История малых стран не менее драматична и интересна, чем история больших. Она просто менее кровава. Португалия, как кажется многим, находится не только на периферии Европы, но и на периферии политического процесса. Однако и ее не обошло свойственное XIX-у веку столкновение «консерватизма» и «модерна». Кроме того, вмешательство внешних сил на стороне «либералов», «модерна», повлиявшее на результаты этого столкновения, позволяет если не строить параллели, то сложить историю «Либеральных войн» Португалии в копилку любопытных исторических фактов. В любом консервативном пантеоне ключевое место занимает персонаж, для которого Семья, Традиция, Великое Прошлое являются не пустым звуком, который пролил за эти понятия кровь и делом доказал, что не только свободой, равенством и братством жив человек. Для Португалии таким историческим персонажем бесспорно является король Мигель I. Человек эпохи Возрождения в достаточно скучном XIX-м веке. Полагаю, что если бы мужчина с таким характером правил страной в веке XVI-XVII-м, то португальско-французская граница шла бы к северу от Тулузы. Наша история начинается в 1807 году, когда, спасаясь в ужасе от наступающих армий Наполеона португальская королевская семья переезжает в Бразилию с пятилетним героем этого рассказа на руках. Где и остается до начала 1820-х годов, не демонстрируя никакого желания возвращаться в Европу, мучительно восстанавливающуюся после двух десятилетий непрерывных войн. Наконец, португальские элиты ставят вопрос ребром и буквально заставляют короля Жуана VI вернуться. Жена и старший сын Педру отказываются вернуться вместе с ним и в течение года создают новое государство – Бразильскую Империю. Как принято считать – под влиянием масонов. Жуан VI остается без опеки любящей жены и наследника и начинает чудить. То назовет себя абсолютным монархом – это в 1820-х-то годах, то даст Конституцию. Или вдруг объявит Лиссабон «порто-франко». В это время на арене и появляется наш герой. Инфант Мигель. Он, рождая португальскую «апрельскую» революционную традицию, объявляет, что с оружием в руках спасет нацию от масонов (и это не художественное преувеличение одержимого «теорией заговора»), а поэтому сажает своего отца под арест. Отец спасается на английском военном корабле “Виндзорский замок”, стыдит сына и вызывает его к себе. Революция захлебывается, масоны побеждают по всем фронтам, а Мигеля отправляют в первое, но не последнее в его жизни изгнание. В Вене он три года оттачивает свой консерватизм в беседах с Меттернихом о пользе традиции, вреде конституций и парламентов и дивном ancien regime. В 1826 году умирает отец. Старший брат – бразильский император – не может стать королем Португалии, но у него есть дочка – дивная девочка Мария 7 лет от роду. И он после некоторых сомнений, метаний и тягостных раздумий предлагает Мигелю решение, которое считает соломоновым. Королевой становится дочка. Мигель – регентом. Как только дочка входит в возраст, она выходит замуж за родного дядю, после чего они правят вместе. В соответствии с Конституцией, которую по бразильскому образцу принимают Кортесы (парламент). Для разъяснительной беседы, почему такой вариант – самый лучший, и что будет, если начнутся какие-нибудь проблемы и непонимание, Мигеля по дороге из Вены в Лиссабон вызывают в Лондон. Его учит жизни сам Веллингтон (мы помним о его роли в истории Португалии), и вроде бы консерватизм Меттерниха покидает молодого человека. В январе 1828 года, согласившись на все условия брата и подтвердив в “лондонском обкоме” свою решимость их выполнять, Мигель появляется в Лиссабоне. И уже в марте – надо же такому случиться – общественность, недовольная “униженным положением Португалии перед Бразилией”, призывает отменить Конституцию, переизбрать кортесы, полные “национал-предателей” и “либералов”, ориентированных на “заокеанских хозяев” из Рио-де-Жанейро, и править, как и подобает истинному королю Португалии. То есть самодержавно, опираясь на народное представительство «правильно избранных» кортесов. Мигель объявляет себя королем. Его поддерживает Священный Союз (очевидно, не без участия Меттерниха, довольного своим учеником). Сегодня это звучит немного забавно, однако тогда в португальском обществе существовал абсолютный консервативный консенсус по поводу избавления от “бразильцев”. От епископов до профессоров Коимбры – старейшего университета Португалии – все требовали возвращения “старого режима”, чувствуя глубокую униженность перед бывшей колонией. Так начинаются события, которые войдут в историю под названием «либеральные войны». Возможно по наименованию победившей стороны, а возможно и потому, что первую кровь в них пролили именно «либералы». Несколько «карбонариев» из студенческой подпольной организации Коимбры убивают своих же однокашников и преподавателей, которые собирались привезти в Лиссабон приветственную петицию от Университета в поддержку Мигеля. Базой «либералов» становятся Азорские острова. Именно там формируется кулак бразильских войск для вторжения в Португалию, которое и произойдет в 1832 году. Их возглавит отдавший власть над Бразилией своему сыну Педру II старший брат Мигеля Педру I. Он, покинувший Португалию более 30 лет назад, был смертельно болен туберкулезом, и для него последним важным делом жизни стало возвращение родной страны к тому пути развития, который он под влиянием американских масонских лож предначертал для новой Родины – Бразилии. Конституционная монархия, либеральная буржуазная Конституция, поддержка империалистических устремлений ведущих капиталистических держав, и, конечно, собственный империализм там, где они, прежде всего Британия, разрешат. За три года своего правления