Рубрики
Переживания Статьи

Политический реализм Дмитрия Менделеева

«…любовь к Отечеству составляет
одно из возвышеннейших отличий
развитого общежитного состояния
людей от их первоначального, дикого
или полуживотного состояния»

Д.И. Менделеев

В январе 1904 года в Петербург, чутко следящий за вестями о происходящем на фронтах русско-японской войны, пришла трагическая весть о гибели части русской эскадры. Восприняли ее по-разному: одни с тревогой и печалью, другие – вполне равнодушно, третьи – были и такие! – радовались поражению русского оружия, травили подленькие анекдотики, с ехидцей призывали послать поздравительную телеграмму японскому императору…

А один рослый, сутулый старик, с гривой седых волос и всклокоченной бородой, облик которого знали многие образованные россияне по картинам и репродукциям в книгах и учебниках, услышав об этом… прилюдно расплакался как ребенок. К удивлению иных своих коллег – профессоров и приват-доцентов, которые в «лучших» традициях российского космополитического либерализма воспринимали патриотизм, да еще такой искренний и трогательный, как нечто очень стыдное и варварское….

Звали этого старика Дмитрий Иванович Менделеев.

Менделеев вошел в историю и известен потомкам прежде всего как ученый-химик, открывший периодический закон и составивший периодическую таблицу элементов. Сам Дмитрий Иванович гордился этим открытием, причём, не только как своим личным достижением, а как заслугой русской науки (и здесь он был патриотом!). Когда ему предложили написать предисловие к его учебнику «Основы химии», готовящемуся к изданию на Западе на английском языке, он вставил туда такие слова: «…мне стало очевидным, что этою книгою пользуются английские и американские студенты, чего, признаюсь, ожидать никак не смел, и что глубоко тронуло моё русское сердце».

Однако даже в химии его достижения не сводятся только к составлению периодической таблицы. Он занимался исследованиями растворов, упругости газов, создал бездымный порох, стоял вместе с Александром Бутлеровым у истоков органической химии. Написанный им учебник «Основы химии», который он назвал «любимое моё дитя», и признавался, что в нем заключён «весь опыт педагога», только при его жизни издавался 8 раз, а после его смерти, в советское время, еще 5 раз (и это не считая зарубежных изданий на английском, немецком и французском языках).

Однако химия – это только одна из граней универсальной натуры русского гения. Менделеев занимался гидродинамикой, геологией, метеорологией, химической технологией. Отдал он дань и гуманитарным наукам. Он вошел в историю как автор трактата «К познанию России», в котором были заложены идеи школы протекционизма, призывающей защищать национальное производство от экспансии иностранных товаров, за что Петр Струве назвал Менделеева «замечательным мыслителем в области экономики».

Последняя работа Менделеева «Заветные мысли» содержит экскурсы в область истории хозяйства, оригинальные идеи, касающиеся философии цивилизации, геополитики и геоэкономики, демографические исследования, предложения по развитию русской школы, размышления о будущем российской политики и даже философские рассуждения. И все это – вовсе не следствие разбросанности интересов, свойственной некоторым ярким талантам, а наоборот – результат последовательного воплощения в жизнь особого специфичного цельного мировоззрения.

Биограф великого учёного Лев Чугаев писал об этом: «Он умел быть философом в химии, в физике и в других отраслях естествознания, которых ему приходилось касаться, и естествоиспытателем в проблемах философии, политической экономии и социологии. Он умел внести свет науки в задачи чисто практического характера и приблизить к жизни теорию, находя для нее возможность использования и различных приложений». Но, пожалуй, еще лучше сказал об этом поэт Александр Блок, которого, как известно, связывало с Дмитрием Ивановичем родство (Блок был мужем дочери Менделеева – Любови): «он давно все знает, что бывает на свете. Во все проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. У него нет никаких «убеждений» (консерватизм, либерализм и т. п.). У него есть всё».

Сам же Менделеев характеризовал свое мировоззрение одним словом – «реализм».

В первой главе своих «Заветных мыслей» Менделеев писал, что в жизни давно уже борются два древних мировоззрения – идеализм и материализм. Разумеется, он употреблял эти слова в особом смысле и имел в виду не философские направления. Идеализм здесь – стремление к абстрактным, отвлеченным идеалам, без учета реальности, ее сложности, противоречивости. Материализм – погруженность в низменное, земное, экономическое и даже биологическое, с циничным желанием все идеальное свести на проявления «человеческого низа». Менделеев противопоставляет и тому, и другому мировоззрению реализм, который «стремится выразить собой действительность с возможною для людей объективностью, т. е. по здравому смыслу, без окраски предвзятыми суждениями». Это, замечает Дмитрий Иванович, новая позиция, которую принесло с собой естествознание, отказавшееся и от ехидно-циничного скептицизма, и от претенциозной, обещающей всё познать метафизики и предложившее в лице Ньютона третий, срединный путь – опору на опыт.

Русский химик твёрдо заявляет о своей приверженности реализму: «Во всём своем изложении я стараюсь оставаться реалистом, каким был до сих пор». И последовательно разворачивает свою политико-экономическую программу как реалистическое разрешение дилемм идеализма и материализма.

Идеалисты, такие как славянофилы или толстовцы, идеализируют патриархальную старину, сельское хозяйство, считают, что за ним будущее, а развитие промышленности считают гибельным. Материалисты, такие как сторонники развития капитализма западного образца, напротив, делают ставку на индустрию, считают сельское хозяйство уделом прошлого. Менделеевский реализм признает, что человеческая цивилизация переживает глубочайшую трансформацию – переход от сельскохозяйственного этапа к промышленному, но призывает гармонически сочетать сельское хозяйство и индустрию.

