистичный в отношении России позволили снять с повестки дня вопрос об исключении России из Парламентской Ассамблеи Совета Европы или из Совета Европы в целом. Далее именно Италия инициировала вопрос о создании безвизового пространства между Россией и ЕС. Когда между Россией и администрацией Буша осложнились отношения, именно Италия пыталась выступать мостиком между Вашингтоном и Москвой. И достаточно эффективно. Италия всегда была активным переговорщиком между Россией и Западом. Эту линию можно назвать сильной стороной итальянской дипломатии, традиционной нишей Италии. Могерини и Ренци от этой линии отказались. Они отказывались в течение полутора месяцев от прямого диалога с российскими руководителями. Если посмотреть тогдашние пресс-релизы о телефонных звонках, то в рамках ЕС это были только лидеры Франции и Германии и их министры иностранных дел. А Италии это было абсолютно безразлично. Могерини отнюдь не горела желанием вносить свою лепту в урегулирование кризиса. Более того, в своих самых первых речах в итальянском парламенте после утверждения министром иностранных дел она высказывалась очень критично, даже враждебно в адрес России, что также шло вразрез с традициями итальянской дипломатии. Эту трансформацию почувствовали и сами итальянские дипломаты, итальянский посольский корпус, высшие профессиональные чиновники Министерства иностранных дел Италии. Сигналы о том, что ситуация ненормальна, исходили и из итальянского посольства в Москве, которое само было удивлено, что их римское руководство никак не реагирует на события и не пытается задействовать традиционный дипломатический канал между Римом и Москвой. Только где-то в начале-середине мая, во многом под давлением изнутри итальянского МИДа, изнутри итальянского посольского корпуса Могерини была вынуждена сменить свою тактику. Она начала созваниваться с Лавровым, встречалась с Путиным. Так или иначе итальянско-российские контакты стали восстанавливаться. Среди прочего, это было связано еще и с тем, что в рамках полугодовой ротации председательства в различных органах ЕС с 1 июля этого года настала очередь Италии заступать на председательский пост. Естественно, что на Могерини надавили, чтобы она заняла более спокойную, умеренную позицию по отношению к России. В мае-июне можно было отследить позитивные сигналы с ее стороны. Но затем ситуация вновь изменилась, в первую очередь, в связи с новыми карьерными возможностями для Могерини. В частности, когда возникла перспектива занять пост Верховного представителя ЕС по внешней политике. Здесь первоочередную роль сыграло два фактора. Во-первых, в ЕС есть система сдержек и противовесов. И когда будущим председателем Еврокомиссии был утвержден бывший люксембургский премьер Жан Клод Юнкер, который представлял право-центристский блок партий, входящих в Европарламент, так называемую Европейскую народную партию, то по традиции второй наиболее значимый пост – первого заместителя председателя Еврокомиссии и одновременно Верховного представителя по внешней политике – должен был быть обязательно отдан другому блоку, социал-демократическому. И, во-вторых, в ЕС уже сложилась традиция гендерного баланса. Если главный пост – председателя Еврокомисии – занял мужчина, то второй пост – руководителя внешней политики, должна занять женщина. Этим двум требованиям – обязательно социал-демократ и обязательно женщина – соответствовала практически одна Могерини. Но ее утверждение не было гладким. Традиционно конструктивная позиция Италии по отношению к России и озабоченность Италии наращиванием санкций со стороны Европейского Союза сильно насторожили Брюссель, как и многие антироссийские столицы ЕС. Насколько можно понять, перед Могерини были поставлены очень жесткие и четкие условия – что она, становясь руководителем внешней политики ЕС, не будет проводить традиционную итальянскую политику, направленную на диалог с Россией, а будет делать все наоборот – выдерживать как можно более жесткую и ограничительную линию в отношении Москвы. И эта линия поведения проявилась сразу же после утверждения Могерини. Новый пакет санкций в отношении России в Европарламенте представляла именно Могерини, а не действующие руководители ЕС Баррозу и Эштон. Нельзя не видеть в этом символического знака: Могерини и дальше намерена занимать во многом антироссийскую позицию. И она будет транслировать позицию тех кругов в ЕС, которые настроены неприязненно в отношении России. К этому развороту же ее толкают тесные связи с Вашингтоном, поскольку сейчас в США у власти Демократическая партия, которая традиционно сотрудничает с левыми социал-демократическими партиями в Европе. Тесные контакты Могерини с американцами и натовцами, которые она установила раньше, тоже сыграли свою роль в ее утверждении на пост Верховного представителя ЕС по внешней политике. И американские условия, как должен себя вести новый Верховный представитель ЕС по внешней политике, тоже были четко ей озвучены. После утверждения Могерини по российским СМИ прошла волна позитивных комментариев. Якобы это означает, что ЕС будет проводить более взвешенную и умеренную политику. Я так не считаю. На мой взгляд, наоборот, плата Могерини за назначение на этот пост – дальнейшая эскалация антироссийской риторики и антироссийских действий со стороны ЕС. Еще раз подчеркну – это идет в разрез с традициями итальянской дипломатии и, возможно, приведет к дистанцированию Могерини от того человека, который займет пост министра иностранных дел Италии. Италия времен Берлускони, Италия времен прагматизма, когда она понимала, что экономическое сотрудничество с Россией важно для самой Италии, к сожалению, уходит в прошлое. Волна уличного протеста в Италии 2012–13 годов принесла во власть, в депутаты парламенты очень много молодых людей с улицы. Они могут быть симпатичными людьми, у них может быть горящее сердце, страстное желание различных гражданских, экологических, социальных и прочих инициатив, но они с детства привыкли не любить Россию, и поскольку они не имели никакого опыта работы в реальном итальянском истеблишменте, то линия на двустороннее сотрудничество им попросту не знакома.

