Похоже, правительство России и властные элиты наконец решили обратить внимание на Интернет и информационное пространство России в целом. Прозвучали слова «цифровой суверенитет». По сути, идет борьба за «транспортную систему идеологии», за средства доставки, обеспечивающие доведение нравственных, морально-этических и идеологических посланий верхов до общества.
Правительство всерьез взялось за регулирование Интернета. Ответственность за действия в информационном пространстве становится куда более серьезной, контроль за Рунетом – жестче. Вспомним недавние запреты на употребление обсценной лексики, анекдотичные, но не лишенные некоего здравого ядра инициативы депутата Мизулиной, столь же странно сформулированный, но рациональный в своей основе законопроект о хранении личных данных на территории России.
Все это должно обеспечивать целостность цифрового суверенитета страны.
Иными словами – разумную подконтрольность и управляемость информационными потоками, формирующими умонастроения в обществе.
По сути, без такого контроля и управления не может существовать ни одно государство, независимо от формы и типа управления. Будь оно трижды демократическим, но ведь идеи демократии надо распространять и поддерживать. Что, надо сказать, в западном мире делается весьма и весьма успешно.
А что происходит на территории России?
И каковы наши перспективы не стать окончательно рынком не только уцененных товаров мировых производителей, но и уцененных, примитивных идей, сформулированных «глобальными фабриками мысли»?
Для того, чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо понять следующее:
1.Что такое цифровой суверенитет, какими средствами он обеспечивается и как с ними обстоят дела у нас?
2. Есть ли у нас тот самый боезапас, который надо загрузить в «средства доставки», то есть в информационную транспортную систему?
С начала 2014 года в Рунете стоит стон. Свободолюбивая интернет-общественность негодует, дело доходит до обвинений власти в фашизме, а «сатрапы» и «душители свобод» – это уже нечто вроде официальной должности.
Другая часть рунетчиков неистово радуется — видимо, полагая, что Российская Империя в их реальности уже построила светлое будущее.
Сейчас, в середине года, стон уже перешел в вой и продолжает нарастать.
Лично мне ближе второй вариант реальности. Хотя бы потому, что в нем решена проблема, о которой в приличном обществе говорить не принято. А она есть.
Есть ли суверенитет?
О том, что проблема воздействия на информационное пространство России существует, начали говорить не вчера. Но в большинстве случаев от нее отмахивались. Одним было некогда — надо рубить бабло, другим информационное воздействие надо было использовать с выгодой для себя. Третьи искренне считали, что все в порядке, принципы, провозглашенные Тимом Бендерсом Ли, неукоснительно соблюдаются.
На самом деле – ничего подобного. И то, что информационная война идет, несомненно.
Медиасфера бьет по нам, подобно башням из «Обитаемого острова» Стругацких.
Просто потому, что такую возможность для формирования лояльных рынков и уничтожения потенциального конкурента упускать нельзя.
То есть наш цифровой суверенитет ежедневно, ежечасно подвергается вызовам, по сравнению с которыми введение антироссийских санкций или обстрелы Ростовской области украинской артиллерией – детские игры в песочнице.
Теперь самое время разобраться, что это такое, цифровой суверенитет?
Единого определения не существует. Первым это словосочетание употребил специалист по безопасности Николай Федотов, затем, во время одного из своих выступлений, бизнесмен и общественный деятель Игорь Ашманов.
Термин прижился, и сейчас его можно услышать с трибуны Государственной Думы.
Вот, как определяет цифровой суверенитет депутат Роберт Шлегель, активно занимающийся вопросами Интернета: «Цифровой суверенитет можно определить как состояние защищенности от внешнего влияния по трем составляющим: программному, сетевому и контентному».
По мнению Игоря Ашманова, это на сегодня одна из «ключевых вещей», поскольку «мы находимся сейчас в эпохе слома суверенитетов». Доминирование в информационном поле Игорь Ашманов сравнивает с превосходством в воздухе во время Второй Мировой. «Если у вас нет цифрового суверенитета, вы можете потерять и свой традиционный суверенитет, и перестанете быть независимым государством», – считает он.
