Великобритания сегодня является безусловным лидером евроскептических настроений. Партия Независимости Соединенного Королевства (UKIP) по итогам выборов 2014 года получила 24 места в Европарламенте. Это больше, чем не только «главные» британские, но и многие другие европейские партии. И теперь возникает политический казус – в законодательном органе единой Европы формируется значимая фракция сил, выступающих с критикой европейского единства.
Надо заметить, что евроскептические настроения для Великобритании традиционны – этот остров всегда держался особняком по отношению к континенту. И поныне британцы с упорным консерватизмом блюдут собственные обычаи, не желая входить в «зону евро» – как в смысле валюты, так и в других стандартах, сохраняя футы, фунты и левостороннее движение.
Иногда это неприятие евроинтеграции обосновывается эмоционально-исторически – мол, для того ли мы освобождали Брюссель в годы войны, чтобы теперь тамошние комиссары учили нас жить?
Если посмотреть на эту ситуацию конспирологически, тут, вероятно, можно увидеть некоторое влияние США, с которыми Великобритания находится в особых отношениях. И при желании – сделать вывод, что Штаты таким образом стремятся несколько сдерживать Европу в ее геополитических и геоэкономических амбициях.
С точки зрения Брюсселя, Великобритания, проводя такую обособленную политику, ведет себя «сепаратистски» по отношению к Евросоюзу. Однако исторический парадокс состоит в том, что именно британцы в свое время выступали главными инициаторами евроинтеграции.
Еще в 1946 году, выступая в Цюрихском университете, Уинстон Черчилль призвал создать «Соединенные Штаты Европы». Он убеждал европейцев, что только интеграция Старого света способна сохранить его культурную идентичность и предотвратить новые разрушительные войны. При этом бывший британский премьер утверждал, что фундаментом единой Европы должно стать партнерство Франции и Германии.
Для немцев и французов, переживавших кризис недоверия после только что закончившейся войны, этот призыв показался «слишком смелым». Однако они ему все-таки вняли – и уже в 1951 году появилось Европейское объединение угля и стали, прототип будущего ЕС. А Страсбург, который веками был яблоком раздора между Францией и Германией, пережил стремительный «ребрендинг» в столицу евроинтеграции.
Однако Великобритания уже тогда стремилась держаться на некоторой дистанции от этих интеграционных процессов. Она предпочитала скромную роль дирижера – но затем оркестр вдруг пустился в неожиданные импровизации. В европейских странах стали приходить к власти социал-демократические правительства – и праволиберальная Британия все реже попадала в такт с их интеграционными идеями. «Железная леди» Тэтчер поддерживала ЕЭС именно как экономическое сообщество и зону свободной торговли, но скептически относилась к попыткам его политической централизации.
Суть этих претензий озвучил Владимир Буковский – давний сторонник Тэтчер, а впоследствии и UKIP:
«Когда в середине ХХ века складывался Общий рынок, ослаблялись таможенные барьеры, росло культурное общение — всё шло отлично. Однако левые, придя к власти, подменили идею этого свободного взаимодействия строительством некоего единого европейского государства. А это большая разница — или вы дружите домами с соседями, или вас всех переселяют в общую коммунальную квартиру. Ведь для левых, которые сами производить ничего не умеют, всегда важен не сам рынок, но контроль за ним, постоянные распределения и перераспределения. Так они и перевернули европейский проект, напрочь исказили его смысл».
Буковский даже написал книгу с говорящим названием EUSSR, в которой изображает нынешний Евросоюз как исторического преемника СССР. Если продолжить эту аналогию, то Великобритания в контексте ЕС, видимо, напоминает «советскую Прибалтику».
Однако неожиданным контрударом по британским «сепаратистам» выглядит «сепаратистское» по отношению к ним самим движение за независимость Шотландии. На 18 сентября там назначен референдум по этому вопросу. Если вновь углубиться в конспирологию, за этим можно разглядеть ответный ход Евросоюза.
Шотландская Национальная Партия (SNP) как инициатор референдума, в отличие от лондонских политиков, заявляет о своем стремлении к более тесной интеграции с ЕС. Поэтому, строго говоря, «сепаратистами» их называть затруднительно – если принять Евросоюз за единое целое. Кроме того, выглядит ошибочным и расхожее определение SNP как «националистов» – они классические европейские социал-демократы.
UKIP и SNP, конечно, выглядят политическими антиподами. Если первые – «скептики и сепаратисты» по отношению к ЕС, то вторые – к Великобритании. Но можно проследить и их более фундаментальное, философское противоречие.
Ницше говорил, что в этом мире борются лишь две силы – активные и реактивные. Если первые реализуют собственную волю, то вторые видят свою главную цель в том, чтобы противостоять чужой воле.
С этой точки зрения SNP выглядит активной силой. Она входит в Европейский Свободный Альянс – объединение региональных партий множества стран ЕС, выступающих за его трансформацию в «Европу ста флагов». И в этом Альянсе легко находят общий язык шотландцы, каталонцы и латвийскиерусские.
UKIP и многие евроскептические партии других стран ЕС, напротив, являются силами реактивными. Они выражают интересы национально-государственных бюрократий, которые опасаются и наднациональной евроинтеграции, и расширения регионального самоуправления. А поскольку «Европа национальных государств» неизбежно воспроизводит исторические противоречия между ними, к появлению «евроскептического интернационала» можно также отнестись скептически.
Показательно, что лидер UKIP Найджел Фарадж уже выступил «против всякого союза» с французским Front National, который, хотя и также является евроскептической партией, но кажется британцам «too much right wing».
Однако и шотландские активисты могут попасть в затруднительное положение. Сегодня они ведут свою кампанию в надежде на то, что ЕС поддержит и примет будущую независимую Шотландию. Но глава Еврокомиссии Баррозу уже несколько их обескуражил – он заявил, что даже если сторонники независимости победят на референдуме, это вовсе не означает автоматического вступления в ЕС. Для этого Шотландии надо будет пройти довольно длительную процедуру согласований между всеми членами Евросоюза. У «проевропейской» SNP это способно вызвать своего рода когнитивный диссонанс – и повлечь за собой парадоксальное сближение этой партии с евроскептиками из UKIP…
