Рубрики
Переживания Статьи

Хобби писателя Житинского (и судьба рок-музыканта Науменко)

«Майк: Я Борьке сказал тогда гениальную, на мой взгляд, фразу Фрэнка Заппы: «Тот человек, у которого есть что-то в голове, в Боге не нуждается». Я разделяю эту мысль.

РД. Видимо, у Бога много имён. И это «что-то в голове», о чем сказал Заппа, вполне может быть одним из них».

«Борька» – Гребенщиков, «Майк» – Науменко, а «РД» – Рок-дилетант Александр Житинский. Этими словами заканчивается одна из глав «Путешествия рок- дилетанта» (Лениздат, 1990). Воспроизвожу их с почтением: дилетант обсуждал сo специалистами не то, что на поверхности (фасоны и «прикиды»), а серьезные вещи. И книга у него получилась серьезная. Намного содержательнее и научнее заумной культурологии на ту же модную тему «молодежных контркультур».

Автор точно определил фольклорную природу рока, неотъемлемо присущее ему «удивительное ощущение молодости, живости и свободы» (с. 43), принципиальное отличие этого жанра от коммерческой эстрады (с. 151), он зафиксировал решительный поворот от подражательности к самобытности, к «национальным формам» рок-музыки в России (96, 152) и смертельную опасность, связанную с «прорывом андеграунда в официальную культуру» (213). Более того: пытался опасности противостоять, организовав в 1988-89 гг. всесоюзный конкурс магнитофонных альбомов.

В принципе, с этой страницы могла бы начаться новая глава в истории русского рока, как предыдущая открылась Всесоюзным фестивалем Тбилиси – 80. Но не судьба. Инициатива канула туда же, куда и всё остальное в конце Перестройки.

Не приходится удивляться тому, что человек со стороны так хорошо разобрался в предмете. Александр Николаевич Житинский (1941 – 2012) был прекрасно и разносторонне образован, к моменту знакомства с «Майком» и «Борькой» – известный писатель.

Согласитесь, интересный опыт культурного взаимодействия и наведения мостов между видами искусства. Интересно и то, что никакой рок-литературы из него, увы, не выросло. Сам Александр Николаевич на первой странице своего «Путешествия» специально оговаривает, что писатель Житинский и Рок-дилетант – разные люди.  Их не нужно путать.

Так же, заметьте, не получилось рок-театра у ВиктораСлавкина.

С рок-кинематографом вопрос сложнее. В большинстве кинокартин, которые у нас проходят по этой статье, от рока взята внешняя атрибутика (см. об этом у Житинского, с. 339), разговор по существу намечен, пожалуй, только в «Ассе», да и там, по мнению авторитетных специалистов, мы имели не диалог, а скорее злой памфлет с тусовщиком Африкой в качестве главного молодежного героя (Тимашева М. Где же выход? // Рокада, 1989, № 1). Не уверен, что режиссер Сергей Соловьев сознательно построил картину таким образом, чтобы изобразить не славное прошлое рок-движения, а его пустое будущее. Может быть, это было случайное попадание.

Впрочем, перестроечное кино – тема отдельная, вернемся в доперестрочный (романовский) Ленинград.

Знакомство Житинского с русским роком происходило не по-фольклорному, через случайную встречу на улице или нелегальный концерт у соседа на даче, а через очень определенную организацию, т.н. Ленинградский рок-клуб. Ставлю «т.н.», потому что там, на улице Рубинштейна, была изначально обустроена многослойная мистификация. И она продолжается до сих пор.

Забавная всё-таки штука — историческая память. Чёрт знает что про Первую Мировую войну ещё можно списать на то, что это было давно и неправда. Но рок-клуб-то должно помнить множество живых свидетелей.

Тем не менее, в Википедии читаю: «Ленинградский рок-клуб, располагавшийся по адресу ул. Рубинштейна, дом 13, не был тем типичным рок-клубом, какие существовали тогда на Западе (а с недавних пор — и в России). Он скорее был похож на своего рода смесь ДК (с залом на 200 мест) с Союзом композиторов со своей системой членства. Во главе клуба стоял избранный музыкантами совет, в клубе также был свой устав и статус». 

А на самом деле? Любительское объединение при оркестровом отделе Ленинградского Межсоюзного Дома Самодеятельного творчества (ЛМДСТ), образованное в 1981 г. согласно решению обкома КПСС. Ср.: кружок кройки и шитья. Совет, равно как и общее собрание «со своей системой членства» не стояли «во главе» по той простой причине, что не имели вообще никаких полномочий, не могли назначить ни одного концерта, все тексты песен утверждали (или не утверждали) штатные цензоры ЛМДСТ. Причем мотивы были самые непредсказуемые.

Одну композицию группы ЗООПАРК запретили за то, что у героя дома «нечего есть». Здесь еще можно усмотреть какую-то логику, хотя бы и патологическую (ведь песня совсем не о продовольственном снабжении). Но почему тому же Майку запретили исполнять песню «Гость»? Оказывается, из-за слов «ты выдашь семерку за туз».

Не следует упоминать со сцены карточные игры.

