РI продолжает тему «Консервативный антифашизм», публикуя интервью с одним из наиболее выдающихся современных режиссеров России Кареном Георгиевичем Шахназаровым. В одной из своих последних картин «Белый тигр» Карен Георгиевич фактически предсказал новый виток обострения отношений между Россией и Европой, вечный антагонизм которых явился главной причиной Великой Отечественной войны. Против России тогда сражалась почти вся Европа, которая не могла смириться с самим фактом существования особой цивилизации на востоке Евразии. Между тем, «исчезнувшая империя» Востока, кажется, начинает возрождаться к жизни, а это значит, что старые антагонизмы в Евразии оживают вновь. Сегодня мы предоставляем слово выдающемуся художнику, который предчувствовал все это раньше многих других.
Любовь Ульянова
Уважаемый Карен Георгиевич, в Вашем фильме «Белый тигр», в финале, Гитлер говорит, что он сделал только то, что ему велел князь Тьмы. Можно ли сказать, что Гитлер соблазнил Европу? И чем он ее соблазнил?
Карен Шахназаров
Мне кажется, что да. Конечно, с одной стороны, Европе не очень нравился Гитлер, его приемы, его методика. Но, с другой стороны, простые решения, которые предложил Гитлер, в том числе и решение восточного вопроса, по сути, соблазнили Европу. Во всяком случае, спустя 70 лет мы должны сказать, что это была война не только Германии, но и Европы как таковой с Советским Союзом, с Евразией, с Востоком.
Любовь Ульянова
Продолжает ли Гитлер соблазнять Европу сейчас?
Карен Шахназаров
Такое впечатление, к сожалению, действительно есть. Хотя Европа всячески подчеркивает свое дистанцирование от него, но все-таки возникает ощущение, что те, старые, идеи снова витают в воздухе, что Европа опять задумалась над решением восточного вопроса, в данном случае – российского вопроса. Сегодня Европа необыкновенно едина, чего не было во времена Гитлера. Все-таки Гитлеру не удалось полностью объединить Европу. Оставалась Британия, которая занимала независимую позицию. Сегодня же – Европа едина целиком.
Любовь Ульянова
Собираетесь ли Вы обращаться к теме войны в своем творчестве в дальнейшем?
Карен Шахназаров
Я только что как продюсер выпустил картину «Дорога на Берлин». Изначально это была моя идея. 7 мая картина вышла в прокат. Фильм снят по произведению «Двое в степи» Эммануила Казакевича и военным дневникам Константина Симонова. Я считаю, что это одно из лучших произведений, написанных о войне. Фильм снял мой ученик Сергей Попов.
Любовь Ульянова
Ожидали ли Вы, что после Вашего фильма «Белый тигр» отношения России и Европы испортится настолько, что противостояние достигнет почти крайней степени накала?
Карен Шахназаров
Конечно, не хочется выступать с подобными пророчествами, но тем не менее даже война не кажется совершенно невероятным сценарием развития событий. С другой стороны, бывает, что войны начинаются там и тогда, когда казалось бы этого ничего не предвещает. На мой взгляд, за последние 70 лет именно сегодня противостояние между Россией и Европой приняло самые серьезные масштабы. Гораздо более серьезные, чем во времена холодной войны.
Любовь Ульянова
В современной ситуации мы надеялись на какое-то понимание со стороны Германии, в нашем обществе было популярно представление, что Германия – страна, настроенная во многом пророссийски. Можно ли было ожидать, что отношения с нынешней Германией будут не самыми лучшими? Как вы относитесь к сегодняшней Германии, есть ли возможность найти с ней общий язык? Германия – такая, какова она в Вашем фильме, или все-таки в душе она, да и Европа в целом, сочувствует России?
Карен Шахназаров
Понятно, что не стоит обо всем судить однозначно. И в Европе есть те, кто сочувствует России. Европа – сама по себе сложное образование, в ней присутствуют разные силы и настроения. Понятно, что с ними надо работать. Но в целом на ситуацию стоит смотреть с точки зрения концепции, известной под названием «столкновение цивилизаций». В данном случае речь идет о столкновении двух цивилизаций – России и Европы. В этом смысле Европа едина, причем едина и с Америкой. Все-таки Европа и Америка – это одна цивилизация. Конечно, у них есть внутренние противоречия и разногласия. Но в противостоянии с чуждой им цивилизацией, особенно, когда речь идет о таком огромном пространстве, как евразийское, они будут едины. Наивно полагать, что немцы сольются с Россией в едином порыве. Нет. Искушение велико. Если Восток (Россия) будет сокрушен, это решит многие проблемы Европы на долгое время. И это – та же идея, что была у Гитлера. Да и не только у него.
Любовь Ульянова
Можно ли считать, что страх Европы перед натиском со стороны России – огромной страной на востоке, превосходящей Европу по территории,– чем-то оправдан? Славяне – самая многочисленная этноязыковая народность Европы, а русские – самый многочисленный славянский народ. Нет ли в страхе крошечной Европы перед Россией, которая при этом хочет стать Европой, элемента рациональности?
