Борис Борисович Гребенщиков сфотографировался с Михаилом Николозовичем Саакашвили. Новый информационный повод.
Что же мы слышим в первую очередь? Руки, мол, прочь. Не смейте травить Бориса Борисовича, от него сияние исходит. Платон Беседин пишет в «Снобе»: «Где ваши красные колпаки, друзья-патриоты? Где ваши вилы, на которые столь сладко, столь радостно вздымать плоть врага, плоть чужого? Скоро будут. Объект травли найден – Борис Гребенщиков».
Ну, и дальше весь текст в этом же стиле. Дескать, как это так – Гребенщиков посмел Родину не любить. Подразумевается: да он для этой Родины сделал намного, намного больше, чем…
Не только Беседин о таком говорит. Многие и помимо него – с этой же стороны баррикад. В этом – огромный комплимент БГ. Машу Гайдар, которая там у Саакашвили путается под ногами, моментально проштамповали везде, да так, что пробы больше поставить некуда. От Макаревича вместе с его песенками отказались легко. Земфиру послали по дальней дорожке. Арбенину взвесили и признали слишком легкой. Но вот от творчества Бориса Борисовича никто отказываться на самом деле не спешит.
Сегодня Россия сражается за свою самость. И если от наследия Гребенщикова отказываться не торопятся – это значит, что оно тоже есть крохотная часть этой самости. То, чем никто не желает пробрасываться. Всё разбазарим – с чем останемся? За что тогда идёт война?
Но вопрос куда серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Сегодня Россия делает свой экзистенциальный выбор. Не Кремль и не Путин, а вся страна. Которая сегодня вовсе не является сверхдержавой. Нам-то и предложить миру особо нечего. Наш бунт против современного миропорядка во многом иррационален, как любой другой бунт. Или как творчество господина Гребенщикова, уважаемого.
Нас жмут по всем фронтам, включая культурный. Из-под нас пытаются выбить ту самую табуреточку. Ведь песни Гребенщикова, как и песни Макаревича – это наше общее прошлое. Молодость. Дурны они или хороши – они значимы для огромного количества людей. То немногое, что объединяло общество без разделения на «патриотов» и «либералов».
Выходит, на этих певцах лежала особая ответственность. Не разрушать ту хрупкую платформу, которая была. Однако их персональная величина оказалась много меньше этой роли.
Фотография с Саакашвили – это, безусловно, жест. И Борис Борисович Гребенщиков не мог этого не знать. Он же не столь наивен или глуп. Он к Суркову ходил чайка попить – понимает это дело хорошо. Он сказал нам всем: по барабану. Он выше всей этой суетной возни. Политики, геополитики, дурацких и никчемных смертей в Донецке и Горловке, в Доме профсоюзов.
Мирный буддист, поёт, да и всё. Чего прицепились-то? Он сколько раз ни нажмет курок винтовки, а вылетать будут исключительно соловьи.
Мало ли? Да, в наших глазах Саакашвили – военный преступник. По его непосредственному приказу убивали наших миротворцев, бомбили спящий мирный город. Более того, маленькая и до сих пор проамериканская республика разыскивает господина Саакашвили, бывшего своего президента, чтобы предъявить ему нечто уголовное. Хотят с ним побеседовать в тех самых прозрачных полицейских участках, которые он там и понастроил. Но какое до этого дело господину Гребенщикову? С его-то музыкой серебряных спиц?
Лично я боюсь прихода украинства на нашу землю. Много раз об этом говорила, вижу, как оно просачивается сквозь границы. Но не верю, что всё уже настолько серьезно. Никакая травля БГ не угрожает сегодня. Что-то ляпнул депутат, чью фамилию большинство и не вспомнит. Что-то скажет кто-нибудь ещё. Я, к примеру (а кто я такая?).
О мусорных люстрациях, слава Богу, в России и не слышали. Срывать концерты так, как срывали в той же Одессе концерт Анни Лорак? Да ну. Единственный человек, решивший сорвать концерт Макаревича в реальности, присел надолго. Его третируют так, будто он убил кого-нибудь.
Поэтому все разговоры о травле – они мимо кассы. Вдобавок, это попытка заткнуть рот. Кляп своеобразный. У нас ведь как? Выскажешь свое мнение по значимому поводу – сразу залп из трёх стволов: травля, донос, пропаганда. Не совсем, правда, понятно, что происходит с теми, кого «травят», кого сажают по «доносам», кто распропагандирован «пропагандой».
Люди совершают поступки, эти поступки оценивают другие люди. Что с этим не так? Почему часы Пескова могут занимать первые полосы, а фотография Гребенщикова с Саакашвили – это просто фото для семейного альбома?
Собственно, к самому Борису Борисовичу и нет ведь никаких вопросов. Ну, действительно, его личное дело. Сфоткался с поклонником – ой, большая беда.
Все вопросы к нам с вами. Отвечать на них придется так или иначе. Гречка – гречкой, пармезан – пармезаном. Мелочи. Но что мы готовы поставить на кон сегодня, кроме жратвы?
Рейтинги Левада-центра не должны вводить нас в заблуждение. Нам показывают, что нас – большинство, оппозиция – в меньшинстве. А жесты разных художников – всего лишь пощечины общественному вкусу. Прут против течения, против воли большинства.
Но это лукавство, если выражаться очень мягко. Наше большинство – в меньшинстве сегодня. А за нашей оппозицией, за нашими эпатирующими художниками – США с Европой. Ничего так себе силы. И говорить, что всё противостояние лежит исключительно в плоскости фотографий, мы не можем. Пока музы лепечут в Одессе, пушки на Юго-Востоке Украины продолжают грохотать. Разве это не имеет к нам отношения?
У нас постараются отобрать всё, что только можно. Сыр – такая ерунда. Никто на него не ставит, тем паче, что мы сами запретили ввоз. Нет, будут дергать нас за идентичность. Марать историю, пачкать культуру. В дело пойдет всё. Люди, которых мы уважаем, будут говорить нам в лицо гадости. Это называется провокацией. Нужно вызвать реакцию истерическую и демонстрировать всем: ох, смотрите, какие же они неприглядные! А мы о чём – да вот об этом. Хватайте, цитируйте.
Это происходит уже сейчас, а дальше будет только усугубляться. Мы ещё не такое увидим. Так что вопрос – а на что мы готовы в этом противостоянии? – важен. Как реагировать, что делать. Что и как сохранять за собой. От чего отстраиваться.
Делать вид, будто ничего не происходит, как-то глупо. Мы в данном случае вовсе не Голиаф. Поэтому надо постоянно проверять, что там у нас с пращей.