Русская Idea продолжает тему “Педократия” публикацией интервью с известным российским публицистом Максимом Соколовым. Максим Юрьевич обращает наше внимание на то обстоятельство, что студенческие протесты, по сути своей, не сильно отличаются от протестов каких-либо иных социальных групп. Единственное, чем они отличаются, и на что обычно рассчитывают люди, управляющие студенческой толпой извне – это восприятие студенчества сквозь призму формулы «они же дети». Однако если абстрагироваться от этого тезиса, нередко специально вбрасываемого настоящими организаторами протестов – скажем, в царской России и во Франции в 1968 году, то окажется, что перед нами толпа, справиться с которой можно только как с любой иной толпой. И в этом отношении, подчеркивает Максим Соколов, «не должно быть иллюзий».
Любовь Ульянова
Уважаемый Максим Юрьевич, на Ваш взгляд, существует ли сегодня в России и на Западе такое явление как педократия – в том смысле, в котором в свое время его определил Сергей Николаевич Булгаков, а именно в смысле тирании студенчества по отношению к преподавателям и вообще всем процессам, происходящим в университете?
Максим Соколов
Мне сложно сказать, имеют ли место подобные явления в современной университетской жизни Запада. Пиком педократии, безусловно, был 1968 год. В дальнейшем какие-то педократические устои в западных университетах сохранились, но без той яркости и выпуклости, какие имели место в 1968 году. Все-таки прошло уже почти 50 лет. Применительно к ситуации в России говорить о педократии тоже достаточно сложно. Все-таки в настоящее время студенчество не является активной самостоятельной силой, которая властно влияет на положение дел в вузах, выкручивает руки руководству вузов или крутит, как хочет, Минобрнауки.
Любовь Ульянова
Булгаков писал работу «О героизме и подвижничестве» в стране, только что пережившей свою первую революцию. И он пытался осмыслить ее предпосылки. По Булгакову, развитие педократии стало одной из важных предпосылок революции. Начинаются студенческие протесты, которые, в конечном итоге, поддерживает профессура. То есть имеет место определенный диктат со стороны политически ангажированной молодежи, однако это в итоге плохо сказывается на самом студенчестве, в том числе потому, что оно используется оппозиционными силами в своих интересах. Согласны ли Вы с такой позицией?
Максим Соколов
Несомненно, ничего особенного хорошего такая стихия университету не сулит. Назначение университета несколько в другом – чтобы юношество обучалось у профессоров умению обосновать истину путем логических рассуждений, путем корректных диспутов и так далее. А отнюдь не тому, чему училось студенчество в 1968 году в Европе или при царе-батюшке на студенческих сходках. Это не имело отношения к образованию, к формированию национальной элиты в положительном смысле этого слова. Скорее наоборот. И не один Булгаков писал о том, что студенческий протест с легкостью используется силами, которым в общем-то есть мало дела до почитания наук и до образования. Довольно красочно описывал студенческие сходки и забастовки Василий Витальевич Шульгин. В частности, есть его воспоминания о забастовке в Киевском университете в 1899 году. Он довольно откровенно пишет: я отнюдь не был исправным студентом, не то чтобы я стремился все свои силы отдавать учебе и грызть гранит науки. Но я глубоко оскорбился, что мне извне приписывают, следует мне учиться или не следует. Если бы студенты, желающие протестовать против Великого войска Донского, не пришли бы на занятия, то и Бога ради, хотя не очень понятно, какой бы от этого был ущерб для Войска Донского. Но когда протестующие изгоняли из аудиторий студентов и профессоров, желающих заниматься, я воспринял это как моральное безобразие и почувствовал себя контрреволюционером.
Любовь Ульянова
Получается, что важен не сам протест молодежи как таковой, а тот факт, что он происходит в университете?
Максим Соколов
Именно. Во времена Шульгина молодежь как таковая была совершенно неинституционализирована в какую-то корпорацию. Не было молодежи в Пажеском корпусе, не было сельской молодежи или молодежи на заводе. Студенчество тех времен и было молодежью, выступающей в качестве сбитой единой корпорации. Поэтому и волнения были студенческими. Сегодня можно, например, говорить о молодежных волнениях в современной Франции, имея в виду волнения в арабских кварталах, к студенчеству отношения не имеющие. Но можно поставить знак равенства между студенческими волнениями и молодежными волнениями прежних времен.
Любовь Ульянова
Могут ли студенчество, молодежь быть самостоятельными, или они всегда используются другими внешними силами в своих целях?
Максим Соколов
Желание быть политически самостоятельным, конечно, у молодежи есть. Такова психология юношества. Старшие не понимают многих вещей, отстали от жизни, несовременны. А мы-то на самом деле видим все правильно, глубоко. «Ненужный хлам, Столь милый вам, Мы шлем к чертям собачьим. Что было так, То будет сяк, Мы все переиначим». Так было от Адама и Евы, так и будет. Однако, как гласит французская пословица: «если бы молодость умела, если бы старость могла». Эмоциональный порыв, кипящая кровь – это хорошо, но для каких-то существенных политических достижений необходим опыт и знание, и понимание того, как дела делаются и как они не делаются. В этом смысле одного молодого напора, как правило, оказывается недостаточно для серьезных политических изменений. Можно произвести много шуму, но реально изменить положение дел, как правило, у молодежи не очень получается.