Задачей «любительского объединения» было вовсе не развитие рок-музыки как жанра. И вообще не искусство. Главная функция — контрольно-воспитательная. Первого секретаря обкома Г.В. Романова и первого зам. начальника УКГБ О.Д. Калугина (непосредственно курировавшего проект) вдохновлял опыт геополитических конкурентов на Западе, которые сумели своих пророков с электрогитарами весьма эффективно приручить и обезвредить.

При этом — вот оно, ленинградское ноу-хау, принципиально отличавшее рок-клуб от любой тогдашней концертной организации, — кураторы не занимались прическами и покроем штанишек. Да модничайте вы на сцене, как хотите (в пределах уголовного кодекса). На Рубинштейна не заставляли петь песни советских композиторов про Ленина. Пойте свои, в ритмах какой хотите зарубежной эстрады, главное, чтобы это были песни ни о чем. Вот он, универсальный алгоритм так называемой «молодёжной культуры». Кто в него вписывался, получал право на концертную деятельность за пределами рок-клуба. Даже на общение с иностранцами (естественно, под контролем). 

Внутри этого замечательного клуба сами его члены демократично утверждали спущенные сверху решения, по которым их же товарищам запрещалось играть. Жюри фестивалей (точнее, «городских смотров – конкурсов самодеятельных групп») присуждало лауреатские звания ансамблям, которые сейчас бесполезно называть: их никто не помнит. Да и в репертуаре АКВАРИУМА, КИНО и других групп, которые помнят, к середине 80-х видное место заняли песни ни о чём. 

В рок-клубе сознательно культивировался социальный тип модненького тусовщика и соответствующая эстетика – именно то, что в 90-е годы станет называться «попсой» или «попснёй».

Вот куда (и для чего) был привлечен в качестве официального консультанта и члена жюри писатель Житинский. 

«Путешествие рок-дилетанта» дает все основания полагать, что автор довольно быстро разобрался, что происходит на Рубинштейна. Отсюда – вопиющие противоречия в тексте книги. Например, его отзыв о группе ЗООПАРК по первому впечатлению 1983 года – весьма нелицеприятный, и в критике убедительный, некоторое тематическое однообразие Майка как автора он подметил точно, на зависть тогдашней подпольной прессе: «похоже, что лирического героя Михаила Науменко обидела какая-то нехорошая женщина…, после этого у него всё пошло наперекосяк» (с. 113). 

Простите, поправлюсь: все это БЫЛО БЫ убедительно. Если бы за критикой ЗООПАРКА не следовал панегирик ансамблю МАНУФАКТУРА, который «безыскусственно» исполнял образцово-показательные песни ни о чем. Для полной ясности Рок-дилетант (напоминаем: писатель по профессии) еще и приводит фрагмент текста:  «В глубине глубин остаюсь один, Выключаю свет и в темноте, Я рисую дом на окне твоем, Удивляясь этой простоте». Вывод: «О чем говорит успех МАНУФАКТУРЫ? Не только об одаренности музыкантов. Он свидетельствует о поисках гармонии…», о том, что рок-музыка «обратилась теперь к созидательной работе». 

Между тем, в лице МАНУФАКТУРЫ перед нами худшие образцы той самой эстрады, над которой сам же автор на других страницах насмехается.  Когда он подробно (и восторженно) описывает рок-клубовскую тусовку, у которой «разнообразие стилей одежды и причесок способно удовлетворить вкусы модников любой эпохи» (148), какие у кого штанишки, какие волосики, то этот рекламно-этнографический пассаж вступает в такое противоречие с соседними главами, что смахивает на издевательство – вне зависимости от субъективных намерений.

С этими намерениями мы уже не разберемся никогда. Да и возможно ли в них разобраться? Важно то, что волна ранней (демократической) Перестройки смыла хитрую игру генерала Калугина. А Житинский, беседуя с Майком, признал: «сегодня уже не написал бы того, что написал о тебе года четыре назад» (125). При этом честно включил в книгу и то, и другое.

Читайте и судите сами.

Судить трудно. Тот же Майк был образцово честен, я никогда не забуду, что именно он нас (москвичей) предупредил: забудьте про рок-клуб, всё, что вы туда сообщаете, равносильно заявлению в милицию на самого себя. 

Но продолжал исправно посещать это небогоугодное заведение, веселить танцевальными мелодиями тамошних «модников» и даже песни рок-клубу посвящал:

«По субботам я хожу в Рок-клуб.

В Рок-клубе так много хороших групп.

Я гордо вхожу с билетом в руке,

А мне поют песни на родном языке.

И если вы меня спросите: “Где здесь мораль?”

Я направлю свой взгляд в туманную даль..»

По-моему, это сюжет не для песни, а для небольшой трагедии. Может быть, даже для большой. К сожалению, она не написана. Как не написан и роман, в котором были бы отражены глубокие ВНУТРЕННИЕ (не на уровне «хорошие мы» vs «плохие они») противоречия 80-х годов, эпохи  больших необоснованных надежд.

Но осталось «Путешествие Рок-дилетанта» как источник и памятник.

Автор: Илья Смирнов

Смирнов Илья (1958), автор книг по истории русского рока и не только. Беспартийный марксист. Поддерживал перестроечное «демократическое движение» до того момента, когда в нем обозначился курс на развал СССР

Обсуждение закрыто.