Карен Шахназаров
Конечно, есть. Мы с гордостью говорим о походах Суворова через Альпы, о его победах. Но, с точки зрения европейца, в этом сложно найти что-либо хорошее. Разве понравилось бы нам, если по нашей территории подобным образом прошли итальянские войска? Вряд ли. Поэтому у Европы есть основания опасаться России. Другое дело, что если Россия входит в Европу, она неизбежно становится главной страной в Европе. С нашим населением, образованным, на самом деле, с огромным потенциалом, при всех наших проблемах. Россия становится страной номер один. Я не думаю, что европейцам это нужно. Надо и их понять. У них есть своя логика. Но для нас самих эта логика неприемлема. Почему мы должны разделять их логику? Для этого нет абсолютно никаких причин. Мы можем ее понимать, мы можем понимать ее мотивы, но зачем ей сочувствовать? В любом случае за ней стоит глубокий эгоизм, который сопровождает всю историю европейской цивилизации, и за ней стоит агрессивность. Почитайте такого выдающегося мыслителя, как Арнольд Тойнби, который писал, что западная цивилизация агрессивна, в том числе и по отношению к Востоку. Это изначально присуще Западу. Почему у нас должны вызывать сочувствие те мотивы, которые придумывают европейцы в оправдание своих действий?
Любовь Ульянова
Может быть, России стоит отказаться от своего европейского вектора? И тогда может быть Европа захочет дружить с евроазиатской Россией, Россией, которая будет, скажем, мостиком в Китай?
Карен Шахназаров
Европа будет дружить с Россией только в том случае, если Россия будет сохранять свою самобытность. Мы – отдельная цивилизация, цельное евразийское пространство. Наша вечная проблема, что мы, с одной стороны, стремимся в Европу, а, с другой стороны, – стремимся в Азию. Думаю, мы такими и останемся, никогда полностью не уйдем ни в Азию, ни в Европу. Главное, чтобы мы оставались сами собой. Чтобы мы были сильными и – главное – едиными на евразийском пространстве. Нам необходимо каким-то образом объединять евразийское пространство.
Любовь Ульянова
По поводу ближайшего окружения. Сегодня мы празднуем юбилей Победы. Но противостоим близкой нам Украине. Мы теперь с Украиной по разные стороны баррикад. В чем роковая предопределенность этого конфликта? Почему нас не объединяет память об общей победе? Может ли она когда-нибудь нас объединить?
Карен Шахназаров
Украина, если глубинно смотреть на нынешний конфликт, пытается выйти за пределы Евразии. А на самом деле Украина – тоже Евразия. Граница Евразии и Европы лежит по западной границе Украины, может быть, чуть восточнее, по Киеву. Украина пытается решить свои проблемы, уйдя в Европу. Но у нее не получается. В определенном смысле это можно расценивать и как предательство. Предательство по отношению к России, к другим евразийским народам. Проблема именно в этом. Но, мне кажется, что Украина не выйдет за пределы Евразии. Она не органична для Европы. Не случайно, вся идеология Украины зиждется на том, что мы – Европа, мы – европейцы, а вот русские… Ведь они говорят те же глупости, что говорили нацисты: русские – варвары и тому подобное. При всем при этом чувствуется такой подтекст в позиции Украины: Россия очень хочет Украину. А на самом деле самое сложное сегодня для Украины – вернуть любовь России. Не наоборот. Российское общество, особенно в связи с празднованием дня Победы и тем, как сейчас относятся к юбилею Победы на Украине, резко отворачивается от Украины. Российское общество может существовать без Украины. И это для Украины самое опасное. Вопреки всем уверениям господина Бжезинского, который писал о том, что Украина критически важна для России. Оказывается, что нет.
Любовь Ульянова
Каким Вы видите будущее российско-европейских отношений? 9 мая будут праздновать, пока существует Россия, но то, что мы не празднуем этот праздник вместе, не означает ли это, что мы видим в этом празднике уже нечто другое, чем они?
Карен Шахназаров
В советское время во многом по политическим соображениям часто говорилось, что большая часть европейских стран была нашими союзниками. Не утверждалось, что все они участвовали в войне против Советского Союза. Не говорилось, что те страны, за влияние на которые шла борьба, если и не воевали непосредственно против нашей страны, то являлись экономической базой нацизма. И меня удивляет, что мы говорим об освобождении Австрии. Освобождении от кого? Австрия когда воевала, была частью Германии. Австрийцы, так же как немцы, воевали на Востоке. Все-таки это была война Европы против Советского Союза. Сегодня все стало более очевидно. Для них эта Победа – не вполне Победа. И то, что госпожа Меркель не приехала 9 мая, а приехала 10 – весьма симптоматично. Фактически это означает, что отрицается сама Победа. Я даже не говорю, что это сознательно. Такие вещи в истории часто происходят как бы сами по себе, неосознанно. Но все это очень символично. Понятно, что у них другое отношение к Победе. Потому что они войну-то проиграли.
Любовь Ульянова
В свое время Вы сняли фильм «Исчезнувшая империя». Не считаете ли Вы, что после Крыма империя возрождается. Или все-таки речь идет о чем-то другом? Не пора ли снимать фильм о возрождении империи?
Карен Шахназаров
В определенном смысле – да. Но ведь и после Октябрьской революции не называли Советский Союз империей. Это как ртуть. Евразия опять собирается. Это очень органично. Такие империи собираются потому, что, в конечном счете, союзы этих стран необходимы, с точки зрения и экономики, и безопасности. Они собираются по причинам прагматическим, а не в силу того, что была, скажем, общая Победа. Просто народы этих стран чувствуют, что вместе им будет лучше.