Любовь Ульянова
Нет ли определенного противоречия в том, как описывает педократию Булгаков? Он пишет о диктате со стороны молодежи. Но если мы говорим, что молодежь политически несамостоятельна, что ей всегда кто-то манипулирует в своих целях, то это не диктат молодежи как таковой, а завуалированное внешнее управление ею…
Максим Соколов
Совсем не обязательно одно противоречит другому. Нарочитой льстивостью по отношению к молодежи можно добиться того, что она будет уверена – это она, молодежь, правил бал и управляет событиями, а на самом деле она будет только орудием в чьих-то комбинациях. Если есть достаточно горластая, достаточно бодрая и при этом не очень опытная, слабо разбирающаяся в сути вещей молодежная корпорация, то человек более изощренный, более хитроумный может, говоря о своей величайшей преданности молодежному движению, направлять его туда, куда пожелает. Иногда у таких людей это не получается, иногда получается вполне.
Любовь Ульянова
В начале ХХ века все студенческие забастовки так или иначе были связаны с радикальной интеллигенцией, социал-демократическими и эсеровскими группами, которые агитировали среди студентов, и уже вследствие этого возникали студенческие протесты, на которые была вынуждена реагировать профессура, в основном их поддерживая. То есть диктат молодежи был, по сути, последствием. Нет ли в тезисе Булгакова, что дело именно в педократии как величайшем зле, несоответствия исторической реальности того момента?
Максим Соколов
Тезисы Булгакова о педократии можно пояснить на примере годичной давности – на примере киевского майдана. Этот знаменитый аргумент: «они же дети». Что это означает? С одной стороны, раз они – дети, то по отношению к ним нельзя применять силу. А с другой стороны, дети чувствуют сердцем, исполнены глубочайших нравственных чувств, глубочайшей нравственной правды. К ним необходимо прислушиваться. В общем-то, более века назад склонные к педократии профессоры и люди старшего поколения говорили то же самое, даже не произнося это прямо, а отсылаясь к замечательной формуле «они же дети». Оказалось, что эта формула весьма эффективна в смысле воздействия на умы.
Любовь Ульянова
Означает ли неприятие педократии отрицание любого политического молодежного активизма? Ведь молодежь несет определенный заряд обновления.
Максим Соколов
Молодежь, конечно, несет обновление. Полностью отрицать за молодежным протестом какую бы то ни было правду неосновательно. Как и за людьми старшего поколения – какую-то свою правду, опытность, знание жизни. Несмотря на то, что взгляд человека замыливается, человек в возрасте становится слишком равнодушным. Речь о другом, о некоторой соразмерности. Вспомним Пушкина: «Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел, Кто постепенно жизни холод С летами вытерпеть умел». Говоря проще, каждому овощу – свое время. Молодежь своей пылкостью, своей бескомпромиссностью заслуживает того, чтобы быть выслушанной. Но не нужно делать из нее кумира и восхищаться тем, в чем она не достойна.
Любовь Ульянова
Сергей Булгаков утверждал, что наша интеллигенция сохраняет в себе многие черты педократии, а это также провоцирует нестабильность в обществе. Прав ли он был?
Максим Соколов
Учитывая последующую историю России, можно сказать, что прав он был весьма и весьма. Уже в 1917 году как-то не приходится говорить о стабильности в обществе. Почему «Вехи» были под запретом в советские времена? Почему эта книга крайне нелюбима интеллигенцией и сегодня? Потому что это – сбывшееся пророчество, причем сбывшееся с невиданной точностью, а не вообще рассуждения о чем-то, что, может быть, соответствует действительности, а, может быть, и нет. И для современных сторонников педократии это должно быть неприятно.
Любовь Ульянова
Был ли услышан Булгаков в свое время? Услышан ли он сегодня?
Максим Соколов
Скорее всего, в свое время он оказался не достаточно востребован. Что сейчас? Такое впечатление, что сейчас 1917 годом пахнет в наименьшей степени, а это позволяет предположить: с опозданием на 100 с лишним лет его идеи все-таки в большей степени востребованы, чем в момент выхода «Вех».
Любовь Ульянова
В студенческих протестах очень важен момент их начала. Как это было до революции в России, как это было во Франции в 1968 году. Начинается все с закрикивания преподавателей. Какая здесь может быть реакция со стороны руководства университета, профессорско-преподавательского состава? Как себя повести, чтобы реакция не была сугубо репрессивной и в то же время в корне пресекла протест?
Максим Соколов
Наверное, это вопрос, который может быть адресован не только к профессорам и к университетскому начальству. Он может быть адресован ко всякому гражданскому начальству, а если угодно – то и к начальству военному. Это очень сложный вопрос – как выйти к толпе и переломить ход событий так, чтобы толпа тебя выслушала. В истории известны такие примеры. Скажем, Столыпин во время аграрных волнений вышел к бунтующим, и ему удалось переломить их настроения в свою пользу. Его выслушали, и бунт был утихомирен. Можно вспомнить историю о том, как Николай Павлович лично остановил холерный бунт, опять же выйдя безоружный к бунтующим, силой своего морального авторитета смирив их. Для этого требуется и храбрость, и мужество, и умение найти нужные слова. Так что здесь все ситуативно. Невозможно предсказать, как получится. Профессор ли, царь, губернатор, командир воинской части, посланной на усмирение. Общий принцип – идти и говорить. А если слова не действуют, то остается применять силу. И в этом отношении тоже не должно быть иллюзий.
Любовь Ульянова
На Ваш взгляд, нет разницы между формами пресечения студенческого протеста и какого-либо иного протеста?
Максим Соколов
Это могут быть студенты, крестьяне, рабочие, солдаты. Кто угодно. Психология толпы есть психология толпы. Социальный состав толпы не очень значим.