Можно счесть это броской фразой, но, вот, что говорит Роман Милицын, юрист, долгое время занимавшийся вопросами противодействия экстремизму: «Путём манипулирования информационными потоками стало возможным представить любое мнение – мнением большинства и убедить население произвольно взятой страны в любой версии событий. Учитывая, что информация в большинстве случаев представлена в цифровом виде, появилась возможность накапливать и обрабатывать её в отношении сотен тысяч и миллионов человек одновременно. Всё это приводит к возможности управлять информационными потоками в рамках целых государств и превращает информацию в оружие, от которого не защитит ни армия, ни ядерный щит. Ключевым условием защиты в эпоху информационных войн становится цифровой суверенитет».
Резюмируем…
Мы живем в высокотехнологическом обществе, где общественное мнение, настроения граждан, степень его лояльности формируются преимущественно с помощью масс-медиа: СМИ во всех проявлениях, Интернета, развлекательных медиаканалов (кино, ТВ, радио).
Тот, кто контролирует эти каналы, тот и имеет возможность формировать само общество.
В каком мире мы живем?
Мы живем в мире без российских технологий, в мире подавляющего превосходства иностранной продукции. То есть, каналы доставки разрабатываются и контролируются не нами. Правда, по мнению Роберта Шлегеля, «мы имеем некоторые преимущества в виде национальных поисковиков, почтовиков, социальных сетей. Но вот, например, видеохостинг у нас, в основном, гугловский. То есть, мы смотрим то, что нам показывает Google».
Игорь Ашманов в оценке ситуации более пессимистичен. По его мнению, мы находимся в состоянии оккупации и пока серьезного сопротивления оказать не можем. «У нас нет собственного производства микрочипов, процессоров. Нет собственной операционной системы, а, значит, мы не можем полностью контролировать деятельность системы» – считает он.
Отсутствие собственного производства практически любой продукции, относящейся к информационным технологиям, приводит к тому, что многие специалисты достаточно пессимистично отзываются о перспективах российского цифрового суверенитета. Как бы это ни было неприятно для патриотов всех цветов – от красного до трехцветного, но с тех пор, как появился Интернет, Россия ограничена рамками чужого информационного поля, и вынуждена играть по правилам, которые на этом поле приняты.
Можно, конечно, считать эти высказывания популистскими и алармистскими, но факт остается фактом: в настоящий момент Россия целиком и полностью «подсажена» на продукцию и технологии иностранных производителей и разработчиков.
В свете событий, происходящих сейчас на Украине, стоит обратить внимание на слова Игоря Ашманова: «Информационный суверенитет — это то, что происходит в информационном, в ментальном поле. Подчас, тут для воздействия ничего, кроме того же Фейсбука не нужно. И информационная война идет прямо сейчас, ведь её наличие и причастность к ней потенциального противника сложно доказать».
И войну эту мы – на данный момент – проигрываем. Враг давно внутри периметра.
«Все основные СМИ захвачены людьми, на которых пробу ставить негде. То же самое произошло на Украине. Если людям непрерывно повторять, что надо ненавидеть свою страну или русских, то это сработает. Если говорить о социальных сетях, то они тоже работают на войну. Все западные социальные сети перешли на защищённый протокол — https. На вопрос, зачем, ответили Грин и Пэйдж. Они на пресс-конференции о положении Гугла в Китае прямо сказали, что считают своей миссией донесение свободной информации до граждан Китая”, – говорит Игорь Ашманов. Правда, он оговаривается что, у нас есть преимущество — основная социальная сеть Вконтакте, основной поисковик Яндекс.
Депутат Роберт Шлегель о реальности кибервойны говорит так: «Война в киберпространстве идет уже давно. США, к примеру, заявляет об этом совершенно открыто, публикуя такие документы, как «Международную стратегию по действиям в киберпространстве». В ней акты компьютерных диверсий были приравнены к традиционным военным действиям, с правом соответствующе на них реагировать. Мы, в качестве ответа предложили проект Конвенции ООН “Об обеспечении международной информационной безопасности” и План по кибербезопасности до 2020 года, разработанный в Совбезе РФ».
Для меня характерное последствие этой информационной войны — разговор с одним поклонником фантастики в ЖЖ. Обсуждали, каким должен быть положительный герой. И человек произнес, точнее, написал, что, если это будет русский парень с рязанской мордой, то такая книга или фильм обречены на провал. На вопрос, отчего же, человек моментально ответил – а потому, что он не англоязычный, не с англо-саксонской внешностью, и «региональная продукция всегда проигрывает глобальной англоязычной». То есть, у человека однозначная ассоциация «глобальный – англоязычный».
