Из всех разновидностей американского консерватизма более других обращает на себя внимание тот, что с приставкой «нео». Потому что неоконсерватизм имеет отношение к внешней политике США: республиканская администрация, когда она у власти, послушно следует рекомендациям неоконсерваторов, но и демократическая вынуждена к ним прислушиваться. Политика вмешательства в дела других стран, часто очень далёких от США географически и культурно, с целью насильственного насаждения у них демократических или якобы демократических институтов диктуется именно неоконсерваторами.
Между тем у неоконсерваторов есть два фронта: внешний и внутренний. И на внутреннем фронте их взгляды содержат немало поучительного. Неоконы, как их именуют, зовут соотечественников вернуться к заветам отцов-основателей Соединённых Штатов, в значительной части подзабытых. Ранняя Америка выросла на пуританских корнях, и отцы-основатели, усвоив идеи английского и французского Просвещения, в то же время сохраняли религиозную веру и, в частности, представление о человеке, как о существе грешном и способном злоупотребить дарованной ему свободой. Вот это представление в годы так называемой джексонианской революции (по имени президента Э.Джексона: 1829 – 1837) было подменено верой в «простого человека», сложившейся в значительной мере под влиянием опыта фронтира (движения на запад, в котором каждый из первопроходцев участвовал на свой страх и риск). Все последствия этой роковой подмены сказались лишь в последние десятилетия.
Конечно, осталось понимание, что в человеке есть склонность ко злу, но её чем дальше, тем больше старались ограничить чисто юридическими средствами; на уровне властных структур, например, это известная «система сдержек и противовесов». Моральные же «сдержки» неуклонно слабеют. Как пишет ведущий идеолог неоконсерватизма Ирвинг Кристол, улетучивается мистический коллективизм, чувство единения всех со всеми, которое создаёт нацию. Каждый стремится обособиться, получив право невозбранно «разлагать самого себя». Неоконы – тот же Ирвинг Кристол, Норман Подгорец, Пол Вулфовиц и другие – убеждены, что современное американское общество – больное, «утратившее душу». Каждое новое поколение преуспевает в «весёлом и бездумном саморазрушении», ускоряя «сползание Америки к нигилизму». Молодые люди подражают героям гангстерского типа и далеко не всегда можно сказать с уверенностью, что у них это только игра. Извращения сексуального характера не просто допускаются, но становятся нормой. Пресеклось даже наследование элементарных приличий. Что эта картина соответствует действительности, мы можем убедиться хотя бы на примере американских фильмов о школе, представляющих собою отталкивающее и порою просто омерзительное зрелище.
Но когда неоконы обращаются лицом к внешнеполитическому фронту, то ведут себя так, как будто у них за спиною не реальная Америка, а та, которую они считают идеалом. «Город на холме», каким её хотели видеть отцы-основатели. Это ставшее крылатым выражение взято из Нагорной проповеди Христа; в русском каноническом переводе соответствующее место читается так: «Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мат. 5 : 14). Уподобляя новорождённую республику евангельскому образу, американские революционеры как бы говорили остальному миру: «Смотрите, завидуйте, старайтесь устроиться так же, как мы». Идея насильственного «экспорта революции» им даже не приходила в голову. По крайней мере, так было в первые сорок лет существования Соединённых Штатов – до принятия доктрины Монро (1823), когда американский орёл решил взять под своё крыло Латинскую Америку. Но и после того ещё почти целое столетие американцы не считали нужным и полезным вмешиваться в дела Старого Света.
Отцы-основатели очень удивились бы, если бы узнали, что кто-то пытается насаждать в чужедальних странах американские идеалы при помощи бомбардировщиков и морской пехоты. И так как они были умными людьми, то сочли бы логичным, что такого рода попытки неизбежно приводят к хаосу в тех странах, которые были избраны для подобного рода экспериментов.
Авторы, пишущие о неоконах, указывают на тот факт, что почти все они были когда-то последователями Ленина и Троцкого, и высказывают предположение, что однажды радикально поменяв свои взгляды, они сохранили, хотя бы подсознательно, свойственный коммунистической идеологии воинствующий универсализм, только теперь он преобразился в стремление навязать остальному миру «моральный порядок» американского типа.
Но самое главное: этого «морального порядка» давно уже нет в самой Америке. Нация продолжает деградировать, и неоконы ничего с этим не могут поделать. Они могут только подвергать общество критике, по большей части справедливой, но не имеющей никаких видимых последствий.
Не исключено, что большего успеха в направлении морального оздоровления нации сможет добиться другая разновидность консерватизма, заметно укрепившаяся в последние годы – неопуританство.