Любовь Ульянова

Российские СМИ действительно в основном пишут о пророссийских симпатиях Могерини. В частности, о том, что назначению Могерини на пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам и безопасности предшествовала интрига внутри самого Евросоюза. Страны Балтии и Польша были резко против ее назначения, обвиняя Могерини в излишних симпатиях к России.

Олег Барабанов

Могерини не могли не выбрать, потому что так сложилась ситуация. Подчеркну еще раз, у Могерини по ее политическому бэкграунду, нет никаких тесных соприкосновений с Россией, она не работала ни в реальном секторе экономики и, соответственно, не понимает всего значения России, ни в итальянском МИДе. В условиях антироссийской пропаганды в западных СМИ Могерини – в какой-то степени плод уличного активизма, для которого типичны антироссийские настроения.

Любовь Ульянова

А каковы в принципе функции Верховного представителя ЕС? Есть ли у Могерини реальные способы давления на Россию? Учитывая позицию Кэтрин Эштон, позиция которой в украинском кризисе была сугубо проатлантической?

Олег Барабанов

Кэтрин Эштон построила абсолютно новую институциональную структуру, лично под себя. До нее такого не было. По-русски как только не переводят, условно говоря – Служба внешних дел ЕС. По сути, целостное министерство иностранных дел ЕС. Оно координирует деятельность всех посольств стран-членов ЕС, послы стран-членов ЕС координируют свои действия с полпредом ЕС, который есть в каждой столице. Соответственно, у Верховного представителя по внешней политике появились серьезные возможности для институционального контроля, для институционального давления. Если раньше это был во многом человек личной харизмы (каким был Солано), то теперь у Верховного представителя очень сильно институциональное влияние на реальную политику.

Любовь Ульянова

Могерини просто воспользуется этими институциональными связями?

Олег Барабанов

У Могерини нет управленческого опыта. Это ее главный проблемный пункт. Она не относится к тяжеловесам в европейской политике. Поэтому она, скорее всего, будет опираться на различные гражданские движения, неправительственные организации, которые функционируют вокруг органов ЕС. А все они, как правило, также настроены антироссийски.

Любовь Ульянова

Можно ли утверждать, что Могерини прошла на свой пост в “связке” с Дональдом Туском, ставшим новым председателем Евросовета, как бы в противовес ему, ведь Польша – одна из наиболее антироссийских стран ЕС?

Олег Барабанов

Как раз Туск, его личный богатейший политический управленческий опыт, показывает, что, не отрицая существующих разногласий, он готов к диалогу с Россией. Когда Туск был премьером Польши, он неоднократно демонстрировал, что Польша готова к конструктивному взаимодействию с Россией. Если проанализировать польскую политику последнего полугодия, то можно прийти к выводу, что главным антироссийским запевалой был не Туск, а министр иностранных дел Радослав Сикорский, проводивший во многом самостоятельную политику. Он женат на американке, его прямые связи с Вашингтоном ни для кого не секрет. Новую антироссийскую волну в Польше поднял не Туск, а Сикорский. Поэтому в паре Туск-Могерини, скорее, Туск будет более умеренным, чем Могерини. Но, к сожалению, именно председатель Евросовета – это во многом протокольная должность, это – свадебный генерал. Предшественник Туска никак себя не проявил, за исключением церемониальных функций, находясь в тени председателя Еврокомиссии Баррозу. Никакого реального авторитета у него не было. Получится ли у Туска приобрести такой авторитет в соперничестве с Юнкером – это вопрос их политической борьбы.

Любовь Ульянова

Какие есть в распоряжении Могерини дипломатические возможности давления на Москву?

Олег Барабанов

Здесь можно посмотреть на ее предшественницу – Кэтрин Эштон. С началом украинского кризиса Эштон была очень активна, но затем стало очевидно, что прямого диалога между Москвой и ЕС не получается, и «разруливание» ситуации, поиск компромиссных решений взяли на себя лидеры двух крупнейших членов ЕС – Германии и Франции. Если сохранится такая линия, когда германская и французская дипломатии будут продолжать играть свою игру, а Могерини – не политический тяжеловес, ей будет трудно держать всех в узде, тогда двусторонний диалог с Парижем и Берлином будет превалировать над контактами с Верховным представителем по внешней политике.

Обсуждение закрыто.