Рубрики
Интервью Переживания

Внутренний консенсус общества и власти остается неиспользованным

Любовь Ульянова

Уважаемый Модест Алексеевич, на Ваш взгляд, по каким причинам Россия вступила в Первую мировую войну? Можно ли утверждать, что невступление в войну было морально непозволительно и геополитически проигрышно, т.к. в этом случае Россия подвела бы Францию и Сербию? И правительство Николая II пошло на этот шаг, несмотря на все риски, с этим связанные?

Модест Колеров

Россия вступила в войну из-за Сербии. Франция в данном случае абсолютно не причем. А долг по отношению к Сербии – это был долг всей более чем столетней внешней политики России по отношению к Балканам, православным народам, находящимся под давлением Османской империи. Вся внешняя политика Российской империи на этом направлении основывалась на консервативных началах, на принципе дополнения православного и христианского единства с единством с угнетаемыми славянами. Кроме того, по мере приближения к войне было видно, что Сербия – это только повод. И если бы Россия не вступила в войну в августе 1914 года, то Австро-Венгрия и Германия нашли бы другой повод, которые они обязательно бы использовали. Россия объективно находилась на пути восточной экспансии Германии и Австро-Венгрии. Война была делом времени.

Любовь Ульянова

Можно ли утверждать, что одной из причин войны был российский панславизм, стремление России контролировать Балканы и неизбежная в этой связи ссора с Австро-Венгрией?

Модест Колеров

Нет. Во-первых, Австро-Венгрия избрала Сербию только как повод к войне, понимая, что у России есть обязательства перед Сербией. Говорить о панславизме в данном случае можно лишь отчасти, все-таки он не был центральным вектором внешней политики Российской империи. Кроме того, все славяне – разные. Я не случайно сказал о дополнительной конфессиональной солидарности, важной для России и балканских народов. Во-вторых, Австро-Венгрия и Германия имели многодесятилетний опыт по созданию в направлении западных губерний России так называемого украинского фактора, основанного на галицийских кадрах Австро-Венгрии. Эта деятельность отражала внутреннее состояние Австро-Венгрии, которая могла выжить как консолидированная империя, только постоянно мобилизуясь для экспансии. Как только она останавливалась, она начинала разваливаться изнутри. Поэтому антироссийский курс Австро-Венгрии, слабой самой по себе, но пользовавшейся в этом отношении поддержкой Германии, был независим от Сербии.

Любовь Ульянова

Помимо долга перед Сербией Россия была связана союзническими обязательствами с Антантой. А если бы не было Антанты, вступила бы Россия в войну?

Модест Колеров

Выскажу рискованную мысль. Если бы к моменту начала войны не сложилось двух противоборствующих блоков – блока центральных держав и Антанты, если бы за спиной Австро-Венгрии не было Германии, а у России не было бы обязательств по открытию второго фронта в случае нападения на Францию, то Австро-Венгрия не рискнула бы убивать Сербию. А если бы и рискнула, то была бы побеждена Россией один на один очень легко.

Любовь Ульянова

С одной стороны, Россия была связана союзническими обязательствами. С другой стороны, определенные политические силы внутри России, скажем, Петр Николаевич Дурново, предупреждали о последствиях ввязывания России в большую европейскую войну. Теперь нам, знающим, что произошло в дальнейшем, очевидно, что Дурново был прав. Говоря иначе, внутри власти было определенное понимание, что вступление в войну несет большие риски для России. Могло ли правительство Николая II не вступить в войну, прислушавшись к подобным предупреждениям?

Модест Колеров

Предупреждения Дурново были справедливы. Потому что он адекватно оценивал военно-политический потенциал России. Но Россия, на мой взгляд, не могла уйти от войны. Отступив на Балканах перед грубой силой Австро-Венгрии и стоящей за ней Германии, избежав войны летом 14 года, Россия все равно оказалась бы втянута в нее. Вскоре был бы создан еще один конфликтный повод, и России всё равно пришлось бы воевать. Подчеркиваю: интересы России объективно стояли на пути германо-австрийской экспансии, и мирного ответа на это у России не было. Можно либо капитулировать перед экспансией раз и навсегда, отступая раз за разом, либо продемонстрировать эффективную политику сдерживания. На момент 1914 года все, кроме России и, разумеется, Сербии, были заинтересованы в начале войны. Кто-то в меньшей степени, как Британская империя, кто-то – в большей, как реваншистские Германия и Франция, да и Австро-Венгрия (по своим соображениям). Россия же с самого начала войны была ее невольным участником, несмотря на то, что именно она выступила в начале войны, встав на защиту Сербии. Только начало войны в составе большой коалиции позволило России актуализировать свою старую цель – контроль над Проливами, но показательно, что в этом она фактически не была поддержана союзниками. Россия была втянута в эту войну против собственных интересов. Она не могла не защитить Сербию, но на большее ее не могло хватить в принципе.

Любовь Ульянова

Получается, что верность союзническому долгу стала причиной собственной политической катастрофы?

Модест Колеров

Нет, формулировка неверная. Само существование России и существование Австро-Венгрии и Германии делало Россию жертвой этой войны.

Любовь Ульянова

В какой степени всеобщая мобилизация, объявленная Николаем II, стала толчком к развязыванию войны?

Модест Колеров

Дело в том, что всеобщая мобилизация была ответом на сопоставимые шаги Австро-Венгрии. Это демонстративный ход, очень затратный, если бы она была отменена, но Россия не была инициатором подобных мероприятий на театре военных действий. Безусловным агрессором в той ситуации была Австро-Венгрия, а на путь агрессии ее толкала Германия.

Любовь Ульянова

Получается, что в наибольшей степени за развязывание войны ответственность несет Германия?

