Рубрики
Интервью Размышления

Речь не идет о сухопутной наземной операции

Любовь Ульянова

Уважаемый Дмитрий Вячеславович, пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков 18 сентября заявил, что в случае обращения со стороны Сирии с просьбой об отправке в страну своих войск, Россия рассмотрит это обращение. Насколько, на Ваш взгляд, такой шаг будет рациональным?

Дмитрий Суслов

Этот шаг был бы не только рациональным, но и необходимым. Во-первых, с точки зрения борьбы с международным терроризмом, той угрозой, какую несет региону и всему миру ИГИЛ. В последнее время Россия открыто дает понять, что угроза, исходящая от ИГИЛ, носит региональный, транснациональный и даже глобальный характер. И что Россия готова не только словом, но и делом, в том числе принимая участие в боевых действиях, бороться с этой угрозой, не позволить ИГИЛ полностью уничтожить сирийское государство как таковое. Во-вторых, с точки зрения подтверждения того, что Россия – ответственная великая держава и надежный союзник, который не бросает своих партнеров. Делая подобные заявления, Москва дает понять, что не позволит обрушить сирийский режим, делая тем самым территорию бывшей Сирии благоприятной гаванью для зверств «Исламского государства» и международного терроризма в целом.
Кроме того, важно учитывать важный внешнеполитический аспект данного потенциального решения. Данное заявление – это подтверждение того, что мы живем в условиях многополярного мира, в котором не только США, но и другие центры силы, в том числе Россия, могут формировать международные коалиции и проецировать силу, заниматься миротворчеством наравне с США, с Западом. Причем вдали от национальной территории. Кроме того, речь идет о попытке навести мосты с западными странами. Французы, итальянцы и греки испытывают угрозу от ИГИЛ. И они уже длительное время говорят, что Украина Украиной, но надо углублять и расширять сотрудничество с Россией в области борьбы с ИГИЛ. Причем не в рамках той двойственной и «странной» войны с ИГИЛ, которую ведет американская коалиция. Когда Турция говорит о подключении к борьбе с ИГИЛ, но при этом воюет с курдами. США говорят о борьбе с ИГИЛ, но в первую очередь добиваются падения режима Башара Асада. Участие России в настоящей борьбе с ИГИЛ может стать основой не только и не столько для восстановления отношений с западными странами, но и для выстраивания их заново. И речь не только о снятии санкций.

Любовь Ульянова

Можно ли рассматривать отправку войск как все-таки крайнюю меру? Не являются ли, скажем, поставки самолетов, вертолетов, новых видов вооружения более оптимальным шагом в данном случае?

Дмитрий Суслов

Речь не идет о сухопутной наземной операции. Под войсками понимаются не только пехота, танки, бронетранспортеры, а как раз и авиация, и высокоточная артиллерия, и системы залпового огня, и какие-то силы специального назначения. Поэтому если дело дойдет до прямой военной вовлеченности России в данный конфликт, что пока не стоит рассматривать как решенный вопрос, то речь будет идти об авиа-ударах, ракетных ударах, ракетно-бомбовых ударах, точечных ударах и увеличении масштаба тренировки российскими военнослужащими сирийских военных. Наземная операция всегда чревата большими жертвами, а в критических условиях сирийской гражданской войны – еще и широкомасштабным повстанческим движением. Мы знаем, к чему это приводит на примере Ирака, в котором американцы столкнулись с этим по полной программе, на примере Афганистана. Вряд ли возможны широкомасштабные наступательные действия с прямым участием российских наземных сухопутных вооруженных сил. Пока речь идет о качественном наращивании объемов военной помощи официальному Дамаску. И не исключено, что Россия по официальному запросу сирийского правительства, о чем Дмитрий Песков как раз и сказал, начнет наносить ракетно-бомбовые и авиационные удары по позициям ИГИЛ.

Любовь Ульянова

Может ли Россия выступать здесь от лица международных организаций, в которых она играет важную роль – ОДКБ или ШОС?

Дмитрий Суслов

Я не думаю, что в данном случае возможно подключение региональных международных организаций. ОДКБ занимается вопросами безопасности на пространстве Центральной Азии. Это достаточно далеко от сирийского конфликта. Мне сложно представить какой-нибудь таджикский батальон, воюющий против исламского государства. Речь идет о подключении России к наиболее необходимым в данном случае военным операциям, о выполнении именно тех военных операций, которые не способны выполнять сами сирийцы. Кроме России, в ОДКБ нет ни у кого таких технических возможностей. Роль ОДКБ, да и ШОС, скорее, в международной легитимации более активных действий России, но сами эти организации непосредственно в конфликт вовлекаться не будут.

Любовь Ульянова

Какой может быть реакция США?

Дмитрий Суслов

Полагаю, она будет резко негативной. Это двойной удар по их стратегии. С одной стороны, действия России будут укреплять сирийский режим, падения которого добиваются американцы. С другой стороны, действия России будут вносить раскол в трансатлантическую солидарность по санкциям и жесткому подходу в отношении России в целом. Если выстроится диалог и тесное политическое сотрудничество между Россией и Францией и Италией по борьбе с ИГИЛ, это будет подрывать подход и интересы США в Европе. Но на что будут реально идти американцы, на какие реальные действия, помимо политических заявлений, зависит от того, какой будет масштаб и характер российского участия, а также от того, с кем конкретно будут воевать в Сирии с использованием российской военной техники и российских военнослужащих. Если борьба будет только против ИГИЛ, то американцы ограничатся словесным негодованием. Если же удары будут наноситься и по тем, кого американцы называют умеренной сирийской оппозицией и кого поддерживают через своих ближневосточных союзников, поставляя им вооружение, то здесь можно будет говорить о гибридной российско-американской войне. О прямом военном столкновении говорить, конечно, не приходится, но американцы будут наращивать поддержку своих игроков в регионе, а Россия – своих. Это естественно усугубит общее российско-американское противостояние. Чтобы этого избежать, нужно пытаться договариваться с США и особенно американскими союзниками в Европе уже здесь и сейчас. Искать компромиссы. Может быть, провести раунд Женева-3. Будет правильно вести процесс в этом направлении. Скажем, визит израильского премьера Нетаньяху и предстоящие визит турецкого премьера Эрдогана в Москву посвящены прежде всего Сирии. Но это – не союзники США по НАТО. С последними же такой диалог, если и ведется, то недостаточно. И это плохо.

Автор: Дмитрий Суслов

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