Когда мы слышим фразу «женщина в политике», большинству из нас рисуется некий «бесноватый» образ, созданию которого способствовала, например, Хиллари Клинтон или сегодня актуальная в подобном качестве Ксения Собчак. Подобный образ укрепляло из года в год и движение феминисток, которое в последнее время приобретает уже чересчур гротескные формы: стоит вспомнить один только «женский марш» на Вашингтон, приуроченный к инаугурации Дональда Трампа. Впрочем, британская «Гардиан», давно пишет о том, что феминизм стал маркетинговым ходом, успешно использующимся в рекламе и политике.
Тем не менее, когда речь заходит о таких женщинах, как, скажем, Екатерина II или королева Виктория, образ политика мгновенно трансформируется в совсем иное: в образ мудрой просвещенной матери, которая нянчит и растит страну, подобно ребенку.
Возможно, секрет этой разницы в том, что подавляющее большинство современных женщин-политиков – политики избранные, прошедшие наравне с мужчинами все круги ада предвыборных гонок, закаленные в дебатах и политических, а также партийных интригах. И если вспомнить таких основоположниц прихода женщин в большую политику, как Нэнси Астор, первую леди в британской Палате Общин, или «красную» Эллен Уилкинсон, не просто депутата Парламента, но еще и чрезмерно активную лейбористку, то, конечно, к образу «бесноватому», практически образу «макбетовских ведьм» они служат отличными иллюстрациями. Леди Астор, ни минуты не сомневаясь, присоединилась к британской традиции парламентских драк и лупила Эдди Уинтертона по голове программкой заседаний, мисс Уилкинсон по лейбористской традиции ожесточенно ругалась с Невиллом Чемберленом, а также всеми остальными тори, не стесняясь в выражениях.
Совсем иное дело монархи, получившие власть по праву рождения. Даже несмотря на то, что та же Екатерина II оказалась на троне благодаря дворцовому перевороту, статус императрицы наделял ее железобетонным величием, которого так часто не хватает немногим женщинам, шагнувшим в мир политики осознанно, а не наследственно.
Пожалуй, исключением из этого тезиса могла бы служить опять-таки англичанка Маргарет Тэтчер. Как справедливо заметил Евгений Шестаков, «она была гораздо больше, чем танк», что, однако, не мешало ей приносить на заседания Кабинета, длившиеся порой за полночь, сандвичи для своих министров и подкармливать их. Кстати, ее железобетонное величие, проявлявшееся и в манерах («мы стали бабушкой» о рождении внука), и в политике (Фолкленды и т.д.) до сих пор многими британцами презирается и высмеивается, ввиду отсутствия у мадам Тэтчер аристократического происхождения, но наличия подобных амбиций. Впрочем, британский снобизм – это тема для отдельной статьи. Тем не менее, и нынешняя королева Елизавета II и королева Виктория на Острове являются истинными идолами.
Мощь последней была настолько велика, что даже в смутные 60-70-ые годы XIX-го столетия, когда в Британии очень громко начинали звучать голоса в пользу республики, когда «красным республиканцем» слыл сам Джозеф Чемберлен, будущий строитель империи, она сумела преодолеть этот далеко не первый кризис монархии и открыла дорогу золотому викторианскому веку. Мощь и величие сегодняшней королевы также не вызывает никаких сомнений, хотя современная британская монархия и играет теперь лишь «фетишную» роль.
Радикально отличающаяся от пуританской Виктории поведением «шальная императрица» Екатерина II, тем не менее, не слишком отличается от нее безоговорочными успехами периода своего царствования. Здесь и просвещение, и экономический рост, и, наконец, признание Европой России полноценным партнером. Но даже при наличии подобных примеров всё равно стереотипно политика продолжает оставаться «неженским делом».
Сегодня, когда во всем западном мире нельзя говорить ни о каком гендерном неравенстве, когда уже около века женщины могут сами выбирать себе судьбу и, в частности, пробовать себя в политике, делают это по-прежнему единицы. Никакие феминистки и их борьба не в состоянии оторвать подавляющее большинство женщин от борщей и стью, ввиду чего и складывается этот «бесноватый» образ, т.к. идут в политику немногие, но чрезмерно идейные, одержимые представительницы прекрасного пола.
Особенно остро это чувствуется в России. Несмотря на то, что равные права с мужчинами одними из первых получили женщины в Советском Союзе, с успешными женщинами-политиками ситуация в стране Советов обстояла не лучшим образом. Высоких постов добивались или идейные революционеры (Коллонтай) или партийные функционеры (Фурцева), хотя об обеих этих женщинах у автора имеются добрые слова, нельзя сказать, что они открыли двери в политику для советских женщин.
В современной России ситуация мало чем отличается. Из-за массового отсутствия интереса женщин к политике, мы получаем немногих дам у власти, но, как на подбор, до крайности своеобразных. Это или Елена Мизулина, считающая домашнее насилие нормой, или Наталья Поклонская, которая из природоохранного прокурора превратилась в николаявторогоохранного депутата, или Мария Захарова, которая занимается «толстым троллингом» любого, кто попадется ей под руку.
И, на взгляд автора данной статьи, подобную ситуацию можно охарактеризовать, в целом, как трагичную. Женский потенциал, мудрость, острота ума, которые делали Россию великой в эпоху просвещенного абсолютизма, вместо того, чтобы реализовываться в масштабах страны, зачастую остается заперт в масштабах отдельно взятой квартиры. В нынешнем российской Кабинете министров из 32 человек только трое женщин, к тому же, занимающих стереотипно «традиционные» посты – министерство здравоохранения и образования. И это отнюдь не связано с тем, что мужчины не допускают женщин на ключевые должности. Это связано с отсутствием интереса у женщин к таким должностям.
Президент Путин на вопрос: «Может ли женщина стать президентом России?» отвечал: «У нас всё возможно». Но не всё у нас возможно с таким халатным отношением женщин к политике. Почему горящие котлеты стали заменять горящие по всей стране избы? Почему интерес к президентскому креслу проявляют только эпатажные и заведомо несерьезные представители шоу-бизнеса, вроде Собчак, Гордон и Анфисы Чеховой?
Безусловно, ответы на эти вопросы куда как лучше дали бы специалисты по психологии. Но закрывая двери для самих себя, более того, зачастую поддерживая оскорбительные стереотипы о женщинах-политиках, россиянки играют на руку кому угодно, но уж точно не собственной стране.
Одним из воплощений России служит образ Родины-матери, о котором сегодня вспоминают только в связи с 9 мая. Однако если отринуть его воинствующую составляющую, можно получить образ идеального первого лица страны – именно матери в метафизическом и даже отчасти мифологическом смысле.
На отца народов молились тридцать лет, а кое-кто молится и по сегодняшний день, судя по усыпанной красными гвоздиками кремлевской стене.
Так почему бы не задуматься о женщине-главе государства уже всерьез, а не в шутку?
