Искренние либо находящиеся на довольствии противники Русского мира и его ценностей регулярно используют два аргумента. Первый – по поводу Крыма и русской ирреденты в целом: зачем в мире все более прозрачных границ пытаться оттяпать себе кусок земель другого государства? Здесь ответить просто: если так, то чего ж Украина при горячей поддержке всемирного либертариума и его местного отделения так вцепилась в Крым? Не все ли равно, будет ли он формально принадлежать российской или украинской административно-территориальной единице Всемирных Либеральных Штатов, когда, наконец, проведет первый Парад Гордости? Не все ли равно, российский или украинский флаг будет висеть рядом с радужным?
Опровержение второго аргумента требует более серьезных умственных усилий. Звучит он так: постмодерн, массовое общество, глобальные миграционные потоки и рост индивидуализма обессмысливают национально-культурную и цивилизационную идентичность. Когда «своими» писателями для человека любой национальности являются Бегбедер и Мураками, а единственным по-настоящему грозным доморощенным ответом им – Донцова, когда самая популярная едальня в любой стране – Макдональдс, всякое пестование «своего, родного, самобытного» – заведомая реакционность и архаика.
Что возразить? Действительно, постмодерн и атомизация с глобализацией сохранения культурного кода не способствуют. Тут не спорить надо, а что-то делать . Начинаешь напрягать мозг. В замечательной книге Анатоля Ливена «Анатомия американского национализма», наконец-то переведенной на русский язык, встретил интересную мысль. В США, разбрасывающих по всему миру семена либерального космополитизма и распущенности, хватает регионов и больших городов, где сохранились консервативные традиционные нравы. Объясняется это субурбанизацией. Люди работают в большом городе или вообще удаленно по Интернету, сейчас это не проблема, а живут в маленьких селениях за городской чертой. Может, и у нас так попробовать? Причем не в нынешнем варианте, когда десятки тысяч россиян работают в Москве и Санкт-Петербурге, а проживают, соответственно, в Московской и Ленинградской областях, – ведь после окончания рабочего дня они едут на электричке не в патриархальную деревушку, а в такой же город, только гораздо меньшего размера. Богатая идея, запишем.
Может, ввести некий неофеодализм? У разных сословий разные задачи и образ жизни, простые люди молятся, постятся, слушают радио «Радонеж» и живут в строгих нравах, интеллектуалы и ученые ведут светский образ жизни, включены в мировой контекст, производят изобретения, концепции и технологии. Есть же в Израиле обширная группа ультрарелигиозных ортодоксов, харедим, получающих пособие от государства только за то, что они культурно и демографически воспроизводятся. Пример, однако, сомнительный. У сословий должна быть некая общая рамка целей, ценностей и компромиссов, ученый как минимум не плюется при виде храма, простой человек не считает высокие технологии бесовским наваждением. Израильские же харедим относятся, мягко говоря, без пиетета к собственному государству и обществу, получая от большинства остальных граждан ответную искреннюю нелюбовь. Тоже, конечно, некая закваска идентичности, её экстремум, но уж больно своеобразная…Оставим в блокнотике, на всякий случай.
Вот так умствуешь, а потом Русский мир сам демонстрирует предельно чёткий ответ на каверзные вопросы. Очередной ответ даётся нам прямо сейчас в рамках текущего сезона шоу «Голос», едва ли не идеального образчика телевизионной индустрии развлечений для массового общества. Одним из участников и фаворитов финала здесь стал православный батюшка, отец Фотий.
Отец Фотий молод, ему еще нет тридцати. Многие ожидали от его репертуара и поведения на сцене какой-то замшелой клерикальщины. Но нет, он пел исключительно светские произведения, словно подчеркивая – русская культура стоит на столь прочном христианском фундаменте, что это проявляется даже там, где ни в одной строчке нет слова «Бог». Для решающего перед финалом раунда батюшка выбрал «Реквием» Цветаевой, человека очень сложной и далеко не во всем христианской судьбы. Когда он вывел: «Я обращаюсь с требованием Веры», некоторые члены жюри плакали. Перед экранами, думаю, плакали многие. У отца Фотия был сильный конкурент, но зрители вынесли не подлежащий сомнению вердикт – 80% против 20.
