Об абсентеизме Бориса Гребенщикова не сказал, не написал разве что либо адепт секты лентяев им. Обломова, либо отстранённый ото всего буддист. Мол, лидер «Аквариума» больше занят вопросами высших сфер и духовных людей, у которых «даже хвостик с другой стороны», нежели реальными проблемами реальной страны. Своей страны.
Мало того, Гребенщикова, которого после рок-подпольного советского прошлого – поезд, как мы помним, в огне, и нам не на что больше жать – нарекли диссидентом, в последние годы, наоборот, причислили к приспешникам власти и связали с небезызвестным Владиславом Сурковым.
Сам Борис Борисович, правда, от конкретных замечаний, по обыкновению, воздерживался, в интервью предпочитая апеллировать к словам апостола Павла о том, что всякая власть от Бога. Но это опять же не помешало жаждущим растолковать слова БГ так, как им было удобно. А удобно было: либо путинец, либо равнодушный к судьбе своей страны человек. Любопытно, конечно, как на эти дивные сентенции отреагировал бы сам Борис Борисович, из всех современных композиторов «предпочитающий Иоганна Себастьяна Баха», но обвинения эти, звучащие именно в таком, осуждающем, тоне, были насколько часты, настолько и странны.
Ведь достаточно вспомнить замечательную песню «500» с альбома «Сестра Хаос» 2002 года, где каждая строчка достойна сотни лучших книг о судьбе родины, дабы отсеять какие-либо сомнения в активной гражданской позиции Гребенщикова. «Моя родина, как свинья, жрёт своих сыновей. Каждый раз, когда мне говорят, что мы вместе, я помню, больше всех денег приносит Груз 200». Или блестящую сатиру на вечные русские беды «Голова Альфредо Гарсии» 2006 года. Список можно продолжить.
Впрочем, теперь обвинителей наверняка станет меньше. Борис Гребенщиков записал, пожалуй, свой самый гражданский, антимилитаристский и депрессивный альбом – «Соль». Выпущен он не под брендом «Аквариума», а под брендом БГ, что, надо сказать, логично: для «аквариумного» творчества – слишком ангажированная работа. Сам Борис Борисович дал такой комментарий: «Это набор из десяти очень личных песен, довольно печальных, даже мрачных. Я не считаю себя вправе втягивать в это то присутствие, которое называется «Аквариум». Слова «мрачный» и «Аквариум» для меня несовместимы». Вместе с тем Гребенщиков, чьи тексты песен многие воспринимают, расшифровывают как священные, представил, пожалуй, самый прозрачный по своему смысловому наполнению альбом.
Музыканты «Аквариума»: Борис Рубекин, Шар, Александр Титов, Брайан Финнеган и другие – участие в записи «Соли» всё же приняли. Так же, как и исполнители культовых западных групп “Oasis”, “Jethro Tull”, “King Crimson”. Результат вышел на славу: «Соль» музыкально один из лучших альбомов последних 15 лет не только БГ, но и всего русского рока. Ярость здесь переходит в сострадание, печаль – в радость, марш – в колыбельную. И в отличие от «солянок», явных («Пушкинская, 10») или неявных («Назад в Архангельск»), это по-настоящему концептуальный, цельный альбом в духе лучших образцов эпохи расцвета рока (“Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band”, “A Night at the opera” или “The dark side of the moon”).
«Соль» вышла 1 ноября, и я хотел сразу же написать о ней, но, подумав, решил выдержать паузу, планируя отследить реакцию. Она оказалась куда более сдержанной, чем того я ожидал. А главное – чем того заслуживал альбом.
«Соль», как регулярно бывает с песнями Гребенщикова, будет разодрана на цитаты и станет инструкцией по духовному выживанию. Ведь БГ сумел не просто художественно осмыслить происходящее, надавив на самые проблемные точки, но и отчасти дать рецепт, продемонстрировать пути решения – это своего рода акупунктура музыкой, болезненная, но вместе с тем исцеляющая. Конечно, сам Борис Борисович наверняка посмеялся бы, ну или как минимум характерно улыбнулся, над подобными формулировками, но примем за точки отсчёта известный тезис, что произведения живут независимо от своих создателей, обрастая новыми прочтениями, смыслами, и продолжим.