Мигель, изначально поддержанный всеми, во многом утратил свою популярность. Прежде всего из-за ложного понимания самодержавия как вседозволенности. Публичные казни «либералов», немногочисленные по меркам других стран, но чувствительные для португальцев, так как они входили в серьезное противоречие с португальской политической традицией – «португальцев слишком мало, чтобы убивать друг друга за убеждения». Жестокость, с которой карались люди, просто заподозренные в либеральных воззрениях. Все это подрывает веру Португалии в своего короля. Консервативно настроенные португальцы хотели нового величия Португалии по образцу XVI-XVII-х веков, а не новой Инквизиции. Меттерних так и не сумел объяснить своему ученику, что «консерватор» – это человек, опирающийся на лучшее, что есть в традициях, а не пытающийся внедрить в девятнадцатом веке то, что уже в XVI -м вызывало отторжение. Мигель собственными руками подорвал тот национальный консервативный консенсус, ту мечту о независимой Португалии, которая привела его на престол. И в 1832 году, когда состоялось вторжение «либералов», Португалия уже не была единой. Но армия Португалии, где немалую роль играли французские офицеры – сторонники Бурбонов, не принявшие Революцию 1830 года, превосходила армию Бразилии и Азорских островов. И после некоторых первых успехов, Педру I оказался осажден в Порту, где и просидел в осаде почти год. Военный успех Мигеля был предопределен. Тем более, что, как ему казалось, Англия сохранит нейтралитет, озабоченная лишь тем, чтобы не прерывалась река портвейна, без которого не могли существовать английские аристократы. В бухте осажденного и раздираемого гражданской войной Порту стояла английская эскадра, наблюдавшая за тем, чтобы английские склады не подвергались угрозе, а портвейн исправно транспортировался на Остров. Мигель недооценил Британию, не забывшую ему «предательства» шестилетней давности. Внезапно появившийся флот Педру состоял из британских кораблей под командованием «отпускных» британских офицеров. А знаменитый британский военный моряк Чарльз Нейпир, оказавшийся со своими кораблями «в отпуске», перевез экспедиционный корпус «либералов» на самую южную точку Португалии – в Алгарве. Их небольшая армия быстро взяла Лиссабон, не готовый к обороне и не ожидавший никакой угрозы. Королевой снова короновали Марию II, которой к тому времени исполнилось уже 14 лет. Ситуация на фронтах изменилась кардинальным образом. Все тот же отпускник Нейпир с помощью британской морской пехоты «зачистил» север Португалии от быстро отступавших войск Мигеля. В центральной Португалии еще происходили небольшие сражения, но дело «абсолютистов» было проиграно. В местечке Эворамонте в 1834 году было подписано соглашение, по которому стране снова давалась либеральная Конституция, а Мигель отказывался от прав на престол. Педру закончил дело своей жизни и спустя несколько месяцев умер от чахотки в той же комнате дворца Келуш, в которой родился 36 лет назад. Королева Мария выходит замуж за сына Евгения Богарне, пасынка Наполеона – Альберта, но и он умирает спустя всего два месяца после свадьбы. В течение года королева приобретает трон (сразу после смерти отца ее – пятнадцатилетнюю – признают совершеннолетней), но теряет отца и мужа. Это – как и гражданская война, омрачившая ее детство – ее не ломает. «Если мне суждено умереть, то я умру на своем посту», – скажет она позднее. Мигель же отправляется в изгнание и больше никогда в жизни не вступит на португальскую землю. Но он не успокаивается. Очень скоро он теряет положенную по договору в Эворамонте пенсию, так как пытается интриговать и вмешиваться в португальскую политику. В конце 1830-х годов он участвует в так называемых «карлистских войнах» в Испании. И снова на стороне, которая проиграет. Что привело его, сына не только короля Португалии, но и испанской принцессы, к официальному исключению из числа возможных претендентов на испанский трон. Живя в Риме практически в нищете, он получает небольшую пенсию от Папы. Пенсия позволяет ему начать реализацию последнего проекта своей беспокойной жизни. Он переезжает в Германию, в Баден, где подыскивает немецкую принцессу. Не получилось стать королем, но можно стать хотя бы «дедушкой королей». И это ему удается. За 10 лет в семье рождаются – и не просто рождаются, а выживают, что по тем временам большая редкость – семеро детей. Шесть дочек оправдывают надежды отца, удачно в свой срок выйдя замуж. Но Мигель не увидит исполнения своей последней мечты. Он умрет, как и подобает королю своего средневекового идеала, с оружием в руках на охоте в 1866 году. Любопытно, что именно его потомки считаются наиболее вероятными претендентами на португальский престол, если Португалия захочет вернуться к монархии. Правда, во множестве португальских конституций и поправок к ним, принятых до установления Республики, специально подчеркивается, что Мигель и его потомки навсегда исключены из числа возможных наследников португальской короны. История Мигеля завораживает. Друг и ученик Метерниха, осмелившийся ослушаться Британию и личных «отеческих» наставлений Веллингтона. Принц двух королевских домов Европы, официально исключенный вместе со своими потомками из числа их возможных наследников. Бедняк и бродяга на содержании у Римского престола. Романтик anciene regime и средневековых добродетелей, который не смог стать «добрым королем», как к этому ни стремился. На закате жизни он пришел к самой главной консервативной ценности, став счастливым мужем и отцом. На последних – уже не портретах, а фотографиях – статный мужчина, с бородой до середины груди, окруженный ангелоподобными детьми.
Рубрики
Последний суверен Португалии