***
Сегодня Америка слепит остальной мир огнями Голливуда, «ярмаркой тщеславия» звезд моды и музыки. В тени остаётся другая Америка – религиозная и противостоящая первой; её называют иногда Скрытым царством (Covert Kingdom). Впрочем, скрытым оно остаётся скорее для постороннего взора; внутри страны новоявленное пуританство, или неопуританство, достаточно громко заявляет о себе. Сонм пламенных проповедников, каких трудно сыскать в Европе, вещает языком ветхозаветных пророков, грозя Божьим гневом «поражённой диаволом Америке». В Европе говорить о диаволе всерьёз давно считается дурным тоном.
Поразительный контраст: нигде нет такого инфантильно-легкомысленного отношения к жизни, как в Соединённых Штатах, и в то же время нигде (в ареале евроамериканской цивилизации) нет такого тяжеловесно-религиозного отношения к ней.
Неопуританство – наиболее радикальный вариант консерватизма в США, ставящий целью возвращение к учению Жана Кальвина, который во главу угла своей церкви поставил ветхозаветный Закон. (Для сравнения: в православии существует некое равновесие между Законом и Благодатью, которое если и нарушается, то скорее в пользу Благодати). Соответственно, нравы у пуритан были крайне суровыми даже по меркам XVI века (время Кальвина). По степени радикализма пуритане превзошли фундаменталистов, своих недавних предшественников.
Рост неопуританства явился ответом на распространение в Соединённых Штатах антихристианских настроений. Прямым следствием которых стала экспансия так называемой «кривой культуры» (queer culture), иначе называемой ещё движением ЛГБТ (лесбиянки, геи, бисексуалы, трансвеститы). По мнению ряда наблюдателей, это движение – более разрушительное, чем любые, самые радикальные социальные движения, имевшие место до сих пор; ибо подрывает самые основы, «опорные столбы», на которых держится цивилизация. Гендерный (половой) «авангард» способен породить в человеческих душах такой хаос, который должен погубить не только Америку, но и весь западный мир.
От этой болезни неопуританство – сильнодействующее лекарство, которое очень многим окажется не по вкусу. Сколько сегодня в Америке неопуритан? Считают, что от десяти до пятнадцати миллионов. Как будто не так много для страны с населением в триста миллионов. Но сами неопуритане, употребляя евангельские образы «квашни» и «закваски», уверены, что для «закваски» этого достаточно.
Начавшееся, как его уже называют, Великое (религиозное) Пробуждение (Great Awakening), чтобы оправдать своё громкое имя, должно увлечь молодёжь. Между тем, пока что в рядах неопуритан преобладают люди среднего и пожилого возраста. Молодые люди среди них тоже есть, но большая часть молодёжи в той или иной степени отдаёт дань «кривой культуре». Что с учётом возрастных особенностей можно понять. Как говорит русская пословица, «что криво, то игриво».
Но молодые не всегда будут молодыми, а повзросление весьма часто приносит с собою перемену взглядов. Те, кому сегодня тридцать и даже шестьдесят, росли в атмосфере культурной революции и, значит, испытали многие из тех искусов, перед которыми стоит сегодня молодёжь. И как раз знакомство с ними побудило нынешних неопуритан стать тем, чем они стали.
Неопуритане есть во всех штатах, но больше всего их на Юге и в некоторых штатах Среднего Запада. Возобновляется таким образом противостояние Север – Юг, хотя смысл его совсем иной, чем в прежние времена (в 1861 году, когда разразилась гражданская война, Север был более религиозным, более пуританским, чем Юг). Сегодня Север является прибежищем воинствующего секуляризма, а тамошнее христианство – преимущественно «розовое», податливое к секулярным влияниям. На Юге, напротив, задаёт тон воинствующее христианство.
Главные его враги на Севере – это Голливуд, некоторые другие media и некоторые (но зато самые известные) университеты. Неопуритане объявляют им войну на уничтожение. Не исключено, что она может обернуться войной в буквальном смысле слова; во всяком случае, некоторые наблюдатели такую возможность допускают. Противники могут «разбежаться» по разные стороны линии Мэйсон-Диксон (разделявшей Юг и Север). И мы будем лицезреть новый вариант Гражданской войны в США.
Конечно, новое кровопролитие по образцу 1861 – 1865 годов маловероятно, но вполне возможна сецессия (отделение Юга), раз уж о ней столько говорят и пишут. Возможен и третий вариант: поднимется новая волна макрекерства (движения «разгребателей грязи»). Первая волна пришлась на начало XX века: она хотя бы отчасти смыла уродства дикого капитализма последней трети XIX века (экономические и финансовые преступления, коррумпированная полиция, злоупотребления в сфере здравоохранения, использование детского труда и т.п.), пришедшие в кричащее противоречие с традициями американской добросовестности. Новая волна могла бы ударить по «сексуальным революционерам», мультикультуралистам и прочим отщепенцам от национальной основы.
Это, конечно, не наша война. Но и считать её чужой для нашей американизированной в высокой (значительно большей, чем в этом хотелось бы признаться самим себе) степени страны никак нельзя. Следить за её ходом важнее, чем следить за курсом доллара или перемещениями американских военных баз на планете.