Ценность, вес «Соли» – в том, что БГ, сумел, оставшись в гуще событий, прочувствовав их, сохранить разум, широту, полноту взглядов, привнеся в сумятицу дней то, что апостол называл образом здравых словес. Это репортаж с поля боя – концентрированный в своей мрачности и в то же время витальный, – ведомый не беспристрастным, но равноудалённым наблюдателем. Учитывая, что все песни, кроме «Селфи», со слов самого Бориса Борисовича, написаны до основных событий 2014 года, это ещё и, используя терминологию Даниила Андреева, вестнический альбом.
«Соль» стартует с ретроспективного эсхатологического трека «Праздник урожая во Дворце труда», и уже первые строки задают тон всему альбому: «Сколько мы ни пели – все равно, что молчали, от этого мёртвой стала наша святая вода». БГ как бы расписывается в том, что всё спетое им и его товарищами до, эти гимны свободе и совести, оказалось безрезультатным. Не в политическом даже, а в гуманистическом смысле, когда красота не только не спасает мир («под ногами прохожих – холсты Эрмитажа»), но и «косит без пощады».
«Время уклоняться, – поёт БГ, – но как уклониться?» Как и несколько десятилетий назад, сделать этого нельзя, особенно, когда вокруг – всё та же, дурно отреставрированная советская действительность. Не только в фактическом, но и в метафизическом смысле, и население, существующее в информационной матрице, – «уйти с этой зоны, вырвать из себя провода»; на недавнем концерте Гребенщиков ещё более акцентировал данную мысль: «Хотите остановить войну – выключите телевизор» – «готово отдать всё, что есть, за билет на Праздник урожая во Дворце труда».
Другим пластом нынешней эклектики российской действительности Борис Гребенщиков видит её религиозную составляющую, которая парадоксальным образом – «красный колпак и черная сажа», вот они инквизиторы нового времени, когда «в двери стучит сорвавшаяся с неба звезда» – скрещена с наследием СССР. Вторая песня альбома «Пришёл пить воду» (видимо, ту самую – отравленную) – это изящный и вместе с тем беспощадный приговор и лицемерным табу («железные скобы вбиты в крылья»), и алчности клерикалов («источник задушен золотой пылью»), и православным радикалам («не то кроткие, как голуби, поймают тебя, безгрешные оседлают тебя, служители любви вобьют тебя в землю крестом»). Ещё в начале девяностых Григорий Померанц так писал об этом: «Вместо отображения всей полноты бытия восстанавливается средневековый раскол жизни на подлинную (в обрядах и таинствах) и неподлинную (всё остальное)».
Композиция за композицией Борис Борисович проходится по всем сторонам нынешней российской действительности, по её самым трагикомичным персонажам и ситуациям. Песня «Губернатор» – это социальная сатира, великолепный, в духе Салтыкова-Щедрина рассказ о собирательном образе наместника губернаторского престола. Он «думал – шито-крыто, думал – нож на дне, проплата в Дойче-банке, но губерния в огне». Несколькими штрихами – кто из современных литераторов способен так мастерски управляться с образами? – рисует не только портрет и деяния персонажа, но и его перспективы. «Под рубашкой от Бриони – наколки на груди, а мёртвых журналистов без тебя хоть пруд пруди. Губернатор, труби отбой полкам; из центра, губернатор, пришёл сигнал – скормить тебя волкам».
Я могу продолжать, на зависть Рубинштейну и Быкову, цитировать строки этой песни, да и других тоже, ещё очень-очень долго, получая колоссальное эстетическое и гражданское, если можно так выразиться, удовольствие, но лучше, если вы услышите это в исполнении самого Бориса Борисовича, записавшего близкий к совершенству – и текстово, и музыкально – альбом.
Но было бы существенной ошибкой увидеть в «Соли» исключительно гражданскую лирику, пусть и её лучшего образца. Здесь есть место и трогательной балладе «Не было такой и не будет», и экзистенциальной композиции «Ветка», и почти религиозному гимну «Голубиное слово», и забойному року «Если я уйду», и сакральной обречённости «Селфи», финалящей всю апокалиптику альбома словами:
«Я иду с тяжелым сердцем.
Моя тропа не выводит к крыльцу.
Передайте в Министерство
Путей Сообщения –
Этот рейс подходит к концу».