Я подумал тогда – ведь это же далеко не первый пример того, как в Русском мире традиционность и религиозность сочетаются с реалиями современности, а смелые творческие и духовные поиски – с искренней верностью Русской идее и заветам предков. Перечислю лишь несколько имен.
Эдуард Лимонов, мастер эпатажа и автор шокирующих книг, ныне – едва ли не самый главный наш «ястреб» и певец Русской весны. Либералы, в остальных случаях возводящие ЛГБТ в ранг святыни, любят позубоскалить над гомосексуальными сценами из романа «Это я, Эдичка». Путать автора и персонажа – глупость, за которые даже школьникам дерут уши. Но ведь Лимонов не только в художественных произведениях, но и в публицистике и документальной прозе с симпатией отзывался о незаурядных творцах с нетрадиционной ориентацией, таких, как Жан Жене. Это не мешает его главной традиционной ориентации – на верность и служение России.
Мой земляк Денис Третьяков, лидер известной группы «Церковь Детства». Бывший, кстати, активист НБП Лимонова. Денис исповедует им самим же придуманную диковинную религию под названием «кроторианство» (Вселенная создана демиургом-Кротом). А еще мало кто на Юге России делает столько же для информационной и не только информационной поддержки Новороссии.
Покойный Егор Летов, тоже состоявший в НБП. Летов считал себя христианином, при этом не раз пел вещи, тянущие на богохульство. Но помним и любим мы его в первую очередь не за это, а, например, за «Родину» и «Непобежденную страну».
Еще один наш дорогой покойник, недавний, – Юрий Мамлеев. Мистик, убежденный патриот. Православный человек, писавший книги столь мрачные и жуткие, что завоевал звание «русского Сартра».
Михаил Елизаров, постмодернист, не любящий этого слова и заслуживающий Нобелевской премии по литературе больше, чем любой её обладатель лет за – дцать, особенно последний. Елизаров доводит либералов до белого каления тем, что использует против них их же любимое орудие, безжалостную тотальную иронию, не щадящую главные либеральные тотемы вроде Окуджавы и антифашизма, в либеральном исполнении представляющего из себя банальную русофобию.
Про Ивана Охлобыстина много и заслуженно скажут в следующем году, когда ему стукнет 50. Как я шучу, единственный в мире татуированный священник (на самом деле не единственный).
Художник Алексей Беляев-Гинтовт, придерживающийся самой прорывной стилистики и придумавший термин «Атомное Православие».
Юлия Чичерина, долгое время казавшаяся лишь исполнительницей предельно несерьезных хитов – «Ту-лу-ла» и «Жара, жара, жареное солнце больших городов». Сейчас Юлия регулярно поёт для Донбасса. Поёт тоже легкие вещи– донбассовцам надо отдохнуть от войны. А вот её песни о самом Донбассе нельзя слушать без слезы, скупой или не очень.
Все эти люди доказали и продолжают доказывать, что Русский Мир – это не покосившаяся темная хибара и не капуста в бороде, хотя борода у многих из них имеется. Сила и торжество Русского Мира не в разделительных полосах между сословиями и населенными пунктами разного типа – наоборот, он объединяет и притягивает. Русский мир – это тысячелетние традиции и одновременно смелое новаторство. Это свежо. Смело. Разнообразно. Современно. Русский мир – это круто! Уходящий год лишний раз подтвердил сей факт.
А отец Фотий пятничный финал совершенно блестяще и безоговорочно выиграл, причем с тем же отрывом, что и в предыдущем раунде. Хотя главную победу, победу символизируемого им Смысла, он одержал еще раньше.