Идеалисты и материалисты, по Менделееву, стремятся к завоевательным войнам, хотя при этом одни – из высоких идеальных побуждений, а другие –из корыстных, материальных, «реализм всегда идет против наступательных войн и стремится уладить противоречия, исходя из действительных обстоятельств». Ученый не был пацифистом, признавал, что без войн пока обойтись нельзя, ратовал за сильное государство и сильную армию в России, но это никогда не переходило у него в грубый шовинизм и милитаризм.

И древнегреческий идеализм, и новоевропейско-американский материализм, отмечает Менделеев, каждый по-своему стоят на позициях расизма и считают народы Азии и Африки отсталыми варварами, полуживотными, годными лишь для рабского труда. «Для реализма, – заявляет мыслитель, – все народы одинаковы, только находятся в разных эпохах эволюционного изменения».

Менделеев гордился тем, что русским не было свойственно расистское отношение к другим народам империи, подобное тому, что отличало политику Англии по отношению к индусам. Это, по мнению Менделеева, свидетельство того, что «наш русский народ, занимая географическую середину старого материка, представляет лучший пример народа реального, народа с реальными представлениями» Учёный продолжает свою мысль: «Это проявляется в отношениях нашего народа ко всем другим, в его уживчивости с ними, в его способности поглощать их в себе, а более всего в том, что вся наша история представляет пример сочетания понятий азиатских с европейскими».

Совсем не случайно многие современные историки философии среди предтеч русского евразийства называют имя Дмитрия Ивановича Менделеева. Следующие слова великого русского естествоиспытателя вполне можно считать одним из предвосхищений концепции П.Н. Савицкого и Н.С. Трубецкого о евроазиатском характере русской культуры и исторической миссии: «Россия расположенная отчасти в Европе, отчасти в Азии и граничащая с владениями, наиболее центральными в той или другой части света, назначена историей именно для того, чтобы так или иначе Европу с Азией помирить, связать и слить».

Причём он имел в виду не только дружбу между русскими и народами нашей «внутренней Азии», но и дружбу с Китаем, который он считал «спящим великаном» и предсказывал, что ему предстоит в будущем важное место в мировой политике: «… уразумев Китай, следует немедля с ним сблизиться в политическом и промышленном отношениях». Согласимся, что этот лозунг звучит вполне актуально и в начале XXI века.

Менделеев понимал, что России предстоит произвести свою собственную промышленную революцию, за исторически очень сжатый срок пройти путь от аграрной к индустриальной державе. При этом он предостерегал от слепого копирования западноевропейской индустриализации и отстаивал точку зрения, что у России тут будет свой, особый путь: «В литературном сознании еще не разделяется промышленное развитие от развития капиталистического влияния, а между тем в существе дела ныне соединенное глубоко различно: промышленное развитие есть высшее благо, современностью выработанное, а капитализм есть осознанное зло, которое оставляют существовать лишь потому, что нет еще выработанных средств достигать промышленного развития без развития капитализма. Но это сочетание лишь временное, лишь простая эволюция роста человечества, и, раз только зло осознанно – а зло капитализма осознанно – средства избежать его найдутся».

Ученый был критиком как капитализма, так и западнического социализма, в которых видел те же крайности материализма и идеализма, он считал, что русская индустриализация будет не частнокапиталистической, а государственно-централизованной, но в то же время учитывающей общинный характер российской цивилизации: «Артельно-кооперативный способ борьбы со злом капитализма со своей стороны считаю наиболее обещающим в будущем и весьма возможным для применения во многих случаях в России именно по той причине, что русский народ, взятый в целом, исторически привык к артелям и к общинному хозяйству»…

В этих и других проектах Менделеева, пронизанных острым умом и здравым смыслом и несомненно могущих лечь в основу обсуждаемой сейчас «национальной идеи», просвечивает его живая, всепроникающая любовь к Родине. «Я люблю свою страну, как мать, а свою науку, как дух, который благословляет, освещает и объединяет все народы для блага и мирного развития духовных и материальных богатств», – говорил великий ученый. И патриотизм его был не только словесный.

Менделеев много сил отдал государственной службе в Депо образцовых мер и весов, он, как сейчас говорят, входил в команду министра-реформатора Витте и вместе с Витте приложил немало усилий для открытия трех (Петербургского, Киевского и Варшавского) политехнических институтов. Менделеев ратовал за высшее образование для женщин (он читал лекции на Владимирских женских курсах, при его содействии были созданы Бестужевские высшие женские курсы), справедливо считая, что без него России никогда не стать в разряд передовых держав.

Его патриотический порыв был столь велик, что во время русско-японской войны он, будучи семидесятилетним стариком, говорил, что если потребуется, то запишется в ополчение.

И, между прочим, патриотизм он тоже считал «золотой серединой» между двумя крайностями – идеалистическим космополитизмом, увлеченным абстрактной идеей «общечеловечества», и материалистическим «зоологическим шовинизмом», стремящимся удовлетворить жизненные инстинкты своего собственного народа за счет бедствий и попрания интересов других народов.

Истинная любовь к Родине, считал он, неотделима от устремления и мудрого умения уживаться с народами-соседями, вообще с другими народами, превращать их, если, конечно, это позволяют политические обстоятельства, в добрых друзей.

Патриотизм в понимании великого русского мыслителя есть не что иное, как политический реализм.

Автор: Рустем Вахитов

Кандидат философских наук, доцент Башкирского государственного университета (г. Уфа), исследователь евразийства и традиционализма, политический публицист