Безусловно, тема прямого осмысления современной России доминантна для «Соли», но это по-настоящему интерконтекстуальный, многослойный альбом, где за каждым смыслом, подобно саду расходящихся тропок, открывается десяток других.
Их, как можно больше, и необходимо услышать. В ситуации, когда люди, точно на футбольном поле, залитом кровью и усеянном черепками надежд, разделившись на своих и чужих, не слыша друг друга, избрав ненависть как форму коммуникации – «бессмысленны против и за, просто что-то изменилось у тебя в глазах», – истребляют друг друга физически и морально, это не общие слова, а единственно возможный выход.
Собственно, ключ к спасению наиболее явно читается в песне «Любовь во время войны». Стартует она с предельно чёткой диагностики ситуации: «Над нами развёрнуто зимнее знамя, нет лиц у тех, кто против, лиц у тех, кто с нами. Не смей подходить, пока не скажешь – кто ты такой». Атомизация на уровне народов, стран, городов, семей, людей, чувств. Каждая фраза, спетая Гребенщиковым далее – это препарирование той информационной и душевной вакханалии, что происходит со всеми нами, когда, казалось бы, даже вечные истины не работают в искривлённом мире: «И я протягиваю ладони ладонь, но это всё равно, что гасить бензином огонь».
И вопрос о казуистике происходящего тут можно рассматривать с двух сторон. Как у Александра Солженицына, полагавшего, что для изменения человечества, мира людям просто необходимо дать иную программу бытия, а виновных назвать поимённо и предать суду. Или как у Иосифа Бродского, видевшего государственную трагедию (в его случае, тиранию двадцатого века) как фиаско человека в целом, следствие не внешних обстоятельств и воздействий, но самой его внутренней природы.
Гребенщикову, скорее, ближе второй подход. Трагедию происходящего он мыслит как следствие не только поступков, но и желаний самого человека: «в Своей доброте Господь дарует нам, что мы хотели – любовь, любовь, любовь во время войны». Этот дар может стать тем средством, что изменит – спасёт или обречёт – мир.
Во многом «Соль» – альбом о любви, декларирующий, превозносящий, ставящий её в Абсолют. Эта тема всегда была одной из главных в творчестве Бориса Борисовича (достаточно вспомнить «Слишком много любви» или «День радости», и далее по списку), но «Соль» – это вершина. Любви в божественном, религиозном и даже истинно христианском смысле. «Соль» – размышления, изъясняющие евангельскую формулу: «Бог есть любовь, и тот, кто пребывает в любви, пребывает в Боге, и Бог в нём». И наказ нам, зрящим сквозь искривлённую суетой и страстями призму:
Я знаю умом, что вокруг нет
Ни льдов, ни метели,
Но я по горло в снегу,
Глаза мои не видят весны.
Господи, скажи мне –
Кто мы, что мы так хотели?
От того столь нелепы попытки части аудитории рассматривать «Соль» исключительно как критику текущей политической системы – к слову, после выхода клип «Праздник урожая во Дворце труда», наоборот, был истолкован как выпад против Болотной и её настроений – нет, это критика всей конституции современного человека, ставшего демодулятором божественного. «Вы соль земли», – говорил Иисус, но, поёт БГ, «когда соль теряет силу, она становится яд». Человек отравляет и себя, и ближнего, всё бытие вокруг; ад разрастается, расширяется, обрастает кругами.
И почему народ, что призван
Ко всеобъемлющей любви,
Подменой низкой создал призрак
Смерчем бушующий в крови.
Писал Даниил Андреев. «Соль» – это во многом заговор против данного призрака, русский экзорцизм, трудный, болезненный – соль на рану, – но крайне необходимый. И, наверное, есть знак в том, что проводит его Борис Гребенщиков, наше если не всё, то многое, к седьмому десятку не растерявший ни ярости, ни милосердия, ни мудрости.
И я не помню, кем был,
Не знаю, кем стал,
Но кровь моя
Теперь сильнее, чем сталь.
Им крепко не повезет,
Когда я проснусь.
Слушая «Соль», понимаешь, что им, действительно, крепко не повезёт. Потому что БГ проснулся, записав один из своих лучших альбомов. Теперь – дело за нами.