Вспомним, что еще несколько десятилетий назад классики мировой фантастики считали, что язык объединенного человечества будущего родится на основе русского, английского и, возможно, китайского. Сегодня русский язык не вспоминается.
Что заряжаем?
Можно по-разному относиться к оценкам специалистов, да и самому термину «цифровой суверенитет». Но это не отменяет того, что информационные технологии являются серьёзным каналом влияния на настроение в обществе. Это не отменяет того, что огромное количество процессов, экономических, технологических, даже, социальных, сегодня «завязано» на Сеть. И все это требует соблюдения определённых правил безопасности и государственного регулирования.
Логичный вопрос, а что же делать-то?
А вот этого, как мне кажется, никто до конца не знает.
Дело вот в чем – любая транспортная система, любые средства доставки сконфигурированы для доставки не любых, а определенных «снарядов». Дороги, подходящие для конницы, не «потянут» тяжелую современную технику, а из «Градов» не выстрелишь ядром для Царь-пушки.
А использовать систему надо. Иначе она очень быстро приходит в негодность и разваливается.
И тут возникает Неприятный Момент №1.
Информационно-медийная система России (тот самый объект цифрового суверенитета) не рассчитана на распространение «тяжелого идейного продукта», на долгосрочное использование, постепенное распространение стратегически важного контента, то есть, идей, установок, принципов поведения, усвояемых обществом очень и очень постепенно.
А использовать «тяжелое идеологическое оружие» уже самое время. И вот почему. Обратите внимание, как подается сейчас конфликт на Украине и обострение политических разногласий с Западом. Как противостояние Русского Мира (с Россией в качестве ядра, что логично) и бездуховной западной цивилизации с США в качестве олицетворения зла.
Но такие громкие заявления требуют очень серьезного обоснования, поддержки в обществе и не на уровне громких лозунгов и фотографий семей с георгиевскими ленточками. Требуется крайне серьезная работа по возвращению в общественный оборот традиционных ценностей. Которые, увы, сейчас вызывают лишь смех или покручивание пальцем у виска.
Я говорю о крепких семьях. Тех самых, которые вместе в горе и в радости.
Об уважении к старикам.
Об уверенности в том, что там, наверху, в высоких кабинетах, сидят люди, которые способны окоротить зарвавшуюся бюрократию.
О настоящей, а не декларируемой гордости за свою Родину. Которая начинается с любви к своей малой Родине. Да-да, с субботника в своем дворе. С уборки собственного подъезда. С чистоты в ближайшем парке и обертки от мороженого, выкинутой в урну.
Я говорю о действительном повседневном гуманизме, а не о том «общечеловеческом», в результате которого публично убивается невезучий жираф.
Беда в том, что сегодняшняя наша «транспортная система» плохо подходит для такой кропотливой работы.
Она годится для истерических страшилок Киселева-НТВ и прочих ужасов, способных разве что на короткое время сплотить против сконструированного внешнего врага.
Но работает это краткосрочно, народ быстро устает и переключается.
Почему так случилось, вполне очевидно – эта система конструировалась коммерческими компаниями для целей маркетинга. А, как известно¸ один из главных принципов продаж – «хороший покупатель=испуганный несчастный человек». И для своих целей система работает идеально.
И я как-то сильно сомневаюсь, что существующие собственники согласятся на изменение конфигурации.
И это приводит нас к Неприятному Моменту №2.
Не очень понятно, по каким параметрам эту систему переделывать, как наш цифровой суверенитет конфигурировать. Поскольку «заряжать» в эту систему нечего, в долгосрочной перспективе нечего доставлять имеющимися средствами.
Ну правда же, что?
На съезде Российского общества политологов в начале июля был провозглашен «разворот в сторону национальных ценностей».
Отлично – в качестве лозунга подходит. Но где эти самые национальные ценности? Кто вообще может сейчас сформулировать, что является ценностью для русской нации, для российского народа (ибо это не одно и то же)?
Так, что, будем и дальше ружья кирпичом чистить?