Модест Колеров

В наибольшей степени – Австро-Венгрия и стоящая за ней Германия. Хотя, безусловно, определенная провоцирующая роль есть и у Франции, и у Великобритании.

Любовь Ульянова

Если попробовать построить альтернативную историю, то не будь Первой мировой войны, сохранилась бы Российская империя до сегодняшнего дня, в модернизированном виде?

Модест Колеров

Да. Я в этом не сомневаюсь. Если бы Германия предпочла развивать свою экспансию не в восточном направлении, а сосредоточилась бы на экспансии в Азию, на юго-восток, мимо России, то естественным противником Германии стала бы Великобритания, а затем Франция. Естественным путем исчезла бы Австро-Венгерская империя, но Российская империя бы сохранилась.

Любовь Ульянова

Какие ошибки совершила Россия в Первой мировой войне?

Модест Колеров

В России тогда существовал огромный дефицит солидарности общества, политического класса с внешнеполитическими целями власти. И отсутствие солидарности с государственными интересами России привело к дворцовому перевороту в конце 1916 – начале 1917 годов. Результатом дворцового переворота стала Февральская революция, с которой началась цепь революционных событий. Именно представление о том, что политический класс, либеральный класс, промышленно-либерально-военно-дворцовые переворотчики могут «перехватить» страну, не неся обязательств за уже свершившуюся войну, именно эта слепота, что можно «перехватить руль», по словам Милюкова, у водителя, создали революционную ситуацию. Которую, как мы знаем, все революционеры проспали. Отсутствие солидарности, о которой я говорю – объективно существовавший фактор. Именно он не позволял в полной мере использовать возможности русского общества до войны. Когда началась война, появились разные примеры сотрудничества общества и власти. Неполноценного, но все-таки сотрудничества. А перед войной, когда обществу и власти можно и нужно было действовать вместе в формулировании, пропаганде и отстаивании национальных интересов, этого сделано не было. Эта необходимость даже не была в достаточной степени осмыслена в политической и философской мысли России. Сейчас происходит примерно то же самое. Существует то, что можно назвать «крымским консенсусом». Это беспрецедентный консенсус в истории России, по крайней мере, с 1945 года. Он больше, чем существующий в обществе консенсус вокруг Дня Победы. День Победы в России считают главным праздником 85%, а Крым как часть России – 93-95%. Но этот внутренний консенсус общества и власти остается неоперациональным, неиспользованным, не примененным во внешнеполитической сфере. Потому что здесь политический класс расколот. Вместо того чтобы формулировать национальные интересы, вести борьбу за них, удерживать от глупостей, компенсировать властную некомпетентность, политический класс России либо практически парализован, либо находится в состоянии военной истерики на грани паралича. И это делает Россию сегодня чрезмерно зависимой от дипломатических случайностей, от «паркетных» ошибок. Собственно, как это и было в 1914 году. Правда, именно «паркетных» ошибок в 1914 году я не припомню, но здесь показательно само развитие внешнеполитических событий накануне войны. События на Балканах 1907-1908, 1912-1913 годов, балканские войны, оккупация Боснии и Герцеговины – все это создавало у Австро-Венгрии и стоящей за ней Германии ощущение собственной безнаказанности и дезориентированности России. И эти события как предвоенные были пропущены Россией, ее политическим классом, который скорее продолжал сводить свои счёты с властью, чем прогнозировать угрозы для всей страны. Точно также как сегодня, последние 20-25 лет российский бизнес, российская общественность не только закрывали глаза, но и косвенно помогали выращиванию бандеровской Украины. Точно также сто лет назад они закрывали глаза на деструктивную деятельность Австро-Венгрии и Германии.

Любовь Ульянова

Можно ли сравнить 1914 и 2014 годы? И то, что сегодня Россия не вводит войска в Новороссию – это определенный страх еще раз открыть ящик Пандоры? То есть это страх перед ошибками вступления в Первую мировую, который побеждает, несмотря на то, что это ведет нас к определенному отказу от поддержки тех людей, которых мы считаем союзниками?

Модест Колеров

Во-первых, только дурак не боится войны. Во-вторых, аналогия с 1914 годом в этом контексте не оправдана. По той простой причине, что сегодня Россия одна, а в 1914 году была участником Антанты. И только одно это сравнение должно очень сильно охладить кухонных, паркетных патриотов и особенно – паркетных вояк. России сейчас не хватит военно-политического и экономического потенциала вести войну за Украину. Говорят, что войну придется вести все равно, и что лучше сейчас вести маленькую войну, чем потом большую… Это все теоретизирование на пустом месте. Любая регулярная формальная война, не как сейчас на востоке Украины, а регулярная война – это выше возможностей России.

Любовь Ульянова

Вы сказали, что в 1914 году Россия стояла на пути объективных интересов Германии и Австро-Венгрии. Можно ли провести параллель с сегодняшним днем, когда Россия, очевидно, стоит на пути интересов определенных стран?

Модест Колеров

Не объективных интересов, а глобальной империалистической экспансии. Параллель провести можно, но, вступая в войну на Украине, мы не будем вести с формальной точки зрения оборонительную войну. Это будет война превентивная, или война в зоне жизненных интересов. Как угодно. Но не оборонительная. Поэтому, несмотря на то, что современная военная доктрина позволяет России применить ядерное оружие без прямого нападения, это только теория. Только оборонительная война позволяет России легитимно угрожать врагу ядерным оружием. На последнем заседании Совета безопасности Владимир Путин прямо сказал, что главным гарантом принадлежности Крыма России выступает стратегический баланс. Т.е. ядерное оружие. Если эта война придет к нам на территорию, тогда мы будем иметь право применить ядерное оружие. Сейчас для этого оснований недостаточно.

Обсуждение закрыто.